стрел врага рода человеческого — дьявола. Между прочим, “бронежилет” особогосвойства у него действительно был когда-то, во дни его первых летиеромонашества, пожалованный ему в Киево-Пе-черской Лавре ветхим святымсхимником отцом Пахомием. Старец также благословил его и черной бархатнойскуфьей, сняв ее с собственной головы. Своим проницательным и прозорливымглазом отец Пахомий углядел в молодом смиренном иеромонахе великого воителя сбесовским племенем. И скуфья, и жилет имели сокровенную тайну, которую виделитолько нечистые духи, ведьмы, колдуны и прочая болотная нежить. Эта тайназаключалась в том, что в жилет и скуфью были вшиты множество кусочков святыхмощей от Киево-Печерских угодников, почивающих в Богомзданных пещерахКиево-Печерской Лавры, которым, как гласит Киево-Печерский Патерик, была данаБожия благодать наступать и поражать невидимую силу вражию. Батюшка одевал этисвятые доспехи только в особых случаях, когда чувствовал, что в бесноватомсидит не простой демон, а князь бесовский.
Я пригрелся вмашине и даже стал засыпать, но дверца открылась, и я очнулся от дремоты.Передо мною стояли Юрий Юрьевич, Магда с мальчишкой и сзади отец Мефодий безпальто, в легкой темной рясе. Я вылез из машины, и по узкой снежной тропинкеотец Мефодий повел нас к своей келье на обед. Спустились по косогору вниз кветхой покосившейся избушке с маленькими окнами под почерневшей соломеннойкрышей, обили от снега о порог ноги и вошли в сени, где висели сухие березовыевеники и стояли какие-то кадки. В полутемной прихожей я наткнулся на набитыйсеном, стоящий на козлах узкий длинный ящик, похожий на гроб. В единственнойкомнате тоже было темновато и пахло ладаном, постным маслом и рыбным супом. Оттопящейся плиты по стенам играли блики пламени, да перед образами в углутеплилась лампада. Избушка была настолько старая, закопченная и ветхая, чтопотолок прогнулся этаким животом вниз и был подперт корявым извилистым древом срогулькой на конце. Кроме обеденного стола у окна в келье был одежный шкаф,большой сундук, окованный полосками железа, да деревянная кровать с большимиподушками и ватным лоскутным одеялом. Все это дополнялось лавкой и несколькимитемными засаленными табуретками. На одной из них сидела странная старуха, какпоглядеть, так сущая ведьма. Ей, наверное, было лет восемьдесят с гаком. Онаворочала в топке кочергой, и ее профиль напоминал щипцы, так как крючковатыйнос почти сходился с острым подбородком. Из-под черного платка выбивались лохмыседых волос. Как я потом узнал, она была большая любительница курить трубку,набитую лютой махоркой, и прикладываться к бутылке с синим денатуратом. Онавстала и хриплым голосом доложила батюшке, что обед готов. Тут я увидел, что унее одна нога, вместо другой была приделана деревяшка. И звали старуху — Карла.Как потом рассказал батюшка, она действительно была настоящей закарпатской“босоркань” — так здесь называют ведьм, но сейчас уже в отставке. Батюшкаоднажды спас ее, вырвав из рук разъяренных поселян, которые тащили старуюкаргу, чтобы утопить в Боржаве за ее пакостные ведьмовские проделки. Избушку ееселяне сожгли, и батюшка по доброте своей взял ее к себе, чтобы она велахозяйство и готовила ему обед. Старуха оказалась наглой особой и сразузахватила батюшкину кровать с засаленным лоскутным одеялом, так что бедномукроткому отцу Мефодию пришлось устроиться в прихожей и ночевать в ящике ссеном, покрываясь ветхой рясой.
О, великоесмирение было у этого монаха, поэтому и бесы не могли его никак уязвить.Старуха, стуча деревянной ногой, быстро накрыла стол и поставила приготовленныеястие и питие. Батюшка прочитал молитву, благословил трапезу, и мы сели застол. Вначале старая подала настоящий венгерский рыбный папри-каш — горячий ижгучий, как адское пекло. Чтобы есть этот суп, надо иметь железный желудок. Внем было столько перца, что мы все, открыв рот, дышали, как собаки на жаре, абатюшка ел, не поперхнувшись, и только слезы катились у него из глаз. Затембыла подана обжаренная в яйце и сухарях капуста с бобами и рисовая каша сгрибами. Поскольку в месяцеслове на этот день значилось разрешение на вино, мывыпили по стаканчику местного рислинга, страшно кислого — “вырви глаз”. Потомеще пили чай. Батюшка вкушал один раз в сутки, но основательно. Не успели мызакончить трапезу, как в окно постучали, и в избу зашла приятная пара лет этакпо сорок пять с просьбой и за советом. Оба были вдовые, имели взрослых детей,которые переженились, и поэтому эта пара считалась между собой как сват исватья. И вот, им тоже пришла фантазия обвенчаться вторым браком. Батюшкаусадил их на лавку и полез в сундук, откуда достал старинную пудовую в кожаномпереплете книгу “Кормчую” и зачитал им следующее: “Сват и сватья имеют родствоне по крови, а по присвоению ко браку их чад, и Соборные Отцы их брак неразрешают и не запрещают, а полагаются на их собственную совесть. А если сойдутсяв браке, то не порочен сей брак, но эпитимия им будет такая: не вкушатьмяса один год”. Пара поклонилась батюшке, поблагодарила его и, довольная, вышлавон.
