С этими словами рыболов-неудачник достал вантуз и ударил им по воде. Чья-то пасть всего лишь в миллиметре захлопнулась от его руки. В глазах рыбака потемнело, а в штанах — потеплело. В кулаке остался небольшой черенок, со страшными следами от острых зубов. На призыв «квока», из глубины бассейна, всплыл гигантский тетрадон и тут же подвергся атаке расшалившейся кильки. Он, не желая быть сожранным, моментально раздулся до размеров огромного шара и теперь напоминал аэростат, готовый взлететь с минуты на минуту. Его кожа ощерилась ядовитыми колючками, которые располагались по всему рыбьему телу. Проводнику на мгновение показалось, что стало трудно дышать; как-будто воздух сделался разреженным и обеднённым кислородом. Послышался резкий скрежет, как-будто кто-то рвал руками надувной шарик и в ту же секунду тетрадон лопнул, как мыльный пузырь. Его кожу разбросало по всей акватории, а рыбаки еле успели увернуться. На поверхность воды всплыло десяток огромных двухметровых килек. Алексею показалось, будто бы это вся стая, промышлявшая в этом районе. Но он ошибся. Пока рыбаки на нижних ярусах успели баграми вытащить три рыбины, остальные отравленные особи были сожраны своими же товарками. «Каннибализм», — подумалось Проводнику.
— Получилось! — радостно орал продвинутый рыбак, ту же позабывший о недавнем происшествии.
Ржавый железный мост, перекинутый через огромное пространство бассейна скрипел и покачивался под тяжестью ихтиологов и прочих посетителей. Металлические «быки», фиксированные на дне рукотворного водоёма оказались кем-то съедены. Именно так, иначе трудно объяснить их столь скоропостижное гниение в пресной воде. Мост был оснащён металлическими перилами из толстой арматуры, что неоднократно спасало жизнь слишком неосмотрительным посетителям. Вот и в этот раз, выглянувший из воды гигантский лялиус, плюнул «мокрым» пузырьком воздуха в орущего рыбака. Таким образом, он хотел, как червячка, сбить ротозея в воду, чтобы потом пожрать. У себя на родине, в тропической Азии, лялиус имеет крошечные размеры, не больше спичечного коробка и поступает так, охотясь на пролетающих, над водой, насекомых. Ещё может сбить «мокрым» пузырьком гусеницу с ветки, свисающей над водной гладью. Короче — рыбак-неудачник повторно обмочился: и от воды, и от испуга, чуть не свалившись на закуску в бассейн. Если бы не перила и его товарищи, которые и сами оказались мокрыми с головы до ног, то неизвестно, чем бы кончилась артиллерийская атака безмозглой рыбы с далёких берегов Индии.
На самом затенённом участке бассейна, куда только краешком луча доставал большой прожектор, в глубине воды мелькали подозрительные сполохи. В узкой полоске света зажигались голубые, зелёные и красные неоновые блики, частично отражаясь на тёмной стене так сильно, что кое кого это навеяло мысль о забегаловке. Стена сияла, как неоновая реклама. Алексей спросил главного ихтиолога о причине световой иллюминации.
— Да это рыбы — неоны, — ответил Вихрь. — Как и все — гигантские. Даже не знаю, радоваться этому обстоятельству или нет…
— Сюда что — одних аквариумных рыб селили? — удивился Проводник.
— Не только, — ответил за начальника Альфред. — План заселения бассейнов утверждался ещё на Земле и руководил проектом профессор, оставшийся дома. Козёл…
Тут только Алексей заметил, что на прибрежной полосе, среди вонючих луж, снуёт группа людей. Занимались они не пойми чем, отчего и вызвали его удивление. Он показал сподвижникам на непонятные движения у берега. Диггер дёрнул за рукав заведующего и спросил:
— А чего это они там делают? И чего все в резиновых сапогах?
Проныра покрутил пальцем у виска и назидательно ответил за начальника бассейна:
— Идиот! Мы же в бассейне — чтобы ноги не замочить.
— А резиновые перчатки для чего? Чтобы руки не мокли?
Вихрь улыбнулся и пояснил:
— Это другая группа промысловиков. Здесь водятся электрические угри, а палуба железная. И мостки — тоже железные! Кругом мокро… Долбанёт — мало не покажется!
Копала запаниковал, размахивая руками и глядя себе под ноги.
— Не переживай, — успокоил его Хук. — В этих местах они замечены не были. Среда обитания электрических угрей ближе к болотам — в грязных вонючих ямах.
— А чем же они там дышат? — удивился Дервиш.
— Да всё довольно просто. Они и у себя на родине, в Южной Америке, ведут такой же образ жизни. Действительно, в мутной воде кислорода мало и угри, разрядом электричества, разлагают воду на кислород и водород. Кислород усваивается кровеносной системой а водород выходит пузырьками на поверхность водоёма. Вот эти пузырьки местные рыбаки ошибочно принимают за выдыхаемый рыбами воздух.
Диггеру ещё больше стало не по себе. Он никак не мог успокоиться и его мучили вопросы:
— А сильные разряды, как вы сами сказали?
