— А вы как уцелели? — спросил Витя Калахари, не переставая зажимать нос пальцами.
— Схоронились в навозной яме, — грустно вздохнул Пауль. — Прямо с головой нырнули.
— Как в Турции! — засмеялся Проводник, вспомнив фразу из того же фильма, что и раньше.
То ли от голода, то ли от нервов, у Агостино с Паулем проснулся зверский аппетит. Алексей знал про этот эффект и про себя отметил: "Перенервничали". Пострадавшие от рук "Полицаев" набросились на еду, как два голодных неандертальца — урча и сверкая глазами. Отрывая куски колбасы руками и зубами, рабочие "Зоопарка" запихивали их в рот и глотали, почти не жуя.
— Приятного аппетита! — сказал официант, опять нарываясь на неприятности.
Сквозь продолжительное мычание, вперемежку с нетерпеливым чавканьем, угадывались фрагменты недовольного мата. Окончания нецензурных выражений проглатывались вместе с ломтями колбасы и окончательно тонули в судорожных глотках кефира. Кусок крупного сухожилия, из колбасного кругляша сомнительного качества, в сердцах был выплюнут на пол и задан закономерный вопрос:
— Чего?!
— Чего-чего! — высокомерно передразнил их официант. — Приятного аппетита, говорю…
— И вам не подавиться!
Новгород-Северский переглянулся с Уильямсом. Идти было некуда. Так произошло историческое присоединение "Зверобоев" к разведчикам. Прежде чем покинуть идиотский ресторан, все решили, на правах посетителей, на-халяву посетить туалет. И каждый выходящий, имел задумчивый вид. Предпоследним покинул сортир Витя Калахари. Алексей, собиравшийся сменить его на "посту", заметил резкую перемену в настроении выходящих из "мыслительной камеры". Он осторожно спросил Виктора:
— Что там?
— Иди, сам посмотри…
Прокисшие огурцы лежали в пожелтевшем унитазе, как малахитовая друза — хвостиками кверху и радиально расходясь в разные стороны. Проводник только и смог, что выдавить из себя:
— Какая сволочь?!
Ларёк, торгующий консервами, завлекал покупателей нестандартным подходом к рекламным ходам. Что означает название "Русские консервы"? Что бы это могло значить? Уже только это одно поднимает повышенный интерес к продукции и вызывает сильное любопытство. Ну, а дальше дело техники — втюхать продукцию, как можно быстрее, пока клиент не очухался.
— Что бы это значило? — спросил Фокусник Проводника. — Меня, на прошлых торгах, обманули. Почти таким же макаром. Меня! Я сам обманываю людей, показывая фокусы… Хорошо, что удалось добыть немного продуктов, ровно столько, чтобы протянуть до рыночного дня.
— Ну, так спроси у продавца — прямо: что это за хрень в русскоязычной упаковке? В случае чего вскроем банку и если там лажа, намылим деляге шею.
— Мораторий! — напомнил Билетёр.
— Вытащим за пределы зоны! — заверил его Алексей.
По словам продавца, банки поступили на склады из России, а там, как известно, ГМО продукты не в чести. Ещё он поведал о том, что в Европе, на кладбищах, появились свои зомби. Нет, мертвяки не встают из своих могил и не пугают беспечного обывателя, имевшего неосторожность пройтись по кладбищу ночью. Зомби просто-напросто не гниют. Они настолько пропитались ГМО дерьмом, что их и червяк не берёт. Не желает трескать погребённых жук-могильщик. Так и лежат нетленными — никакого формалина не надо! Поэтому русские консервы особенно ценятся в определённых кругах, знающих подобные тонкости. Остальные, не относящиеся к русскоязычной группе, настолько обработаны рекламой, что сами думать перестают. Раз показали по телевизору, значит это хороший продукт. Увидели рекламный плакат — поверили, без тени сомнения. Ну и хрен с ними!
Продавец потёр рука об руку и вежливо спросил:
— Ну что — берём?
— Пожалуй, — утвердительно кивнул головой Фокусник.
Витя Калахари рассматривал ряды банок, стоящих горками, как было принято в русских магазинах советской эпохи. Одна горка привлекла его внимание: на голубой этикетке неизвестный художник изобразил русалку. Калахари присмотрелся и позвал вьетнамку:
— Мио, смотри, тебя в банку закатали!
Вьетнамка недовольно посмотрела на Виктора и злобно сверкнув глазами, хотела уже залепить ему затрещину, сказав, при этом, какую-нибудь гадость, но, внезапно осеклась: с баночной этикетке на неё смотрело собственное изображение — с рыбьим хвостом. Продавец рассмеялся и сказал:
— Это сардины. А русалка — рекламный ход, как на этой банке.
На банке, указанной продавцом, красовался "Ихтиандр". Для большей убедительности, сбоку художник пририсовал акваланг.
— Здесь — хек, — пояснил торговец.
Васька Дервиш усмехнулся и посоветовал Мио брать с торгаша гонорар, за использование в рекламе её физиономии.
…
В "Административном корпусе", в кабинете Главного Смотрителя космической станции "Пионер", стоял макет всего комплекса. Со стороны могло показаться, что это план перспективы развития района на столе градоначальника или Главного архитектора, но, собравшиеся вокруг него люди, обсуждали совсем иные задачи. Они обсуждали план нападения на "Склады". Подкоп был почти готов — не хватало только нескольких "штрихов", для завершения операции. "Телепаты" жили предвкушением удачи и радовались тому, что могут избежать открытого столкновения. Попадать под очередь крупнокалиберного пулемёта никто не желал, как и под струю огнемёта. Лишь бы "Хранители" ничего не заподозрили, раньше времени…
…
Недобитая банда "Мокриц" обсуждала план нападения на "Зоопарк". Подготовка к штурму шла полным ходом, а Оратор, он же главарь бандформирования, подначивал своих подельников пламенными речами:
— Эти "Зверобои", "Скорняки" хреновы — заняли сливочные места!
