Корри снова пришлось признать, что, несмотря на раздражающую хвастовство Беллами, агент говорил определённо разумно. Она вернулась к биографии Вайн и прочитала её внимательнее. Вайн, возможно, и бросила докторскую степень, но получила степень магистра антропологии, а позже и сертификат преподавателя. На этот раз Корри читала внимательнее, ей было интересно узнать тему своей магистерской диссертации в Университете Нью-Мексико. И вот она, прямо перед ней: «Позднечакский культурный этап в Северном Нью-Мексико».
Она напряглась: неужели это тот самый неопровержимый факт, который она искала? Культура Галлина была поздней чакской.
«Итак, — самодовольно сказал Беллами, раздражённо постукивая пальцем по папке, — номер один здесь, эта Молли Д. Вайн, — ваша жертва. Я в этом уверен».
Она посмотрела на него, с удивлением обнаружив, что Беллами вовсе не такой уж идиот, и поняла, что только что усвоила ценный урок: никогда не стоит делать выводов о работе другого агента только потому, что он придурок.
«Агент Беллами, — сказала она, — я думаю, вы правы».
14
ТАК, ВЫ УЖЕ НАШЛИ ПОТЕРЯННУЮ РУКОПИСЬ «Гибели богов»? — спросил Майк Финч со свойственным ему хорошим настроением, поднимая взгляд на Нору, вошедшую в звукоизолированную студию Института.
«Нет, но у меня есть для тебя головоломка».
Небольшая студия звукозаписи Института недавно была обновлена: появился 32-дорожечный цифровой микшер, высококачественный микрофонный кабинет, а также новое профессиональное аудио программное обеспечение и оборудование. Это стало возможным благодаря целевому капиталу в размере 100 миллионов долларов, предоставленному Институту бойфрендом Норы, Лукасом Таппаном, и соответствующей консультативной должности. Время для обновления студии оказалось идеальным: Нора рылась в одном из старых складов в поисках меча конкистадора, который предположительно был найден столетием ранее. Вместо меча она наткнулась на нечто гораздо более ценное: старый деревянный шкаф, ящики которого были набиты картонными коробками с оранжевыми цилиндрами, завернутыми в бумагу. Это были записи на восковых цилиндрах — первоначальный метод записи звука — датируемые 1890-ми годами. Их сделал один из первых этнологов Института по имени Моррисби, и коллекция включала песни индейцев пуэбло, зуни и хопи. Они были в идеальном состоянии, поскольку на цилиндрах играли крайне редко, если играли вообще, прежде чем их забыли на складе.
Это было феноменальное открытие, и никто не был ему так рад, как Майк Финч, работающий в институте внештатным звукорежиссером.
Нора тоже была очарована. Она выросла, играя на гобое и флейте, и руководство процессом хранения позволило бы ей объединить свою любовь к музыке с антропологией. Большинство цилиндров были задокументированы в бортовом журнале, найденном в шкафу, где Моррисби записал, когда и где они были записаны и что эти записи подразумевали. Там были песни урожая, песнопения качина, обряды исцеления, песни оленей, свадебные песни и многое другое — настоящая сокровищница музыки коренных американцев. Некоторые включали пение или песнопения, другие — барабаны, а некоторые содержали мелодии, исполняемые на флейтах коренных американцев. Слушать эти древние песни из загробного мира — музыку и голоса, которые иначе были бы утрачены во времени, — было удивительным и глубоко трогательным опытом.
Самым большим препятствием для кураторства этой неожиданной находки стал самый первый шаг — как перенести звук с хрупких 130-летних восковых цилиндров на компьютер, где его можно было бы обработать. Оборудование для переноса аудиолент, проигрыватели для воспроизведения старых пластинок — всё это было легко найти. Но технология восковых цилиндров была настолько устарела, что единственным решением, казалось, было воспроизводить их на оригинальном цилиндрическом фонографе, собирая звук конденсаторными микрофонами и передавая его на цифровую звуковую рабочую станцию... далеко не идеальное решение не только потому, что при этом терялась бы точность воспроизведения, но и потому, что каждое воспроизведение с цилиндра повреждало воск. Цилиндр мог быть испорчен всего за десять-пятнадцать прослушиваний.
Нора, проведя небольшое исследование, нашла другое решение: компания, специализирующаяся на восстановлении аудиозаписей со старых носителей, разработала современный аппарат для переноса данных с восковых валиков. Вскоре в студии установили один из этих экзотических и дорогих аппаратов, и Майк Финч с энтузиазмом им воспользовался и неделями усердно работал над ним.
Но в этот день Нора хотела, чтобы Финч сыграл на каком-то особенном цилиндре, а сама послушала. Она принесла в студию необычный восковой цилиндр и передала его Финчу.
«Головоломка! Давно пора», — сказал Финч, радостно потирая руки, и его густые чёрные волосы закачались от любопытства. Он разглядывал пластинку из стороны в сторону, осторожно держа её за края. «Похоже, её никто не проигрывал с тех пор, как она была записана. Что говорится в документации?»
«Не так уж много», — она указала на этикетку, приклеенную к верхней части коробки и написанную почерком девятнадцатого века.