Красивая вдоваМагда стала жаловаться на своего сынка, что буен, хулиганит, и нет на негоуправы, и просила вуйко, чтобы выгнал из мальчишки беса. Батюшка призвалмальчика, огладил его по голове и, зажав между коленями, пристально посмотрелему в глаза. Мальчик был спокоен и улыбался. Был он также спрошен: ходит ли наисповедь и приемлет ли Святое Причастие? Мальчик ответил утвердительно.
— Нет в нембеса, — сказал батюшка, — мальчик живой, бойкий, перерастет и будет хорошимчеловеком и добрым христианином.
Будучи врачом,я многие болезненные состояния относил не на счет бесов, а вследствие нервныхзаболеваний, поэтому спросил батюшку — как он различает, что от бесов, а что оттелесных и нервных расстройств. Может быть, вообще, бесы — плод больнойфантазии?
— Ты, милый, —сказал батюшка, — читай Ветхий и Новый Завет и узнаешь, что издревле дьявол иего слуги допекали и губили род людской. Ты же не видишь, к примеру, и нечувствуешь радиоволны, но они пронизывают нас и реально существуют. Вот и бесыв поднебесном пространстве так и кишат. Их там легионы. Они везде и даже здесь,в моей келье. Вот смотри! Эй, дьявол, сними мне галоши!
Батюшкавытянул ноги. И вот внезапно галоши слетели с ног, покрутились в воздухе иснова оделись батюшке на ноги. Магда ахнула, и мы все, кроме Карлы, былипоражены происшедшим. Что касается Карлы, то она, стуча деревяшкой, радостнозапрыгала на своем табурете, посылая воздушные поцелуи куда-то в темный угол.Старец улыбнулся и крестным знамением осенил келью.
— Снимайопять! — прокричал он, но на этот раз галоши остались на ногах. — Его большездесь нет, после того, как я ожог проклятого крестным знамением.
Что жекасается отличия больного от бесноватого, то здесь надо иметь от Господа дарразличения духов. Господь наделил меня этим даром, да и вы тоже можете пониматьчто к чему: если человек постоянно злой, угрюмый и склонен лгать и делать всемпакости, то какой в нем дух обитает?! Ну конечно, сатанинский.
А если человекисполнен любви к нашему грешному миру и смотрит на него добрым благожелательнымвзглядом, делает всем добро и верит во Святую Троицу, то какого духа этотчеловек?!
Ну конечно,Дух Божий в нем. И еще скажу вам, что бесноватый Бога не любит, постов несоблюдает, на исповеди не бывает, Святого Причастия не приемлет. Демоны к Чашесвятой его не пускают. Если его насильно тащат к Причастию, то он вопит отстраха, упирается, карячится, как будто его влекут на казнь. Больной же телесночеловек и Бога благодарит за посланное испытание, и много молится, и СвятымПричастием спасается.
— Батюшка, дакак вы научились управляться с ними, как дошли до этого?
— Э-э, милый,это было давно, в первый год моего иеромонашества. Я тогда жил в монастыреоколо селения Иза. Монастырь был бедный-пребедный. И вот, мы с моим духовнымотцом, игуменом Памвой, берем ящики с плотницкими инструментами и идем по селамна заработки для монастыря. Так делала вся братия, чтобы как-то прокормиться.Раз работали мы целый день на жаре в селении Заднее, устали, поели, что Богпослал, и легли отдыхать в тенек под дерево. А тут приходят селяне и просятидти до хаты, где буйствует и громит все одна бесноватая. Отец Памва мне иговорит:
— Мефодьюшка,голубчик, пойди изгони беса из этой несчастной. А то я очень уставши.
— Да как япойду, честный отче, если я не приставлен к этому делу, да и не знаю, с какогоконца начать.
— Вот, слушайсюда, чадо ! Прежде всего, попробуй ее подвигнуть к исповеди. Теперь удачабудет зависеть от силы твоей веры во Святую Троицу, в Господа нашего ИисусаХриста. Затем дай бесноватой в руки горящую свечу, а присутствующиеродственники и соседи пусть громко за нее молятся. После этого читай литию,окропляй бесноватую святой водой и клади ей на шею епитрахиль. Вот тебе мойтребник, там есть лития и отдельно на бумажке написана молитва на бесоизгнание.Я тебе ее прочитаю, а ты слушай и старайся также прочитать ее, — и батюшка сталмедленно читать.
Тут, внезапнопрерывая батюшку, старая Карла издала оглушительный вопль и, не переставаявопить и кашлять, пулей выскочила из кельи на улицу и, взмахивая руками, началаскакать кругом избы, а потом ловко взобралась по косогору и исчезла из вида.
— Вот, допекКарлу на свою голову, — сказал батюшка, — теперь неделю буду сидеть без обеда.Ну, ладно, далее отец Памва читает молитву;
— ...Смилуйся, Господи, над нашими воздыханиями; смилуйся над слезами этой больной,полной веры в Твое милосердие. Допусти ее к таинству примирения с Тобой черезИисуса Христа, нашего Господа. Аминь.
Отец Памваостановился, подумал и затем продолжал:
— Этоповторить два-три раза. Под конец больную причастить запасными дарами. Еще надопрочитать ей из Евангелия страсти Господни. Напиши также слова из Евангелия отИоанна: “В начале бе Слово” и “Слово плоть бысть” и надень на шею женщины, ипусть все родственники ожидают от Бога благодати выздоровления.
— Ну, крокуй(Шагай (укр.)), чадо. Иди до бесноватой. И отныне это будет тебе послушанием до