— В канализации, что ли? — робко уточнил его помощник, правая рука, по кличке "Осёл".
— Идиот! В "Зоопарке"! На фермах! Всегда свежее мясо…
"Вот отстой!" — думал Оратор. — Тупой и, одновременно, хитрый помощник — это нонсенс. Тупой! Как он, при этом, умудряется быть хитрым? Да — лестная характеристика. И противоречия, Ослу, как-то, к лицу…
— Всё должно принадлежать лучшим людям этой станции! — надрывался выступающий.
— Кому? — спросил второй помощник, по кличке "Трупак", он же левая рука.
Оратор разразился нецензурной бранью, объясняя своим коллегам, кто на станции главнюк. После грубого пояснения, к слушателям вернулась некоторая симпатия к самим себе — "Мокрицам", а к оратору — доверие.
При полной конспирации, "Мокрицы" подошли к дверям конторы "Зоопарка".
— Отворяй — собака! — неожиданно для себя проорал Оратор, у которого на языке вертелась эта угроза из старого фильма.
Дверь поддалась на удивление легко. Точнее сказать, она вообще оказалась незапертой и, с лёгким скрипом, распахнулась настежь. Внутри помещения никого не было…
— Странно! — возбуждённо воскликнул главарь.
— Ничего странного, — равнодушно сказал Осёл, уже отвыкший думать. — Увидели нас и попрятались.
— Куда? — спросил Оратор с такой глубокой иронией в голосе, что остальные члены банды тут же бросились на поиски пропавших людей.
Через пять минут прибежал запыхавшийся помощник Трупак и с ходу заявил:
— Никого! Ни людей, ни животных! Куда они могли подеваться?
— А вот куда! — злорадно крикнул Оратор, тыча пальцем в дверь, ведущую в секретную лабораторию.
— Электронный замок, — сказал один из бандюков.
Бандиты притащили высоковольтный кабель с оголёнными концами.
— Тычь сюда! — приказал главарь одному из подельников.
— Ты уверен? — испуганно спросил электрик поневоле.
— Тычь, тебе говорю!
Один импульс вывел из строя электронику и двоих бандитов, вместе с половиной освещения, но не сам замок. К тому же, оставался ещё механический запор. Лучшие умы "Мокриц" бились над проблемой. Буржуйская техника брыкалась, не желая поддаваться аналитическому анализу и сопротивлялась попыткам проникновения человеческого разума в свои секреты.
— Ну ничего! — заверил всех Осёл. — Против лома ей не устоять.
Электронный замок разлетелся вдребезги, не привыкший к такому обращению. Механический, просто смялся в лепёшку.
— Ну что же, — удовлетворённо сказал Оратор. — Извечный принцип работает без изменений, то бишь: "сила есть, ума не надо!"
Дверь и в это помещение открылась подозрительно легко, как будто "Зверобои" не готовились ни к какой обороне. В глубине лаборатории стояла толпа зомби, образуя шеренгу. Главарь "Полицаев" стоял в углу, и не подавал признаков жизни. Зомби неспешно обсуждали нападающих, не выражая на лицах никаких эмоций. Речь отличалась невнятностью, а мыслительный процесс заторможенностью.
— Интересно — откуда этот мудак взял косу? — спросил товарищей самый страшный зомби, вероятно, входивший в число первых дегустаторов красного кефира. — Этак от них можно серпов ожидать…
— Угу, а вместо бронежилетов — наковальни, — вяло согласился другой.
Третий взглянул исподлобья на жалкие остатки банды и, удовлетворённо покачав головой, задумчиво сказал:
— Красиво наступают…
Четвёртый, с усилием преодолевая корявость движений, повернулся к нему и спросил:
— Да — ты грабли замаскировал?
— Конечно! Черенки такие шипастенькие. Кстати, и самовстающих шипов набросал.
Самый старый зомби удовлетворённо прогнусавил:
— Будет в медблоке работа.
— Если есть, чем заплатить, — возразил второй.
— Если они до него доберутся! — поправил пятый и завыл.
Что-то в этом завывании напоминало: и тоску, и боевой клич, и призыв к завтраку — одновременно.
Глава двадцать первая
Склады закрыты — все ушли на фронт!
На КПП, охраняющего вход на склад и в рефрижератор, вместе с овощехранилищем, Ганс набивал пулемётную ленту патронами. В зону охраны входил, так же, хлебзавод. Браунинг М2 имел калибр 12,7х99 мм, который не оставлял никаких шансов незваному просителю в любом бронежилете. "Кефирчику нашего захотели? — с угрюмым видом приговаривал охранник, монотонно вставляя патроны в свободные гнёзда. — Будет вам: и кефирчик, и консервы, и задница в шоколаде!" Он осмотрел пулемёт, нацеленный точно на вход и удовлетворённо улыбнулся. Вот только улыбка у Ганса получилась какая-то зловещая, как у маньяка, вышедшего на ночную охоту. На стене висел красный кумач, на котором красовалась высокопарная надпись белыми буквами: "Отступать некуда — позади склады!" Вероятно, политагитация подразумевала повысить боевой дух, обороняющих харчи, бойцов.