— Хлеб, чёрный и белый, — внесла очередное предложение Анна Мария.
— Точно, соответственно, из дерьма, — согласился директор. — В первом случае биомассу даже красить не надо. Этот продукт производят в другом месте, а мне нужно что-нибудь ударное! Такое… Ну, в общем, чтобы было что предоставить на рынок.
— Сыр, — многозначительно заявил Крапов.
Карапузов поднял очки на лоб и, посмотрев на инженера снисходительно-уничтожающим взглядом, спросил:
— Из чего, Арнольд Петрович?
— Из кефира.
— Кто тебе его даст? — возмутился директор. — За него нас прибьют! Ладно, если удастся выбраться живым из передряги…
— О! — оживился бригадир. — Крабовые палочки.
— Да, но их делают из рыбы, а её мы из чего делать будем? — возразил главный инженер. — Покупать в «Бассейнах»? Они её сами поймать не могут!
— Замкнутый круг…
Заместитель директора наморщила лоб и, неуверенным голосом, предложила:
— Можно делать овощи, например — морковь.
— Делают под себя, — возразил Карапузов. — В штаны… Всю эту дребедень выращивают в оранжереях «Лаборатории синтеза растений».
— Выращивать-то может и выращивают, но на всех не хватает! — не унималась Юхансон.
— Кого, Индхильд, — не понял главный инженер, — моркови?
— И её тоже, — весело вставил слово Котомазов.
Крапов вдруг заулыбался, растянув губы до ушей и неожиданно предложил:
— А давайте поставим на производственную линию кабачковая икру.
— О — да! — несколько эмоционально согласился снабженец Исаак Крамер, не нуждающийся в представлении по национальному признаку. — Её даже подкрашивать не надо — и так сойдёт. То, что нам присылают с завода по производству белка, вызывает известную долю сомнений. Да и вообще — изготавливать из простого дерьма и ничего менять не надо. Так — добавка лёгкого ароматизатора… Кстати, на этой основе получится отличная ливерная колбаса. Главное — очень похоже.
— Можно делать кабачки, — задумчиво сказал Коичи, чем привлёк к себе повышенное, и даже нездоровое, внимание.
— На хрена нам их делать, если икра уже есть? — недоумённо спросил его Крапов.
— Между прочим, кабачки ещё солят, как огурцы, — для чего-то сказал Котомазов.
— Так и ананасы раньше солили, — согласился Иван Семёнович. — Русские мужики, ещё при царском режиме, освоили выращивание бромелиевых в оранжереях и для себя солили, как огурцы — в бочках. Барину на стол свежий продукт, а сами закусывали самогон солёными ананасами. Если на то пошло, то засолить можно всё, что угодно, вплоть до клубники.
— О, клубника! — тяжело вздохнул Исаак. — Об ней я даже не мечтаю, а вот выпросить ананасы у «Органиков», было бы неплохо.
— Так они тебе и дали их, — мрачно отмахнулся Карапузов. — Это как в старом анекдоте: «Органики» вместе с «Синтетиками» их сами жрут, а на нас — положили…
— Кстати — про огурцы, — встрял в разговор бригадир. — Всем хочется хрустнуть на закуску солёным огурчиком. Так почему бы не наладить их выпуск? Тем более, что состоят они почти из одной воды. Добавил в массу ароматизатор и порядок!
— Где ты его возьмёшь? — не согласился снабженец. — Насколько мне известно, «Химики», на станции, не занимались его разработкой, а нам ароматизатор поставить просто забыли. Или посчитали анахронизмом. Типа, в оранжереи и так их выращивают. Да-а-а… То было тогда, ещё на околоземной орбите…
— В супермаркете, у «Барыг», есть огуречный лосьон, — вспомнил Кот.
— За одну только просьбу нас прибьют на месте! — встрепенулся инженер. — Шансов выжить не останется, так как у алкашей, это — деликатес!
Привыкшая к зелени, как и все южные люди, Альварес сыпала предложениями в том же духе:
— Лук порэй.
— Порэй, — удивился директор, — почему не порей?
— Да так — навеяло…
— Редиска! — поддержал идею Котомазов.
— Кто? — спросил Карапузов, растерянно оглядываясь по сторонам.
— Да никто!
Кукуруза, петрушка, горох и прочие достойные представители семейства бобовых, вместе с капустой, так же были отклонены общим собранием, как недостойные конкуренты на рынке продовольствия.
— Перец, — обречённо сказала технолог, так же обречённо кивнув головой.
— Горошком? — осведомился директор.
— Почему горошком? — растерянно переспросила Анна Мария. — Стручковый.
Иван Семёнович тяжело вздохнул и выдал короткую справку:
— Настоящим перцем является чёрный перец, растущий в тенистых местах вдоль рек Юго-Восточной Азии, а твои стручки относятся к семейству паслёновых. Они родственники табака и помидоров. Картофель сюда ещё добавь.
— Демагогия! — встрепенулся Крапов. — А вот картофель — это дело!
— Опять проблема — где взять столько крахмала? — возразила Альварес.
Все призадумались, молча уставившись в потолок. Кое-кто сверлил взглядом стену, а вот директор тупо уставился в пол, обречённо поникнув головой.
— О — про тыкву забыли! — неожиданно сказал Коичи Исикава.
