— В супермаркете, у "Барыг", есть огуречный лосьон, — вспомнил Кот.
— За одну только просьбу нас прибьют на месте! — встрепенулся инженер. — Шансов выжить не останется, так как у алкашей, это — деликатес!
Привыкшая к зелени, как и все южные люди, Альварес сыпала предложениями в том же духе:
— Лук порэй.
— Порэй, — удивился директор, — почему не порей?
— Да так — навеяло…
— Редиска! — поддержал идею Котомазов.
— Кто? — спросил Карапузов, растерянно оглядываясь по сторонам.
— Да никто!
Кукуруза, петрушка, горох и прочие достойные представители семейства бобовых, вместе с капустой, так же были отклонены общим собранием, как недостойные конкуренты на рынке продовольствия.
— Перец, — обречённо сказала технолог, так же обречённо кивнув головой.
— Горошком? — осведомился директор.
— Почему горошком? — растерянно переспросила Анна Мария. — Стручковый.
Иван Семёнович тяжело вздохнул и выдал короткую справку:
— Настоящим перцем является чёрный перец, растущий в тенистых местах вдоль рек Юго-Восточной Азии, а твои стручки относятся к семейству паслёновых. Они родственники табака и помидоров. Картофель сюда ещё добавь.
— Демагогия! — встрепенулся Крапов. — А вот картофель — это дело!
— Опять проблема — где взять столько крахмала? — возразила Альварес.
Все призадумались, молча уставившись в потолок. Кое-кто сверлил взглядом стену, а вот директор тупо уставился в пол, обречённо поникнув головой.
— О — про тыкву забыли! — неожиданно сказал Коичи Исикава.
— На кой ляд она тебе сдалась? — раздражённо спросил Карапузов, оторвав взгляд от пола и теперь уставившись на главного инженера.
— Тыквенные семечки — отличное глистогонное средство, — нерешительно ответил японец, словно боясь того, что его побьют за это предложение.
— Когда тыкву создадут по технологии искусственного производства, эффект может быть обратным, — засмеялся инженер.
Его смех подхватили все присутствующие и в эту минуту совещание тряслось, грозя сломать стулья.
— Нужно производить репу — вытирая слёзы, заявил Котомазов. — Старинная русская еда.
— Репу? — хмыкнул директор. — Ты видел эти "репы" из лаборатории "Х"? Такие морды низкокалорийным продуктом не прокормишь. И вообще — бросьте вы с овощами заморачиваться! Витамины предоставят "Медики" да "Химики". Это обойдётся куда дешевле.
— Им — да, — согласилась заместитель директора. — А нам что останется?
— Ничего, — согласился Карапузов. — Зато мы не будем делать лишние телодвижения — себе дороже. В этой области, мы им не конкуренты.
— Да, но синтетическое мясо не очень-то получается, — возразила технолог производства. — Заявленные в документации характеристики, явно преувеличены. Я бы сказала больше — производственную линию вообще на Земле не проверяли!
— Правильно, — согласился директор. — Её должны были проверить в условиях космического поселения. Так, Коичи?
Японец страдальчески кивнул головой в знак согласия. В его взгляде промелькнули такие мучительные позывы, что кое-кто стал опасаться, как бы главный инженер не сделал себе харакири. Это настроение уловил Карапузов и предупредил потомка самураев:
— Ты только харакири себе не сделай!
— Сеппуку, — поправил его Исикава.
— Неважно! Твои кишки, всё-равно, для колбасы не годятся…
Синтетическое мясо, изготовленное на непроверенном оборудовании, возвышалось горой и не требовало холода. Пельмени не таяли и обходились без заморозки. Все обитатели станции старались обходиться без этих продуктов. Не всегда, конечно, получалось. Что только с мясом не пробовали делать — даже котлеты, но, рецепт изготовления требовал хлеба и на выходе, получалось только зрелище. Красный краситель, доставленный снабженцем, имел такой интенсивный цвет, что у любого, кто смотрел на этот продукт, пропадала всякая охота его употреблять. Мясо буквально флюоресцировало, светясь, как на бойне в местечке Трои-Зоннера в системе Альфа-Сотис Сириуса. Голодные глаза "Комбайнёров" тоже светились, но — тускло. Гораздо тусклее… И грусть на лицах…
— Кстати, — оживился Карапузов, — а что у нас с 3Д принтером для изготовления еды?
Все неопределённо пожали плечами. Ответил главный инженер:
— А что с ним может быть? Он входит в комплектацию производственной линии и, как она, выдаёт не пойми чего. Если по-вашему, по0русски, то…
— Не надо по нашему! — остановил его Иван Семёнович. — Дамы, всё-таки, присутствуют…
Юхансон Индхильд покраснела совсем немного — Швеция, как-никак, а испанка вообще не проявила никаких эмоций. Жгучая брюнетка оставалась невозмутимой, когда дело касалось ругательств или пошлых шуток, сексуального направления. Иногда Карапузову казалось, что она скоро весь мужской коллектив загонит к себе в стойло, отлавливая каждого по одиночке. И смерть о истощения… "Ох уж мне этот южный темперамент! — думал он. — Горячая испанская кровь!"
А всё-таки, — уточнил директор у главного инженера, — что с принтером не так?
— Дерьмо поступает на переработку в лоток устройства и в виде пасты, возвращается в картридж принтера, оставаясь тем же дерьмом, но красиво оформленным и упакованным.
