Несмотря на службу в правоохранительных органах, Уоттс нечасто летал на вертолётах и не слишком их любил. Он чувствовал, как ветер треплет планёр, и периодические толчки и провалы, вызванные турбулентностью. Прогноз погоды предупреждал о порывах ветра со скоростью от 30 до 40 миль в час, но он был слишком неопытен в вертолётных операциях, чтобы понять, плохая это новость или нет, и не собирался выказывать свою нервозность, спрашивая.
«Итак», — спросил он Шарпа через мгновение, — «есть ли у ФБР теория о том, что, черт возьми, здесь происходит?»
«Да, по крайней мере, в общих чертах. Мы имеем дело с религиозным культом».
«Странный культ», — сказал Уоттс. «Сборище докторов наук».
«На самом деле, ничего странного, — сказал Шарп. — У нас есть специальное психологическое подразделение, которое занимается исключительно сектами и их поведением. Вопреки распространённому мнению, большинство членов сект — не зомби с промытыми мозгами. Зачастую они добиваются успеха. Например, мы расследовали деятельность секты NXIVM, которая вербовала таких голливудских звёзд, как Эллисон Мэк. Или возьмём саентологию, которую мы в ФБР тоже считаем сектой».
«Я понимаю твою точку зрения».
«Я уже получил один инструктаж от этого подразделения, рассматривая возможные варианты», – продолжил Шарп. «Исходя из того, что нам известно, харизматичный аспирант с нарциссическими наклонностями отправляется в Мексику, будучи ещё в впечатлительном возрасте, и узнаёт о древней религиозной традиции коренных народов. Он использует её в своих целях и публикует о ней бестселлер. Он становится уважаемым профессором, и вскоре вокруг него формируется нечто вроде ученичества, особенно учитывая, что, будучи их научным руководителем, он уже обладает властью над их интеллектуальной жизнью. Со временем это приводит к всё большему контролю над группой, не говоря уже о его растущей уверенности в собственном истинном предназначении. Он спит с женщинами, доминирует над мужчинами… и постепенно, таким образом, они превращаются в культ».
«Интересно, — сказал Уоттс. — Я уже сталкивался с „хочу быть индейцами“ — англосаксами, которые перенимают религиозные традиции коренных американцев и общаются с коренными жителями. Индейцы их терпеть не могут».
«В данном случае это тоже важный фактор», — сказал Шарп. «Сектанты склонны к апокалиптическим мыслям. Многие из них в конечном итоге начинают верить в приближение конца света или в то, что им угрожают злобные правительственные силы. Они становятся параноидальными и напуганными — и тогда начинают вооружаться».
«И стать жестоким».
«Это не такая уж редкая сторона человеческой натуры. Как я уже говорил, ФБР изучает психологию культов уже несколько десятилетий. Зачастую всё сводится к желанию принадлежать — потребности упростить жизненные неопределенности и свести всё к чёрно-белому. Желанию не думать самостоятельно. А в случае с лидером, который почти всегда мужчина, это желание осуществлять сексуальный контроль и власть».
«Что мы за вид», — сказал Уоттс, качая головой.
Внезапно вертолет попал в сильный порыв турбулентности, который на тревожное мгновение отбросил его в сторону, прежде чем он восстановил устойчивость.
«Э-э», — сказал Уоттс в гарнитуру, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, — «эта турбулентность — повод для беспокойства?»
Повисла тишина. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем пилот ответил.
«Ну, это нехорошо».
54
КОРРИ ПОВЕЛА ГРУППУ НА СЕВЕР, вверх по каньону. Ночь была безлунной, и они не решились включить фонарик, но у неё были очки ночного видения, и она могла вести их, шёпотом подсказывая им направления.
Первые полмили идти было довольно легко, и они быстро продвигались сквозь рощи тополей вдоль реки Галлина. Ветер постепенно усиливался, и его шум, бьющий по верхушкам деревьев, в сочетании с шумом реки заглушал любой шум, который они издавали, пока бежали трусцой.
Удивительно, подумала Корри, но их наспех составленный план сработал: они ускользнули от культа. Выстрел из «Глока» не только прервал их ритуал – он прозвучал так неожиданно, что напугал их до смерти… особенно когда Нора изрешетила гротескно иссохшую фигуру, которая, как она оглядываясь назад, могла быть только Оскарби. Культисты разбежались, их внезапная паника, несомненно, усугубилась наркотическим состоянием. Во время нападения единственным, кто держался в тонусе, был предполагаемый главарь, но ему пришлось разбираться с хаосом, последовавшим за стрельбой, что дало им троим драгоценные минуты, чтобы увеличить дистанцию. Их хитрость – отступить на восток, сделав вид, что возвращаются к своим машинам, а затем резко свернуть на север – тоже сработала; преследовавшая их толпа, которую наконец собрала белая фигура, похоже, ушла на восток, даже когда они повернули на север.
Ветер усилился, и Корри почувствовала запах пыли в воздухе. Убегая, она пыталась выбросить из головы вид висящего, горящего, измазанного жиром тела Нэша, окружённого разрисованной и скандирующей лозунги толпой. Ничто в её обучении не подготовило её к такой безумной, необузданной дикости. Что это – наркотики, жажда власти, внутренняя гневная пустота – или что-то более глубокое и тревожное – могло заставить разумных людей вести себя подобным образом?
