ь, что любой лучик света, попавший в эту черноту, исчезал в ней, как в чёрной дыре. По иронии судьбы или по чьему-то злому умыслу, но стационарные лампы не работали именно в этом месте. По этой причине, свечи, в данный момент, являлись единственным источником света. Он освещал суровые лица "Элементалей", создавая резкий контраст с тьмой. Персонажи не мигали, беспристрастно разглядывая странную процессию. У Сосо опять поникли усы, а у остальных сразу же появилась куча вопросов, на которые, как это ни парадоксально, они не хотели получать ответов. Гном побелел, почувствовав себя еретиком. Перед глазами всплыли картинки горящих костров по всей Европе, хоть подобные церемонии, по национальной принадлежности, были ближе Фрицу и Тарантулу. Пусть не им самим, а их предкам, но генетическая память хранится на удивление долго. Как ни странно, они были спокойны, в отличии от любителя грузинских вин. Наконец Проводник пришёл в себя и, узнав знакомые лица, разрядил обстановку первым пришедшим на ум вопросом:
— У вас тут что: похороны или экзекуция?
— Испытания…
— Чего? — удивился Алексей, машинально вытягивая шею в сторону экзекуторов.
— Испытания самодельных свечек, — подтвердил первоначальный ответ главный инженер.
Свечки без конца тухли, несмотря на практически полное отсутствие сквозняков. Их снова зажигали, закрывали пламя ладонями и в целом, всё это действо напоминало небольшой рок-концерт, на котором этими свечками машут: то ли балдея, то ли освещая путь к сортиру. Не было только задушевной музыки… На вопрос Проводника: "На-хрена вы вышли в коридор?", — никто из испытателей не смог дать вразумительного ответа. "Вышли и вышли", — слышались со всех сторон неуверенные оправдания. Ещё немного и всем надоело бесцельно освещать полумрак коридора. С силой дунув, каждый на свою свечку, хозяева и гости скрылись в глубине станции, повинуясь внезапно охватившего всех единому порыву обмыть успешно проведённые испытания. Процесс этот, как известно, неподконтрольный его участникам и он затянулся до утра, перейдя сначала из дружественной посиделки в полноценный банкет, а потом уж и вовсе в разнузданную вакханалию.
Глава одиннадцатая
Химия и жизнь
Утром сильно болели головы и душил сушняк грозного "бодуна", не раз проклятого большинством народонаселения Земли самыми последними словами. Снова и снова проклинался, но снова и снова, на него шли с гордо поднятыми головами. Какой охотник пойдёт в лес, если точно знает, что его загрызёт медведь? Сколько наберётся безумцев? Скорее всего — ни одного! А вот на "зелёного змия" идут. Без вил… Бредя по коридору, так же треклятой станции, Проводник с грустью рассматривал серые стены скудно освещённых переходов. Жить не хотелось, но опохмелиться — означало провалить задание, потому что риск плюнуть на всё и загулять на всю катушку был велик… Направляясь в сторону "Химлаборатории", у него перед глазами стояли все змеевики мира, перегонные кубы и ректификационные колонки, вместе с ретортами и сухопарниками, с помощью которых перегоняли бражное сусло в полноценный самогон. В подсознании всплыл барботер, так же входивший в систему очистки этила, но его назначение Алексей забыл напрочь. Почему-то сравнил агрегат с унитазом, начинённым ароматизатором. Народ роптал, стонал и почти плакал. Никакие уговоры перетерпеть искусственный катаклизм на него уже не действовали. Пришлось сделать привал… Идти стало веселее и кое-кто уже мурлыкал себе под нос весёленькую мелодию, постепенно повышая голос, пытаясь выйти на полноценную силу личных вокальных данных.
— Связки порвёшь! — грозно прикрикнул Алексей на Сосо, пребывающем на вершине блаженства.
— Закрой рот — спирт испаряется, — цинично добавил Проныра, расплываясь в блаженной улыбке.
Остальные ничего не сказали, уже готовые слаженным хором подхватить любой мотив, вплоть до траурного марша, в котором известный советский самолёт отправляется в свой последний полёт. Даже Тарантул, который в далёкой французской действительности ничего о нём и слухом не слыхивал.
На подходе к "Химлаборатории" явственно запахло продуктом перегона. "Химики" занимались, в сущности, своим делом.
— Шинок! — заорал Копала, уже слабо понимая, где он находится.
Ванька Мутант робко дёрнул Алексея за рукав и спросил:
— Это что — ловушка такая?
— Да что тебе всё ловушки мерещатся?! — не выдержал Проводник.
— Так все же перепились и не то что под ноги не смотрят, а и по сторонам, потому что смысла нет — всё-равно ничего не видят. Вот я и подумал: может, Диггер, всё-таки, обнаружил нечто такое.
— Шинок — это украинская питейная забегаловка, — снисходительно пояснил наставник. — Николай Николаевич их по запаху вычисляет. А ловушки есть. В последнее время их меньше стало. Видимо — поизрасходовались все, а новые делать лень. Сейчас относительно спокойней стало, чем раньше. Вот полгода назад были войны… Самый пик! Сейчас несколько поутихло.
— Почему? — поинтересовался Иван.