— Дизайн — превыше всего! — весело отозвался Котомазов, обнажая все тридцать два зуба.
— Погодите-ка, — вмешалась заместитель директора. — С нами пытались связаться "Водяные" из "Бассейнов". У них на "Болоте", то есть в заболоченном отсеке, мокриц развелось — прорва! Девать их некуда и охотников за ними нет!
— При чём тут мокрицы? — удивилась технолог производства.
— При том! — вещала Юхансон Индхильд возбуждённым голосом. — Они родственницы крабов, как бы парадоксально это ни звучало.
— С ума сошла? — осведомился Котомазов, брезгливо прикрывая рот рукой.
— А что — из дерьма готовить лучше, что ли? — с иронией в голосе спросила Индхильд. — Между прочим, в Африке мокриц жарят и трескают, как у вас в России семечки.
— Так тож в Африке! — хором отозвался русский коллектив.
Юхансон прищурила глаза и пригладив рыжую шевелюру и сказала:
— Ничего, немного погодя, когда наступит настоящий голод, вы вспомните и про меня, и про то, какие жирные были у мокриц бока.
— Вот про тебя они и вспомнят, — недовольно буркнул Кот, отворачивая взгляд в сторону.
В стенах заводской конторы планировалась экспедиция на "Болота" за мокрицами. Имелась смутная информация, как о месте охоты, так и о самих крабьих родственниках. Слухи о том, что они огромны, никто не мог: не подтвердить, ни опровергнуть. Люди уходили в полнейшую неизвестность, полагаясь только на себя и на багры с топорами. В состав группы не вошёл ни один из руководителей, а снабженец Крамер, когда ему намекнули на то, что это входит в обязанности снабженца, тут же прикинулся больным. Экспедиционный корпус, в итоге, оказался сплошь из рядовых обитателей завода. Оставшись без руководителя, они сами выбрали себе вожака и кое-кто стал подозревать, что об этой банде ещё услышат, а в стены родного завода группа уже не вернётся никогда.
…
Проводник устало смахнул со лба пот и тихо сказал:
— Неподалёку находится "Завод по производству синтезированной и синтетической пищи". Неплохо бы затариться продовольствием, которое изрядно поредело.
— Зато полегчали рюкзаки за плечами, — недовольно проворчал Проныра.
— Ты что, Пётр Семёнович, не хочешь запастись продуктами? — удивился Алексей, под одобряющий ропот остальных компаньонов.
— Ну чего раскричались? — прикрикнул на них Нырков. — На заводе — не хочу! Хоть один из вас пробовал что-нибудь с этого предприятия? Нет? Тогда понятно…
— А что такое? — заботливо спросил Диггер, принюхиваясь к запахам, доносящимся со стороны заводской территории.
— Что-что! — передразнил его Проныра. — В рот не вломишь эту жрачку — вот что!
Лысина Карапузова взопрела, как никогда, а стёкла очков моментально запотели, когда он увидел Проводника в сопровождении такой живописной компании. Алексею показалось, что больше всего директора напугал Ванька-Мутант, но ни тот, ни другой, вида не подали. Даже больше: опытный глаз разведчика отметил в поведении Ивана полную отрешённость от возвышенно-духовных проблем — он с интересом наблюдал за производственным процессом. Намётанный глаз Алексея так же определил то, что Мутант находится в этом месте первый раз в своей жизни.
— Ты чего такой загадочный? — спросил Проводник Карапузова.
— Да вот — думал нападение, а у меня половина бойцов ушла на "Болота".
— Зачем? — удивился Алексей, с изумлением разглядывая поджарую фигуру директора завода.
— За мокрицами…
Кто-чего жевал в этот момент, тот тем чуть и не подавился. После краткого введения в курс дела, Проводник почесал затылок и задумчиво сказал:
— Семечки, говоришь…
— Да-да, — добавил Витя Калахари. — Эти семечки пожрут всех твоих заготовителей. Кстати, кого-кого, а вот мокриц мы на "Болотах" не видели.
— Так вы оттуда? — оживился снабженец, радуясь, что совесть его чиста — заготавливать нечего.
— Проездом, — ответил Васька Дервиш, небрежно махнув рукой.
Фриц Мэнс напряг мозговые извилины, пытаясь проникнуть в тайны великого и могучего русского языка, но, проплутав там некоторое время, так ничего на свет и не извлёк. Он ещё раз напрягся и, обречённо махнув рукой, спросил:
— Послушай, Василий: мы же шли, а не ехали, а ты говоришь — проездом.
— А-а-а, — застонал Дервиш. — Фриц — проехали…
— Ну вот — опять, — растерянно промычал немец.
В диалог вмешался Проныра:
— Послушайте вы — наездники! Хватит вам хернёй заниматься. Разговаривать больше не о чем? А тебе, Фриц, уже давно пора усвоить, что в русском языке не все вещи называются своими именами, а бывает и так, что не своими… Такая, вот, фигня! Забыл, как по науке называется.
Молча жуя синтетический бифштекс, многие русскоязычные разведчики вспомнили старые карикатуры, сравнивающие это мясное блюдо с подошвой ботинка, но, если в сатире критиковалась жёсткость жаркого, то в настоящий момент, кроме твёрдости, присутствовал вполне правдоподобный запах и привкус вышеупомянутой обуви. Проныра с шумом сплюнул несъедобную "подошву" и вытирая рот платком, спросил Проводника: