Нэш был подтянут и точен, с вьющимися чёрными волосами, падающими на лоб, в узких джинсах, ковбойской рубашке и сапогах из страусиной кожи. Нора была удивлена; она ожидала увидеть кого-то постарше, более чопорного и сдержанного, учитывая его противоречивую историю, связанную с профессией археолога и Институтом в частности. Она не ожидала увидеть кого-то настолько молодого и модного — и гостеприимного.
Когда они вышли, Нэш вошёл в ворота, протянув руку. «Вы, должно быть, доктор Келли».
«Нора, пожалуйста», — сказала она.
«Зовите меня Эдисон». Нэш крепко схватил ее за руку, а затем повернулся к Скипу.
«Скип Келли», — сказал он, с энтузиазмом пожимая руку. «Много о тебе слышал!»
Нэш провёл их через ворота и по мощёной дорожке в дом, где они вошли в высокий холл с ромбовидной штукатуркой на стенах и мансардными окнами. С одной стороны стоял великолепный резной сундук в испанском колониальном стиле, а с другой – мексиканская барочная алтарная перегородка, изображающая непорочное зачатие. Стены над ними и вокруг них были украшены разнообразными редкими артефактами, среди которых Нора узнала расшитые бисером огненные мешки кри, тканое изделие чилкат и несколько масок преображения квакиутль – настолько впечатляющее собрание реликвий, что она невольно остановилась и заворожённо уставилась на них.
Нэш сказал: «Добро пожаловать в мою коллекцию».
«Это замечательно».
«Там ещё кое-что», — сухо сказал он, провожая их по коридору в свой кабинет. Эта комната была ещё более потрясающей: её стены были покрыты великолепными образцами вышивки бисером коренных американцев, расписными парфлешами, масками, декорированными люльками и — она с удивлением узнала — чрезвычайно редкой рубашкой с изображением призрака лакота. Нора освежила свои знания о Нэше и истории его коллекции перед интервью. Он унаследовал коллекцию от своего деда, промышленника, добившегося всего сам, который позже путешествовал по стране, скупая индейское искусство и артефакты. Но внук превзошёл деда в своей страсти к коллекционированию искусства коренных американцев, и молодой Нэш, очевидно, собрал то, что может быть лучшей частной коллекцией такого рода в мире.
«Присаживайтесь, пожалуйста». Нэш указал на несколько роскошных кожаных кресел и диван. Нора опустилась на диван, а Скип последовал её примеру, сел в соседнее кресло. Помимо экспонатов, в углу был камин-кива, а в дальнем конце комнаты целая стена книг. Нэш выкатил стул из-за своего старинного стола и сел. Сцепив руки и наклонившись вперёд, он сказал: «Ко мне нечасто приходят гости из Археологического института. Кажется, меня там не любят».
«Почему бы и нет?» — простодушно спросил Скип.
Нэш усмехнулся. «Я знаю об индейских артефактах не меньше любого археолога, но у меня всего лишь степень бакалавра. Это не устраивает людей, которые годами корпели в музейных подвалах, получая докторскую. Вдобавок ко всему, они обвиняют меня в неэтичности, в том, что я плачу огромные деньги за ценные произведения искусства коренных американцев». Он махнул рукой. «Эти академические шмели вечно жужжат вокруг меня с неодобрением. Они считают, что такими вещами должны владеть только музеи».
«Хм, конечно», — сказала Нора, понимая, что разговор уходит в сторону от темы. Вражда между Нэшем и Институтом началась после того, как Институт отклонил его предложение — редкую доисторическую корзину из перьев пима, — из-за отсутствия информации о её происхождении. Другими словами, не было никакой истории происхождения корзины, что наводило на мысль, что она могла быть украдена или приобретена нелегально.
Она быстро заговорила снова: «Мы надеемся, что вы поможете нам отследить источник двух редких артефактов, которые недавно были обнаружены».
«Конечно. Рад помочь. Расскажи мне об этих артефактах».
«Это два празиолитовых камня-молнии. Точно такие же, как те два, которые, как я полагаю, есть у тебя».
Услышав это, Нэш на мгновение застыл от изумления, но тут же снова улыбнулся. «Вот это да, настоящее открытие. Не могли бы вы рассказать мне, при каких обстоятельствах?»
Нора размышляла, чем с ним поделиться, и решила, что будет полезно, если он узнает хотя бы основные факты. «Я работаю с ФБР над одним делом. Я должен хранить подробности в тайне».
«ФБР?» — снова удивился Нэш. «Теперь я действительно заинтригован. Конечно, я сохраню всё, что вы мне расскажете, при себе».
Спасибо. Эти два камня были найдены вместе с человеческими останками в пустошах Ах-ши-сле-па. По-видимому, жертва несла их при себе, когда умерла около пяти лет назад. Меня попросили выяснить, откуда они взялись и как они у неё оказались.
Нэш наклонился вперёд в кресле, на его лице отражался неподдельный интерес. «Как она умерла?»
«Мы не уверены, но, похоже, это было воздействие тепла».
«Без шуток». Он, казалось, на мгновение задумался. «И вы пришли ко мне, потому что у меня есть единственная другая известная пара».
"Это верно."
«Хотите их увидеть?»
