Скип молчал, глядя на них с любопытством и ужасом. На платформе, скрестив ноги, сидел человек, укутанный, несмотря на жару, тканым пончо в стиле пуэбло с откинутым капюшоном.
Толпа погрузилась в гробовое молчание и расступилась, пропуская носилки к столбу. Скип подумал, что это, должно быть, главный, настоящий мужчина, которому подчиняется даже фигура в белом, замыкающая шествие.
Носильщики обошли шест, очевидно, чтобы человек в капюшоне на носилках мог хорошо видеть изуродованное тело Эдисона. Затем носилки вынесли из круга и установили на большом плоском валуне неподалёку. Носильщики обступили носилки, словно в ритуальном порядке, когда фигура в белом шагнула вперёд, благоговейно взяла края одеяла и, пропев короткое заклинание, сбросила его.
44
ДОМ БАСТИЕНА НАХОДИЛСЯ В ЛАС-КАМПАНАС, престижном гольф-комплексе недалеко от Санта-Фе. Подъезжая к дому, Нора окинула взглядом всё: элегантный дом из самана и камня в современном стиле Санта-Фе, гараж на четыре машины, панорамный бассейн, теннисный корт и потрясающие виды.
«Неплохо», — сказала Корри, паркуя машину.
Они вышли. Когда они поднимались по мощёной дорожке, дверь открылась, и на пороге появилась молодая блондинка в кожаных сапогах, шёлковой рубашке и жилете. В одной руке она держала хлыст и шлем. Прежде чем они успели представиться, она обернулась и крикнула в дом: «Рэндольф, ФБР приехало».
Она отошла в сторону, пропуская их, не представившись. Через мгновение появился мужчина по имени Рэндольф, гораздо старше, крепкого телосложения, с аккуратно подстриженной седоватой бородой.
«Я пойду кататься», — сказала женщина от двери. «Оставлю тебя развлекать этих людей».
«Да, дорогая», — сказал он, поворачиваясь и приглашая Нору и Корри войти.
Женщина повернулась и побежала по дорожке, оставив за собой облако дорогих духов.
Нора сначала предположила, что эта женщина — сестра Бастьена, но из разговора стало ясно, что это его жена — видимо, своего рода трофей.
Корри не теряла времени, показывая свой значок. «Специальный агент Коринн Суонсон, — сказала она, — и консультант ФБР доктор Нора Келли пришли, чтобы допросить Элоди». Бастьен».
«Ладно, ладно. Присаживайтесь», — сказал мужчина, провожая их в просторную белую гостиную. «Она всё ещё не разговаривает».
«А вы мистер Бастьен?» — спросила Корри.
«Рэндольф Бастьен, отец Элоди», — сказал он, не предлагая руки.
«Можем ли мы задать вам несколько вопросов, мистер Бастьен, прежде чем мы увидим ее?»
"Вперед, продолжать."
Они устроились в нескольких ультрасовременных, но крайне неудобных креслах. Корри достала телефон. «Не против, если я запишу?»
«Давай», сказал Бастьен.
Пока Корри клала трубку, направив на него микрофон, Нора воспользовалась возможностью повнимательнее рассмотреть Бастьена- старшего. На нём был синий блейзер с золотыми пуговицами, белые брюки, чёрные мокасины с пряжками в виде мундштуков и бордовый аскот, зачёсанный на шею. Волосы были зачёсаны назад, лицо – пухлое, щёки – румяные и варикозные.
«И это, — спросила Корри, — была миссис Бастьен, я полагаю?»
«Да», сказал он.
«Мать Элоди … где?»
«Денвер. Разведен. Какое тебе до этого дело?»
Корри холодно улыбнулась ему: «Просто фотографирую семью, вот и всё».
«Элоди не разговаривает», — резко сказал он.
«Вы упомянули об этом», — сказала Корри. «У меня есть несколько вопросов о её жизни, образовании, работе и душевном состоянии. Если позволите?»
«Хорошо», — он взглянул на часы.
«У Элоди была докторская степень по археологии в Университете Нью-Мексико, верно? Насколько я понимаю, она училась у профессора Оскарби».
Короткий кивок.
«Знаете ли вы, были ли у нее отношения с доктором Оскарби?»
"Что ты имеешь в виду?"
«Романтические отношения».
«Не знаю. Я не проверяю её бойфрендов. Какое это имеет отношение к делу?»
«Мистер Бастьен, — сказала Корри, и её голос стал резче, — ФБР решит, что имеет отношение к делу, а что нет. Конечно, вы не обязаны отвечать на вопросы».
«Я отвечу на них», — сказал он с раздражением. «Элоди была взрослой женщиной. Она жила своей жизнью. Я не вмешивался».
«Была ли у неё депрессия? Лечилась ли она когда-либо по поводу каких-либо проблем с психическим здоровьем?»
«Насколько я знаю, нет».
«Но как её отец, вы должны были знать, не так ли? По крайней мере, в то время, когда она была несовершеннолетней?»
«Вам придётся спросить её мать. Я был очень занят, когда Элоди была маленькой, и моя жена занималась семейными делами». Он заёрзал на стуле.
«И чем же вы занимались, что были так заняты?» — спросила Корри.
«Я управлял хедж-фондом».
«Понятно. А теперь: после получения докторской степени она продолжала общаться с профессором Оскарби или его бывшими учениками?»
