— Ну что, госпожа Ченая вернулась домой? — с искренней заинтересованностью спросила его сегодня Асфодель.
— Нет. И ни строчки не написала, — сокрушенно покачал головой Дейрн.
Старая проститутка сочувственно прикусила губу. Этот искренний жест тронул Дейрна; его новая, непохожая на других знакомая стала ему теперь по-настоящему близким другом.
Он внимательно осмотрел дорожку, желая убедиться, что они совершенно одни, и тихонько подтолкнул Асфодель в сторону кустов. К его удивлению, на сей раз от нее не последовало никаких игривых приглашений, и он понял: произошло нечто серьезное.
— Что случилось? — спросил он шепотом, не снимая руки с ее плеча.
Она сперва посмотрела на его руку, потом куда-то во тьму, помолчала и неуверенно сказала:
— Не знаю точно… Возможно, и не стоило тебя беспокоить попусту…
Он вздохнул. Если она считает, что его не стоило беспокоить, значит, это точно не касается ни Ченаи, ни «Края Земли». И все-таки он ее должник. И она уже достаточно сделала как для него, так и для тех, кто ему дорог.
— Ничего, беспокой на здоровье, — бодро сказал он, но Асфодель и бровью не повела. Так. Значит, пришла настоящая беда.
Асфодель, явно нервничая, принялась грызть ноготь, потом заставила себя прекратить это позорное занятие и, как примерная девочка, сложила руки на коленях.
— У нас уже несколько девушек пропало! — прошептала она чуть слышно. Потом заговорила громче:
— По одной каждую ночь исчезает. Вот уже больше недели. И сегодня тоже пропала… — Она снова сунула палец в рот. И тут же опять заставила себя его вытащить. — Новенькая. Очень милая девочка, только совсем еще зеленая. Ее Тиана зовут.
— А что, если клиент пригласил ее к себе домой? — предположил Дейрн.
Асфодель покачала головой.
— Непохоже. Мы здесь вроде как одна семья. И если уж принимаем кого новенького, так стараемся за ним присматривать. — Она, сама того не замечая, снова сунула палец в рот и, видимо, так куснула ноготь, что охнула и нахмурилась, даже пальцем от боли потрясла. — Мы видели: Тиана все время была у статуи Сабеллии, и вдруг — глядь, а ее уж нет! И, главное, никто не заметил, как она ушла. Вообще-то в парке пусто было, полнолуние ведь. — Асфодель указала на небо и пояснила:
— Слишком светло, клиенты пока воздерживаются.
Дейрн озадаченно поскреб подбородок.
— А ты уверена, что эти девушки исчезли? Может, они нашли… — он помолчал, тщательно выбирая слова, — ..ну, скажем, работу получше? Или, может, заболели? — Он пытался вспомнить еще какие-то причины, по которым проститутка может не выйти ночью на работу.
— Я же тебе сказала: мы тут как одна семья, — пожала плечами Асфодель. — Я уж и домой к ним сходила. У двоих пропавших есть дети, и малыши остались совсем одни. Один совсем еще крошка, грудной, чуть с голоду не умер! Пришлось их по разным людям пристраивать.
— А ты в полицию сообщила?
Асфодель долго молчала, глядя ему прямо в глаза. Неприятная пауза явно затягивалась.
— Мы же шлюхи, — обронила она наконец, — и работаем в парке. — Собственно, больше ничего добавлять к этим словам не требовалось.
Неужели проклятые рагги вновь принялись за торговлю рабами? Дейрн помнил, что пришлось пережить попавшей к ним в руки Дафне, которую эти явившиеся из пустыни бандиты выкрали и продали как проститутку на Остров Мусорщиков. «Обещание Рая» вполне мог бы стать настоящей кормушкой для этих ублюдков, реши они возобновить свое гнусное занятие.
Но если виноваты действительно рагги, то ему лично придется непременно поучаствовать в расследовании этой истории.
В конце концов, Дафна — его ученица, а стало быть, нанесенное ей оскорбление, безусловно, касается и его самого.
— А что… — Он поискал выражение поделикатнее и беспомощно пожал плечами. — А что, тел не обнаружили?