для отпугивания оборотней
не играй
«Кто такой скинвокер?» — спросил Финч.
«Это своего рода ведьмы из племени пуэбло или навахо, мужчины или женщины, которые обретают злые силы, убивая людей и принося их в жертву злобным богам. По крайней мере, так я понимаю: они окутаны тайной, и никто, кто хоть что-то знает, не хочет о них говорить». Нора знала по собственному опыту, что оборотни — это не шутки. Даже сегодня многие коренные американцы, жившие в высокогорной пустыне, верили в них и боялись.
«Звучит круто. Где ты это нашёл?»
«Я чуть не забыл. Он был отделен от остальных, спрятан за ящиком. В бортовом журнале о нём нет никаких записей».
«Хотите услышать это сейчас?»
"Абсолютно."
«Ты уверен? Тут написано: «Не играй». Может высосать твою душу или что-то в этом роде». Он подмигнул.
«Я думаю, мы переживем, если послушаем это хотя бы один раз», — сказала Нора.
Финч начал настраивать оборудование. Зная, что это займёт какое-то время, Нора села в одно из кресел микшерного пульта. Она наблюдала, как Финч просматривает свой контрольный список, с энтузиазмом рассказывая ей о своих действиях, половину из которых она не понимала: проверка цилиндра на наличие высолов, эксцентрических канавок или выбоин; проведение измерений перед надеванием цилиндра на фирменную оправку; выбор подходящей иглы; и установка угла вертикального трекинга. Затем, с размашистым движением, он включил предусилитель и преобразователи и инициализировал звуковую рабочую станцию компьютера. Он повернулся в своём вращающемся кресле, занеся палец над переключателем. «Готовы к оцифровке мастер-копии?»
Нора кивнула.
Он отрегулировал усиление и аккуратно установил иглу на ближний конец мягкого воскового цилиндра. Из динамиков аппаратной раздалась мелодия, сыгранная на флейте пуэбло, удивительно чётко. Пока Финч зависал над вращающимся цилиндром, следя за тем, чтобы игла не задевала поврежденные канавки, Нора быстро поняла, что эта мелодия — нечто совершенно необычное. Она могла сказать, что она построена на пентатонике, как и большая часть музыки пуэбло. Но мелодия добавила несколько музыкальных интервалов, выходящих за рамки западных норм. Это было странно и тревожно — скорее тревожно, чем красиво. Странное чувство охватило её. По мере того, как мелодия прогрессировала, она становилась всё быстрее и атональнее, пока медленно не затихла в потусторонней цепочке увеличенных трезвучий.
Когда всё закончилось, даже Финч замолчал. Затем со стороны двери раздался голос.
«Что это было, чёрт возьми? Чарльз Айвз под кислотой?»
Это был Скип. Должно быть, он незаметно пробрался в кабинку, пока Нора и Финч были заняты установкой цилиндра.
«Нора, — сказал он, без приглашения плюхнувшись за микшерный пульт, — тебе стоит выучить эту пьесу на флейте или гобое. Это просто безумие».
Финч снял восковой цилиндр с оправки так же аккуратно, как и установил, и положил его на подложку из бескислотной бумаги. Он немного повозился, выключая разные машины. «Pro Tools действительно преуспел в создании нот с цифровых записей, — сказал он. — Интересно, справится ли он с этими странными интервалами в четверть тона».
«Попробуй», — сказал Скип. «Я разберу последовательность аккордов на укулеле, а Нора сыграет мелодию. Мы будем как Билли Айлиш и её братец, как его там».
«Одну минуту». Финч подошёл к компьютеру. На минуту-другую в аппаратной студии воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком клавиш. Затем зажужжал соседний принтер, и Нора, взглянув на него, увидела, как на катушку выводится лист нот в стандартной нотации со специальными отметками для четвертей тона.
«Дай-ка я посмотрю». Скип взял фотографию. «Нора, — сказал он, просматривая её, — это попадёт в десятку лучших на Billboard!»
Иногда ей было трудно понять, шутит брат или говорит серьёзно. Но он любил по вечерам возиться на укулеле, и она задавалась вопросом, не превратится ли это в очередной его фантастический проект.
«Увидимся на «Грэмми»», — сказал он и ушел, забрав с собой ноты.
Финч повернулся к Норе: «У меня всё ещё есть душа — насколько я могу судить».
Нора слабо рассмеялась, все еще ощущая неприятное ощущение, оставшееся у нее в животе от музыки.
15
ВАЙН-ПЛЕЙС В ТЕСУКЕ, ШТАТ НЬЮ-МЕКСИКО, представлял собой разбросанное старое ранчо в стороне от деревенской дороги с орошаемыми полями впереди, конюшней с пугающе наклонённым конюшней, загонами для скота и обветшалыми хозяйственными постройками. Корри подумала, что у него есть живописное очарование: несмотря на свою ветхость, от места веет тихим богатством. Прежде чем ехать в Тесуке, она немного изучила этот симпатичный маленький городок. Более или менее неизвестный широкой публике, он стал тайным убежищем