Прежде чем Нора успела ответить, Скип с энтузиазмом воскликнул: «Черт возьми, да!»
Нора бросила на него предостерегающий взгляд, но он был слишком взволнован, чтобы это заметить.
«Я храню их в своем хранилище», — встал Нэш.
Нора встала, и Скип тоже. Они последовали за Нэшем из кабинета по длинному коридору к неприметной двери. Нэш открыл её и отодвинул несколько старых пальто, открыв большую стальную дверь в глубине. Набрав код на клавиатуре и повернув колесо, он осторожно приоткрыл дверь, просунул руку внутрь и включил свет.
«Вот дерьмо», — выдохнул Скип, уставившись.
Это было хранилище, размером примерно десять на двенадцать футов, с которого можно было войти, до отказа набитое сокровищами: коваными золотыми пекторалями, индейскими медалями мира, церемониальными куриками, письмами в рамках, историческими фотографиями вождей коренных американцев и многими другими странными и ценными артефактами. В дальнем конце, прислонённый к стене, стоял расписной деревянный саркофаг, в котором находилась египетская мумия в полный рост со скрещенными на груди руками. Часть одной стены была украшена перуанскими и колумбийскими золотыми украшениями, а на других полках стояли небольшие ларцы с сокровищами: один был полон россыпей рубинов и изумрудов, другой – двадцатидолларовых золотых монет Сент-Годена, третий – пяти- и десятидолларовых золотых монет.
«Заходите», — сказал Нэш. «Места много».
«Это настоящие золотые слитки?» — спросил Скип, глядя в угол, ускользнувший от внимания Норы.
«Сто слитков весом по килограмму каждый», — усмехнулся он. «Это на случай, когда карточный домик Америки рухнет, и фиатные деньги не будут стоить ни гроша. У меня много золота. Например…»
Он снял ключ со стены, открыл металлический шкафчик и выдвинул ящик, обнаружив десятки золотых самородков, покоящихся на чёрном бархате, словно блестящие икринки. «Подлинные, исторические самородки сорок девятого калибра из Грасс-Вэлли и Американ-Ривер. Почти все россыпные самородки были переплавлены в слитки — эти одни из немногих сохранившихся».
«А мумия?» — спросил Скип. «Откуда она взялась?»
«О, просто попутчик, которого я подобрал в Египте», — сказал он.
Нора видела, что Нэш с удовольствием демонстрирует свою коллекцию, и что энтузиазм Скипа только подстегивал его. Но ей нужно было вернуть разговор в нужное русло. «Мистер Нэш, мы бы с удовольствием посмотрели на камни».
«Конечно». Он открыл еще один ящик, полный доисторических амулетов, в центральном отделении которого лежали два камня-молнии, почти такие же, как те, что были найдены у мертвой женщины.
Нэш поднял их. «Хотите посмотреть демонстрацию?»
«Ну…» — начала Нора, но ее перебил Скип, который энергично кивнул.
«Выключи свет, Скип, и закрой дверь хранилища».
Скип захлопнул плечом тяжелую металлическую дверь и выключил свет, погрузив хранилище во тьму.
После короткой тишины раздался внезапный щелчок, затем в быстрой последовательности — щелчок-щелчок, щелчок - щелчок, — и каждый раз камни вспыхивали внутренним огнем прекраснейшего, загадочного лаймово-зеленого оттенка: точь-в-точь как та пара, которую Нора продемонстрировала Корри в лаборатории ФБР.
"Потрясающий!"
«Огни».
Скип снова включил свет.
Нэш держал камни перед собой, на его лице играла мальчишеская улыбка.
«Спасибо», — сказала Нора, несмотря на то, что снова была заворожена. «ФБР попросило меня выяснить историю ваших камней, где они были найдены, кем — всё, что могло бы помочь опознать женщину и выяснить, чем она могла заниматься».
«Конечно», — сказал Нэш, убирая камни обратно в ящик, а затем закрывая его на замок. «Давайте вернёмся в мой кабинет».
Когда они снова сели, Нэш наклонился вперёд. «Эти камни из оригинальной коллекции моего деда. Он всего добился сам, без академического образования – бросил школу. Но он был блестящим коллекционером с наметанным глазом и собирал вещи ещё в тридцатые и сороковые, когда они ещё не считались ценными. Но, – тут Нэш развёл руками, – он не умел вести записи. Он мог нацарапать какую-нибудь простую информацию на листке бумаги и положить его в коробку вместе с предметом. У меня до сих пор сохранился листок бумаги с этими камнями, но там написано только: «Галлина, Хиббен, 1935».
«Хиббен?» — переспросила Нора. «Ты имеешь в виду Фрэнка Хиббена, дискредитированного археолога?»
Он исследовал окрестности Галлины ещё в тридцатые годы и написал о них несколько монографий. Рекомендую статью «Убийство в округе Галлина», опубликованную в журнале Southwest Review в 1951 году. Она всё ещё доступна на JSTOR.
«Вы уверены, что ваш дед получил эти камни от Хиббена?»
Нэш пожал плечами. «Всё, что я знаю, — это то, что написано в записке. Согласно его собственным опубликованным работам, Хиббен за свою жизнь объездил всю страну. Говорят, он не гнушался оставлять себе некоторые найденные артефакты или дарить их друзьям».