— Да не вопрос, — Я кивнул. — Я с Вами. Если еще волонтеры нужны, давайте я позвоню руководству Института, я думаю они сразу отправят всех свободных, у них к детям отношение трепетное.
— Ага. — Усмехнулся капитан. — В печи их запекают с луком и молодым картофелем?
— Зря Вы так. — Я с укором посмотрел на полицейского. — В Институте вовсе не чудовища работают.
— Дим! — Взгляд Сан Саныча стал серьезен. — Я знаю кто в Институте работает, знаю про многие их грешки. Ты думаешь, я не в курсе, что из местной гостинице постояльцы пропадают регулярно, не знаю о разбойничьих рейдах вашей службы безопасности в соседние области? — Это «вашей», резануло мне слух. — Да что далеко ходить, ты думаешь, никто не в курсе твоих проделок? Дим! Мы живем в век цифровых технологий, у нас все под камерами, все отслеживается. — Я почувствовал, как краснею, но не стал ему перечить. — Ты не плохой парень, Дим, но не надо мне рассказывать про то, какой Институт хороший и какие там замечательные ребята. Я все знаю! — Он пристально посмотрел мне в глаза и я заерзал, эта его фраза бала не про институт, а про шабашников, которых я увез в лес и которые там бесследно пропали, Сан Саныч сейчас не просто вел со мной беседу, он меня колол на признание или хотя бы какую то реакцию, и он в полной мере получал желаемое, сидя перед ним я краснел и бледнел как школьница в зале полном греческих статуй.
Впрочем, на этом мой собеседник остановился, не став дожимать до конца, видимо, решил, что не время сейчас для этого, и он больше пользы с меня поимеет, пока, спустив все на тормозах.
Через силу доев окрошку и получив контейнер с котлетами с собой, мы сели в мой обновленный внедорожник и двинулись порч из города.
— Хорошая у тебя машинка. — Похвалил форанера полицейский. — Но я бы поновее чего-нибудь взял, старый японец, это конечно вещь, но ведь сыплется уже наверняка.
— Я его и не покупал. — Пробормотал я в ответ. — Служебную выдали, у меня все служебное, и квартира, и машина, своего ничего нет.
— Ха. — Усмехнулся полицейский. — Как сказал бы один мой знакомый, «Живешь, как старый вор».
— Почему это? — Не понял я.
— Раньше жуликам, в смысле тем, кого называют нынче ворами в законе, запрещено было иметь семьи и имущество, вор должен был жить скромно, ни к чему не привязываться, ни от чего не зависеть. Вот и у тебя так. Только надеюсь на этом сходство заканчивается? — Он с усмешкой глянул на меня, и я промолчал в ответ.
И ведь он был прав, вся моя жизнь прошла без имущества и привязанностей, единственное, родители, а конкретно мама, отец, как это принято, после рождения отпрыска потерял к нему интерес, больше уделяя внимание пьянкам с друзьями и поискам новой любви на стороне. Мама же тянула меня в одиночку, убиваясь на работе и наплевав на свою дальнейшую жизнь, старалась дать любимому чаду образование и путевку в лучшую, чем у нее жизнь, я же ее разочаровал, семью так и не завел, имущества не нажил, и все что у меня было пару месяцев назад поместилось в один единственный рюкзак. И правда, живу как старый вор. Я грустно усмехнулся.
— Ты чего? — Заметил мою усмешку полицейский.
— Фраза понравилась. — Объяснил я. — И правда очень подходит под мою ситуацию, только я с законом проблем не имею, в смысле надеюсь, что не имею. — Капитан лишь криво усмехнулся и ничего не ответил.
Машина глотала километр за километром, дорога и вовсе радовала, ровная, широкая, интересно, как Институту удалось отгрохать такие дороги, в Москве и то были хуже, не удивлюсь, что навоображали себе какой то чудо предмет, что помогал в постройке качественных дорог, ну или же был выделен на это настолько колоссальный бюджет, что его не сумели разворовать ни чиновники не дорожники, хотя это вряд ли, столько денег в природе существовать не может.
Природа вокруг тоже радовала, глухая сибирская тайга, не тот сказочный темный лес словно с картинки, который окружал дорогу по пути к Институту, а настоящий мрачный, дремучий смешанный лес, заросший кустарниками и с травой по пояс или даже выше.
— Красиво тут у нас. — Прервал молчание полицейский. — Опасный, суровый, безжалостный к чужаку край, но все же такой прекрасный. — Я лишь согласно кивнул, стараясь не отвлекаться от дороги. — Ты знаешь, я тут вырос, отец мой работал в институте, не в том, что сейчас, а еще в советском, ковал ядерный щит нашей родины. Тут все или работали в нем раньше, или их потомки.
— Ага. — Криво усмехнулся я. — Видел я ту интеллигенцию вечерами в парке.
— Молодое поколение. — Грустно хмыкнул Сан Саныч. — Они уже другие, у них не было великой цели, у них даже будущего не было, после развала Союза, тут не стало ничего, обалдевшие люди, у которых украли будущее и дали в замен мрачное настоящие, знаешь, для меня развал Союза ассоциируется с толпами сумасшедших на улицах, их тогда появилось очень много, люди ходили и громко разговаривали сами с собой, их мир рухнул, и они не смогли этого принять, спрятавшись в безумии. Потом бандитизм, алкоголизм, народ опустился. За какие-то десять лет, свет науки перестал отличаться от разнорабочих, живущих в бараках.