— Не знаю точно, — неопределённо пожал плечами Проводник. — То ли сферы влияния поделились окончательно, то ли все поняли, что таким "Макаром" никого в живых не останется. Ну, как на Диком Западе в лихие времена. Там до сих пор есть штаты, в которых сначала стреляют, а уж потом спрашивают — кто идёт. Про что это я? Ах да — ловушки… Самая опасная, это взрывная — "Попрыгунчик" называется.
— Как это?
— А так: два хрупких герметичных пакета с разными химическими веществами размещаются под свободнолежащей половой плиткой. Наступает на неё незваный гость и механизм срабатывает. Пакеты рвутся и их содержимое вырывается наружу. При объединении химических веществ происходит самовозгорание гремучей смеси, в следствие чего происходит взрыв.
— А почему "попрыгунчик"? — не понял Иван.
— Потому что некоторых пришельцев приходилось, в буквальном смысле, отскрёбывать с потолка!
— Весело, — грустно сказал Мутант, с опаской поглядывая себе под ноги.
— Ещё как, — согласился Алексей и немного подумав, продолжил: — Так же имеются газовые ловушки. Например: "Горчичная каша". В общем, полно всего: от баллончиков с ипритом, в простонародье именуемого горчичным газом, до баллона с "Циклоном Б". Также, "Химики" не брезгуют нервно-паралитическими и V — газами; зарином, заманом и далее по списку. Весёлые ловушки — кислотные. "Химики" освоили много этих подлых устройств, но самое популярное у них — "Дезодорант". Под свободнолежащей панелью помещается пластиковая ёмкость с кислотой. Шланг ведёт к распылительной головке, замаскированной в стене или потолке. А может быть, что и там и там, да ещё на противоположной стене головку поставят — не побрезгуют. Радиус поражения около метра-двух в диаметре. Это зависит от веса незваного гостя.
Иван машинально прикрыл голову рукой и сильно пожалел о том, что у разведчиков в комплекте обмундирования нет кислотоупорных плащей с капюшонами. Сошёл бы и простой полиэтиленовый плащ, но дождей на станции не предвиделось… Такой простоты не было даже в центральной кладовке, где хранилось всевозможное барахло. При этих размышлениях его вдруг осенило.
— Постой! — крикнул он Проводнику. — Сейчас эта пьяная толпа запросто может угодить в такую хрень!
— Не волнуйся, — вяло успокоил его Алексей. — У меня есть карта прохода, а до "минного" поля ещё далеко.
Он почесал пальцами за ухом, соображая, что бы ещё добавить к сказанному и вдруг вспомнил:
— Ах — да! Есть ещё одно устройство — "Кислый дождь" называется. Ушат кислоты на голову сверху. Принцип действия сходен с "Металлическим душем".
Иван, в свою очередь, тоже почесал за ухом. Этого ему показалось мало и он приложился пятернёй к затылку. Собрав, таким образом, мысли в кучу, Мутант спросил Проводника:
— А есть средства борьбы с кислотными ловушками? Да и не только с кислотными… Что делать тому, у кого нет карты прохода?
— Есть приспособление — свинцовый шар с длинной верёвкой, — объяснил Алексей. — Прокати его перед дверью и, если есть на полу панель-выключатель, от которой ловушка срабатывает, она непременно должна сработать.
— А зачем к шару верёвка приделана?
— Ты что? А если с первого раза не попадёшь? Тут подтянул шар к себе и снова пробуй. Или ты хочешь получить на голову ушат дымящейся кислоты?
— Или носить с собой пару тонн свинца? — добавил подошедший Проныра. — Ходи — разбрасывайся шарами.
— Нет — не хочу, — и возразил, и согласился мутант. — Я писать хочу.
Проводник удивлённо посмотрел на подопечного и миролюбиво посоветовал:
— Вань, если ты боишься стенку запачкать, то можешь прямо под себя — в штаны.
— Под себя не хочу, — нахмурившись, ответил Иван. — А если каждый на стены гадить начнёт, то на станции скоро эпидемия дизентерии начнётся.
— И чего теперь, — усмехнулся Проныра, — пойдём сортир искать? Мы не в том положении, чтобы заботиться о санитарии.
Мутант пристроился к стенке, а полупьяный Диггер злорадно пропел:
— Писай, писай! Тут "Чёрный химик" как раз оголённый высоковольтный кабель замаскировал.
Иван подскочил, как ужаленный, а Проводник, смеясь, успокоил его:
— Делай быстрей своё дело! Нет тут никаких проводов, как и самого химика.
— А его правда нет? — спросил Мутант, застёгивая ширинку.
— Кого? — не понял Алексей. — Кабеля или "Чёрного химика"?
— И того, и другого.
— Правда — кабеля нет. А насчёт гуталинистого малого… Да все "Химики" не отстают, по части пакостей, от "Физиков".
Проводник, в отличии от остальных членов команды, шагал вперёд бодрым, размашистым шагом, в результате чего те едва поспевали за ним. Наконец Дервиш не выдержал и попытался укротить пыл ведомого:
— Куда ты несёшься, как курица-рекордсменка?!
— На север! — зло огрызнулся Алексей, хорошо понимая тот факт, что земные географические понятия на космической станции неуместны, даже если их условно определили ещё при строительстве. — Если вы так будете плестись, то консервы из резерва у нас закончатся быстрее, чем мы выполним задание. Вот — каламбурчик родился.