Она почувствовала успокаивающую тяжесть своего «Глока» в кармане. Нора вернула его, за вычетом четырёх патронов, которые она выпустила во время спасения: осталось одиннадцать. И всё же она жалела, что не взяла с собой запасной магазин из машины. У культистов тоже было оружие — большое, громкое, чудовищное, напоминавшее ей о некоторых пистолетах, которые она помогала конфисковать во время облавы на контрабанду оружия.
«Кажется, у них есть Taurus Judge, — пропыхтела она. — Стреляет и патронами.45, и дробовиками. Но тот парень в белом, похоже, не был с ним знаком».
«Судья», — повторил отключившийся Скип, словно по ассоциации. — «Разъярённый судья».
Так что, возможно, это оружие принадлежало Эдисону Нэшу, подумала Корри, – пистолет, которым он размахивал перед этими головорезами. В этом был смысл.
Каньон становился уже и круче, и, стеснённая каменными стенами, река здесь текла быстрее, перекатываясь через валуны. Не нужно быть экспертом, чтобы понять, что лёгкий участок их полёта закончился. Даже Нора не знала, что ждёт впереди. Эта часть Чамской пустыни была мало посещаема, если вообще посещалась.
«Ох, чёрт», — пробормотал Скип, споткнувшись и упав. Корри замерла, пока Нора помогала брату подняться, предупреждая его, чтобы он вёл себя тихо.
Они продолжили путь более осторожно, полагаясь на шёпот Корри, подсказывающий им, где находятся камни и упавшие брёвна. Через несколько минут они добрались до оползня – сравнительно недавнего, по крайней мере, на взгляд неопытной Корри, – который сбросил в бурлящую реку валуны размером с автомобиль. Им пришлось пробираться сквозь ледяной поток, держась за руки и изо всех сил стараясь удержаться на ногах.
За оползнем тополя исчезли, уступив место дугласовым пихтам, которые заполонили насыпь и нависали над рекой. Им пришлось несколько раз перелезать через валежник и переходить реку, преодолевая скользкие, покрытые водорослями валуны. Нора держалась, несмотря на травмированное колено, но Скипу приходилось всё труднее: он падал, кряхтел и бормотал себе под нос проклятия.
Вдруг он остановился. «Что это?» — закричал он.
Корри всматривалась в темноту сквозь очки. «Там ничего нет», — прошептала она.
«Говори тише», — сказала Нора брату.
«Нет, нет! Я вижу! Человек с головой совы!» Скип в ужасе отпрянул, и Нора подхватила его, прежде чем он упал.
«Заткнись! Тебе мерещится!»
«Нет, я не такой!»
Нора держала его, пока он сопротивлялся. «Эй, — сказала она уже более спокойным голосом, — это всего лишь наркотики. Понятно? Если мы хотим уехать, тебе придётся остыть».
Скип ещё немного поборолся, а потом обмяк. «Мне что-то нехорошо», — простонал он.
«Знаю», — сказала Нора. «Но нам всем нужно продолжать».
Скип неуверенно поднялся на ноги, Нора поддерживала его. Он снова начал бормотать, тряся головой, словно пытаясь избавиться от галлюцинаций.
Корри сделала несколько шагов. «Вход здесь».
Скипу удалось справиться с помощью Норы.
Они двинулись дальше, и Корри изо всех сил пыталась описать опасности, подстерегающие впереди. Похоже, Скип научился лучше сдерживать демонов, хотя всё ещё падал, иногда увлекая за собой Нору. Стены смыкались всё плотнее, и каньон становился тёмным, как пещера.
«Может, попробуем зажечь свет», — сказала Нора. «В этой дыре нас не увидят».
Корри задумалась. Это сделало бы путешествие гораздо безопаснее, учитывая, что одно из падений Скипа могло привести к серьёзной травме. «Хорошо», — сказала она.
Очки ночного видения имели встроенный фонарь, который можно было включать, когда очки не использовались. Она направила их вниз и включила фонарь.
«Фиат люкс», — пробормотал Скип.
Теперь Корри могла разглядеть его яснее. Он выглядел ужасно: лицо в синяках, нос в крови, волосы спутанные и растрёпанные. Джинсы были порваны, а тело было порезано и кровоточило в нескольких местах.
«О, Скип!» — невольно сказала Нора.
«Не говори так», — выдохнул Скип. «Я и так еле двигаюсь. Ты их, может, и не видишь, но впереди совы, а ещё эта ужасная рожа — парящая прямо за ними».
«Не обращай внимания», — сказала Нора.
"Я пытаюсь!"
Они с трудом продвигались. Прошло полчаса, затем час, а каньон продолжал сужаться, превращаясь в расщелину. Они пробирались по крутым склонам, упираясь в каменные стены. Корри почувствовала, как мышцы начинают сводить судорогой, а конечности ныли от усилий. Внезапно они наткнулись на огромный валун, застрявший между стенами каньона, вместе с стволом дерева и его гигантским корневым комом.
«Что за черт!» — громко сказал Скип.
«Нам придется через это перелезть», — пробормотала Корри.