— Везде так было… — Попытался вставить я свои пять копеек, но Сан Санычу не нужен был собеседник, он был погружен в свой монолог.
— А потом пришел Институт, пришел тогда, когда народ уже отчаялся, когда не осталось надежды на то, что у нашего Северска будет хоть какое-то будущее. Отремонтировали главный корпус, построили предприятия, дали людям работу, да весь город отстроили заново и не только город, но и пригородные поселки, ты знаешь, что они бесплатно ремонтировали сельские дома, вернее как ремонтировали, сносили старые, и возводили новые, комфортабельные, с туалетом и душем в доме, но народ обратно меняться не хочет, вот чтобы оскотиниться им десяти лет хватило, а чтобы вернуться обратно… Видимо надо больше времени.
Я старался не прерывать его мысли, но в целом, я был с ним категорически не согласен, да в Караваеве хватало маргинального элемента, но в целом то народ был вполне приличный, более того, на улицах часто встречались семьи с детьми, причем довольно часто именно семьи, мне то больше привычно было наблюдать мамочек гуляющих с детьми, а тут вечерами я часто видел что гуляет и мама и папа. О чем я и сообщил полицейскому.
— Ну да. — Согласно кивнул он. — Новое поколение растет лучшим чем были мы, грустно только, что мы за это должны быть благодарны непонятным пришельцам, а не самим себе.
— Сан Саныч, ты мне еще сейчас расскажи, про то, какую мы страну просрали. — Не выдержал я. — Я в той стране родился, и все там было не так уж прекрасно, как кажется.
— Да не буду я тебе ничего рассказывать. — Буркнул полицейский. — Я вообще все это сейчас больше для себя говорю, достало в тишине ехать, а ты молчишь как партизан, вот и заполняю неловкую тишину стариковским ворчанием по ушедшим годам.
— А ну тогда ладно. — Согласился я. — Тогда ворчи конечно. Долго нам еще ехать?
— С пол часа. — Прикинул полицейский. — Деревня дальняя, на самой окраине наших владений, до деревни дорога нормальная, а вот что там за проселки я понятия не имею, я там вообще ни разу не был, хотя слышал, что там озеро отличное, с рыбалкой, охотой и грибами.
— Озеро, это хорошо. — Протянул я. — Я бы сейчас искупался…
— Серьезно? — Усмехнулся капитан. — А я думал ты мерзнешь. Ты чего вообще кожанку то напялил.
— Спецодежда. — Недовольно скривился я. — Жарко до чертиков, но безопасность превыше всего, сами понимаете, в Вашем замечательном городе меня дважды пытались убить. — На самом деле попыток было больше, но не рассказывать же полицейскому чем закончилось наше противостояние с местным бандитом Витькой Басраем, или про то, как на меня Василиса в самом начале соловьевичей натравила. Нет уж, эта информация для полицейского была лишней, вообще откровенничать с капитаном Орловым не стоило. — Лучше расскажите, что там за дети? Куда пропали, почему, отчего?
— Да я сам толком не знаю. — Пожал плечами полицейский. — Участковый сообщил только что пропали и все, ну а дальше ты сам понимаешь, ситуация то чрезвычайная, для нашего края пропажа детей, это не шутка, у нас тут по лесам и медведи и волки шастают. И народ непонятный бывает забредает, я сам пару раз участвовал в мероприятиях по поимке беглых зэков, а эти, я тебе скажу, люди крайне неприятные, отчаянные и жестокие.
— Подозреваешь худшее?
— Подозреваю, что заблудились они. — Категорично отрезал полицейский. — Но это не менее опасно, на дворе хоть и лето, но ребятишкам в лесу опасно, к тому же июнь месяц на дворе ягоды и грибов еще мало, жрать в лесу еще нечего. Так что, Дмитрий предстоит нам поисковая операция на свежем воздухе, и я не уверен, что у тебя будет время искупаться.
— Да плевать. — Отмахнулся я. — Главное ребятишек найти.
Глава 3
Деревенька производила двоякое впечатление, вот вроде новые дома, асфальтированные дороги, но все было какое то… задрипанное, замызганное, казалось, что если бы у новых крепких заборов был хоть малейший шанс покоситься, то они бы покосились.
— Да уж… — Только и вымолвил полицейский, выйдя из машины. — Чувствую ждет нас приключение.
Нужный дом мы нашли сразу, перед ним стояло несколько полицейских машин, включая автобус, видимо сюда прибыл весь свободный личный состав городской полиции.
— Ну, пойдем познакомимся с родителями пропавших. — Как-то обреченно выговорил Сан Саныч, и не дожидаясь ответа двинулся в сторону дома, я поспешил следом.
Как только мы вошли в дом с скривился от отвращения, в воздухе стоял стойкий запах перегара мочи и рвоты, вокруг царила разруха, валялись пустыне бутылки, какая-то грязная одежда, пустые консервные банки. Свежий ремонт, был уже убит стены грязные и ободранные, и как вишенка на торте одна была закопчена, будто возле нее разводили костер.
Капитан брезгливо скривился и бесшумно выругался одними губами.
— Шеф! — К нам подошел один из полицейских насмешливо смерив мою фигуру в кожанке взглядом. — Наши уже приступили к прочесыванию ближайшего леса. Скоро обещались подъехать кинологи с собакой и водолазом.