— На кой ляд она тебе сдалась? — раздражённо спросил Карапузов, оторвав взгляд от пола и теперь уставившись на главного инженера.
— Тыквенные семечки — отличное глистогонное средство, — нерешительно ответил японец, словно боясь того, что его побьют за это предложение.
— Когда тыкву создадут по технологии искусственного производства, эффект может быть обратным, — засмеялся инженер.
Его смех подхватили все присутствующие и в эту минуту совещание тряслось, грозя сломать стулья.
— Нужно производить репу — вытирая слёзы, заявил Котомазов. — Старинная русская еда.
— Репу? — хмыкнул директор. — Ты видел эти «репы» из лаборатории «Х»? Такие морды низкокалорийным продуктом не прокормишь. И вообще — бросьте вы с овощами заморачиваться! Витамины предоставят «Медики» да «Химики». Это обойдётся куда дешевле.
— Им — да, — согласилась заместитель директора. — А нам что останется?
— Ничего, — согласился Карапузов. — Зато мы не будем делать лишние телодвижения — себе дороже. В этой области, мы им не конкуренты.
— Да, но синтетическое мясо не очень-то получается, — возразила технолог производства. — Заявленные в документации характеристики, явно преувеличены. Я бы сказала больше — производственную линию вообще на Земле не проверяли!
— Правильно, — согласился директор. — Её должны были проверить в условиях космического поселения. Так, Коичи?
Японец страдальчески кивнул головой в знак согласия. В его взгляде промелькнули такие мучительные позывы, что кое-кто стал опасаться, как бы главный инженер не сделал себе харакири. Это настроение уловил Карапузов и предупредил потомка самураев:
— Ты только харакири себе не сделай!
— Сеппуку, — поправил его Исикава.
— Неважно! Твои кишки, всё-равно, для колбасы не годятся…
Синтетическое мясо, изготовленное на непроверенном оборудовании, возвышалось горой и не требовало холода. Пельмени не таяли и обходились без заморозки. Все обитатели станции старались обходиться без этих продуктов. Не всегда, конечно, получалось. Что только с мясом не пробовали делать — даже котлеты, но, рецепт изготовления требовал хлеба и на выходе, получалось только зрелище. Красный краситель, доставленный снабженцем, имел такой интенсивный цвет, что у любого, кто смотрел на этот продукт, пропадала всякая охота его употреблять. Мясо буквально флюоресцировало, светясь, как на бойне в местечке Трои-Зоннера в системе Альфа-Сотис Сириуса. Голодные глаза «Комбайнёров» тоже светились, но — тускло. Гораздо тусклее… И грусть на лицах…
— Кстати, — оживился Карапузов, — а что у нас с 3Д принтером для изготовления еды?
Все неопределённо пожали плечами. Ответил главный инженер:
— А что с ним может быть? Он входит в комплектацию производственной линии и, как она, выдаёт не пойми чего. Если по-вашему, по0русски, то…
— Не надо по нашему! — остановил его Иван Семёнович. — Дамы, всё-таки, присутствуют…
Юхансон Индхильд покраснела совсем немного — Швеция, как-никак, а испанка вообще не проявила никаких эмоций. Жгучая брюнетка оставалась невозмутимой, когда дело касалось ругательств или пошлых шуток, сексуального направления. Иногда Карапузову казалось, что она скоро весь мужской коллектив загонит к себе в стойло, отлавливая каждого по одиночке. И смерть о истощения… «Ох уж мне этот южный темперамент! — думал он. — Горячая испанская кровь!»
А всё-таки, — уточнил директор у главного инженера, — что с принтером не так?
— Дерьмо поступает на переработку в лоток устройства и в виде пасты, возвращается в картридж принтера, оставаясь тем же дерьмом, но красиво оформленным и упакованным.
— Дизайн — превыше всего! — весело отозвался Котомазов, обнажая все тридцать два зуба.
— Погодите-ка, — вмешалась заместитель директора. — С нами пытались связаться «Водяные» из «Бассейнов». У них на «Болоте», то есть в заболоченном отсеке, мокриц развелось — прорва! Девать их некуда и охотников за ними нет!
— При чём тут мокрицы? — удивилась технолог производства.
— При том! — вещала Юхансон Индхильд возбуждённым голосом. — Они родственницы крабов, как бы парадоксально это ни звучало.
— С ума сошла? — осведомился Котомазов, брезгливо прикрывая рот рукой.
— А что — из дерьма готовить лучше, что ли? — с иронией в голосе спросила Индхильд. — Между прочим, в Африке мокриц жарят и трескают, как у вас в России семечки.
— Так тож в Африке! — хором отозвался русский коллектив.
Юхансон прищурила глаза и пригладив рыжую шевелюру и сказала:
— Ничего, немного погодя, когда наступит настоящий голод, вы вспомните и про меня, и про то, какие жирные были у мокриц бока.
— Вот про тебя они и вспомнят, — недовольно буркнул Кот, отворачивая взгляд в сторону.
В стенах заводской конторы планировалась экспедиция на «Болота» за мокрицами. Имелась смутная информация, как о месте охоты, так и о самих крабьих родственниках. Слухи о том, что они огромны, никто не мог: не подтвердить, ни опровергнуть. Люди уходили в п