«Понятия не имею. Я не следил за её жизнью».
«Она владеет небольшой компанией, занимающейся археологическими раскопками, верно?»
"Это верно."
«И как это работает?»
«Это всего лишь она — фирма, которой руководит одна женщина. Насколько я понимаю, она выполняет подрядные работы для Департамента транспорта Нью-Мексико. Обнаруживает археологические памятники во время дорожного строительства и всё такое. Это всё, что я знаю».
«Были ли у нее парни или романтические партнеры?»
«Не знаю. Я никогда таких не встречал».
«Как часто вы видитесь с дочерью?»
На этот вопрос повисло короткое молчание. «После моего повторного брака — нечасто».
«Можно поподробнее? Когда вы видели её в последний раз? До этого момента, конечно».
«Год и восемнадцать месяцев».
«Но вы живете в том же городе».
«Как я уже сказал, она живет своей жизнью, а я — своей».
«Вы помогаете ей содержаться, даете ей деньги?»
«Конечно, я даю ей деньги. Думаешь, она хоть что-то зарабатывает, работая археологом? Я советовал ей не выбирать эту профессию, но она меня не послушала».
Нора открыла рот, но передумала. Корри и так засыпала мужчину вопросами.
«А как у Элоди складываются отношения с вашей новой женой?»
«Лори на десять лет моложе Элоди. Это было не очень хорошо воспринято», — он хрипло рассмеялся.
«Это никуда не годится», – подумала Нора, слушая их перепалки. Но, по крайней мере, это пролило свет на то, почему Элоди могла попасть в секту. Какое же у неё, должно быть, было детство – расти с таким отстранённым и равнодушным отцом – как раз тот тип, который легко поддаётся промыванию мозгов харизматичной, псевдоотцовской фигурой.
«Можете ли вы рассказать мне что-нибудь, мистер Бастьен, что могло бы пролить свет на то, почему Элоди сделала то, что она сделала?»
«Ничего», — сказал Бастьен.
«В таком случае, можем ли мы войти и поговорить с ней?»
«Давайте пожалуста. Врачи говорят, что с её мозгом всё в порядке — она просто отказывается разговаривать».
Он встал и повёл их через череду более просторных, белых комнат и коридоров, наконец оказавшись в прекрасной комнате с окнами, выходящими на горы Сангре-де-Кристо. Элоди сидела на кровати – как Корри и описала её в больнице – глядя на тёмный плоский телевизор.
«Вот она», — сказал Бастьен и удалился.
Корри села на стул рядом с кроватью, а Нора села с противоположной стороны.
«Элоди», — начала Корри мягким голосом. «Я агент Свенсон из ФБР — надеюсь, вы меня помните, — и я привела Нору Келли, археолога, работающую у нас консультантом. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов».
Нет ответа.
Корри принялась задавать вопросы, но Элоди всё это время сохраняла каменное лицо, не отрывая взгляда от кровати и не реагируя. Казалось, она впала в ступор. Через некоторое время, надеясь наладить связь, Нора протянула руку и взяла Элоди за руку, лежавшую на покрывале. Рука была ледяной. Женщина не вздрогнула от прикосновения, но медленно высвободила руку из Норы и спрятала её под простыней.
Корри взглянула на Нору и едва заметно кивнула. Раз ничего не получилось, пришло время опробовать предложенную ею идею. Нора полезла в портфель и достала небольшую металлическую коробочку, в которой лежала защитная прокладка вокруг тяжёлого пакета с застёжкой-молнией. В самом пакете лежал большой плоский кусок камня с шероховатыми краями, словно его ударили или откололи. На плоской стороне был выгравирован рисунок. Очень осторожно она вынула пакет из коробки, держа камень лицевой стороной от девушки в постели.
«Элоди, я хочу тебе кое-что показать», — сказала она. Держа камень в защитной оболочке, она поднесла его ближе.
Нет ответа.
Нора повернула камень, и рисунок попал в поле зрения Элоди. Сначала взгляд девушки оставался устремлённым прямо перед собой, на телевизор, но затем Нора заметила какое-то движение, и глаза обратились к камню. Они резко расширились, и Нора невольно ахнула. Её лицо побелело, губы задрожали. Но эта реакция продлилась всего мгновение, прежде чем взгляд девушки снова метнулся к телевизору, и к ней вернулось почти оцепеневшее спокойствие.
45
ВЕРНУВШИСЬ В МАШИНУ, Корри повернулась к Норе: «И что же означает этот странный рисунок?»
Нора снова достала из сумки металлическую коробочку, открыла её и показала Корри кусок камня. На нём был очень аккуратно нарисован спиральный узор, заканчивающийся змеиной головой.
«Это из коллекции предметов института, имеющих галлинское происхождение».
«Откуда вы знали, что это вызовет реакцию?»
«Я не видела», – сказала Нора. «Но такая перевёрнутая спираль известна индейцам пуэбло как знак зла. Считается, что ведьмы используют её, чтобы проецировать свою злую силу. У галлина вместо головы всегда Пернатый Змей». Она помолчала. «Я потрудилась раздобыть подлинный образец из коллекции института – мы никогда не смогли бы выставить его, учитывая его ассоциации, – потому что подумала, что это вызовет у неё более сильную реакцию, чем просто набросок, который я сделала сама. Она узнала его, но промолчала».