— Действительно — тебе может хватить. А что ты хочешь? Живой электрогенератор! По науке — Электрофорус электрикус. Ну, тут с латыни и переводить, на мой взгляд, не имеет никакого смысла. У себя на родине угри достигают более двух метров длины, а тут их никто не видел.
— А как же узнали про их существование, если их никто не видел, — удивился Экономист, — для чего рыбачить?
Вихрь вздохнул и поведал коротенькую, но душещипательную историю:
— После того, как два электрика превратились в пепел, тут и пошли слухи об этих угрях, только не таких, как на Земле, а гигантского размера.
Копала занервничал:
— Почему гигантского? И при чём тут электрики? Может их в трансформаторной будке спалило?
— Во-первых: электрики — это просто ирония судьбы, так как на приболотной территории никаких трансформаторных будок нет. Это были браконьеры. Во-вторых: гигантские потому, что обычные рыбы, человека, как правило, не убивают. Так — собачки, ослики и прочая мелочь, имеющая слабое электрическое сопротивление и сующая свой язык во все щели, пытаясь с его помощью определить гастрономические плюсы потенциальной добычи. При защите угри вырабатывают ток 800 вольт и силой в 1 ампер. Обычно, все показатели в два раза меньше. Вольтаж, даже в три раза слабее — около трёхсот вольт и пол-ампера мощности. Но, поплясать хватит… И то, повторюсь, это на Земле…
— А угри сюда не приплывут? — не унимался Диггер.
— Маловероятно, — успокоил его Альфред. — Они очень плохо видят и мутная вода, для них — самое оно. В грязи гады охотятся. Потенциальные жертвы угря не видят, ни хрена, а он тут как тут…
— А угорь как видит? — уточнил ситуацию Проводник.
— Во-первых, чего ему разглядывать-то? — пояснил Борис Сергеевич. — Как долбанул разрядом и вся рыба всплыла! Сам себе электроудочка. Обычно всплывает столько, что ему одному не сожрать, ни за что. Поэтому, индейцы, на Земле, часто устраивают на него охоту, пока он всю рыбу в округе не передушил. Кстати — во-вторых: он испускает электрические импульсы и сам же ловит их отражение, по принципу эхолокатора летучей мыши. Так что вокруг него складывается вполне зримая картинка, позволяющая гаду ориентироваться в мутной воде, будучи почти слепым.
Мио, знакомая с подобными существами у себя на родине, но незнакомая с электрическими, спросила ихтиологов:
— Если это угорь, значит он может ползать по суше и, даже забраться в какой-нибудь отсек?
— Не может, — отрезал Хук.
— Почему?
— Угрём он назван по сходству, с последним, телом. Строго говоря, это не угорь. Электрофорус занимает промежуточное положение между сомами и харациновыми. Кстати — они невкусные… Эти работники, что бродят по болоту, из числа добровольцев, из соседнего отсека. Жрать-то всем охота.
Подивившись, на творившиеся вокруг дела, все прошли в жилые помещения. Заночевать решили здесь же, в безопасном месте, тем более что на закуску жарилась огромная килька.
Ночью Алексею снился сон, в котором демонстрировался местный амфитеатр. В нём работал тотализатор и буфет. Не бар, а именно привокзальный буфет времён СССР. В толще воды происходили удивительные сражения: то ли гладиаторские бои, когда сталкивается рыба с рыбой, то ли коррида, в которой представитель местной ихтиофауны сходится в поединке с человеком.
Вот в сознании проплыл аквалангист с вилами и сетью, удивительно похожей на авоську времён советского тоталитаризма. Остальные участники состязаний ждали в специальном помещении. Кто побогаче — выступал в пурпурных лавсановых плавках, а кто победнее — в красных семейных трусах до колен. Как ни странно, но именно это обстоятельство часто спасало беднейшие слои тореадоров от бесплодия. У них был большой шанс получить укус в колено, а не точно в причинное место, тогда как в плавках у рыбы не было особого выбора, ну, разве что, противник пустится в бегство…
Алексей скептически оценил предстоящее сражение; внимательно осмотрел оборудование и заявил:
— Глядя на красные трусы вон того гладиатора, стоит ждать того, что он умрёт, как средиземноморская барабулька: сначала сравнится цветом со своими трусами, затем пройдёт стадию пунцового оттенка и в обратном порядке — до полного высветления.
Голос, откуда-то издалека, весёлым баритоном заявил:
— Да-да, а в скорости — посинеет…
Условным утром Борис Сергеевич, на пару с Альфредом Хуком, провожали путешественников в путь. Вихрь подошёл к Проводнику и спросил:
— Значит, всё-таки, решили пройти через болота?
— А что делать?
Хозяева неопределённо пожали плечами. Они, в этот отсек, уже давно не заглядывали и имели смутное представление, что творится на его обширных топях. Точнее сказать, работники бассейна перестали ходить туда именно тогда, когда он окончательно заболотился. Поначалу, с этим явление пытались бороться, осушая всеми доступными средствами жизненное пространство, но безрезультатно. После ряда неудачных попыток плюнули на это дело, внеся смачным плевком свою малую толику в заиливание помещения и когда там завелись подозрительные твари, окончательно покинули гиблую территорию.