— Нет, — ответила Асфодель. — Вообще никаких следов. Они просто исчезли. В Санктуарии это нетрудно. И если б пропала одна девочка или две, я, может, и вопросов-то особо задавать не стала. Но когда каждую ночь кто-то исчезает — это уж слишком! — Она на всякий случай огляделась, хотя вряд ли что-то могла заметить в темной густой траве и кустах, и, приподняв подол, показала Дейрну небольшой кинжал, засунутый за подвязку над левым коленом. — У нас все теперь вооружились: боятся. И я тоже боюсь.
— Я непременно постараюсь что-нибудь разузнать, — пообещал Дейрн, совсем не уверенный, что сумеет это сделать. Он задумчиво оттопырил губы и глубоко вздохнул. — А еще новости есть?
Асфодель тоже глубоко вздохнула, медленно выпуская из легких воздух.
— Да так, сплетни… Рабочие, что перебрались на перекресток у Боен, здорово бузят. Весьма беспокойные ребята подобрались, и каждому хочется поскорее удачу за хвост поймать. Знаешь, любят подразнить девушку, а потом припугнуть. Ничего, пусть только попробуют здесь что-нибудь такое выкинуть — ох как пожалеют! — Она погладила спрятанный под тонким платьем кинжал.
— А твоих клиентов разве оружие не отпугивает? — добродушно спросил Дейрн.
— Так ведь им в темноте-то не видно, — усмехнулась она. — Зато он у меня всегда под рукой, ежели что!
Они снова вышли на дорожку, и Дейрн опять поцеловал ей руку — на прощание.
— Я обязательно постараюсь вам помочь, — еще раз пообещал он и, уходя, оглянулся через плечо: Асфодель по-прежнему стояла на дорожке. Но когда он оглянулся во второй раз, ее уже не было. Она знала этот парк куда лучше, чем он.
«Санктуарии», «Обещание Рая»… Сколько нелепых, смешных названий! — думал он. — И это в городе, где шуткам просто нет места!»
Площадь перед дворцом была залита солнечным светом, когда, сойдя с паланкина, Дафна ступила на землю у Главных Ворот. Она тщательно готовилась к этой встрече — надела свое любимое голубое платье с длинным и весьма соблазнительным разрезом, открывавшим ногу до самого бедра, и чрезвычайно глубоким декольте с изысканной драпировкой; плечи ее были практически обнажены. Немало времени она трудилась и над прической: высоко зачесала волосы, закрепив их красивыми золотыми шпильками и заколками с перламутром. Маленькие ступни изящно обвивали серебряные сандалии. От нее исходил дивный аромат — редких духов с едва заметным запахом лимона.
Она, конечно, не производила такого ошеломляющего впечатления, как Ченая, но тоже была прекрасна. И пусть Кадакитис лишний раз это признает, прежде чем она милостиво согласится дать ему вожделенный развод! И пусть Шупансея тоже сперва убедится, как хороша ее предшественница, желая занять ее место рядом с принцем!
Дафна повернулась к Лейну и Уиджену, стоявшим у передних шестов паланкина.
— Благодарю вас, братья мои! — сказала она торжественно.
Этих двух гладиаторов она действительно очень уважала; они часто помогали ей тренироваться, а сегодня сами вызвались нести ее паланкин, чему она от всей души обрадовалась. Двое носильщиков сзади были в школе новичками, она даже имен их не знала, но раз их выбрал Дейрн, они, безусловно, тоже заслуживали уважения. Дафна коротко поблагодарила их:
— Благодарю за оказанную мне честь. — И поклонилась.
— Мы подождем здесь, — сказал Лейн и невольно улыбнулся. — Задай им перцу, госпожа!
Он был красивым мужчиной; его, видно, благословил сам Саванкала, подарив ему такие же золотистые волосы, как у Ченаи, высокий рост и могучее тело античной статуи. Впрочем, красота его тела вполне могла быть самым непосредственным образом связана с бесконечными упражнениями, которые выполняли гладиаторы. Дафна посмотрела в его ярко-синие глаза и улыбнулась с легкой грустью: ах, почему она полюбила не Лейна?
— Я постараюсь не держать вас слишком долго на этом солнцепеке, — пообещала она. — А насчет «задать перца»… Что ж, и задам! Я им такое устрою!.. — Она хищно оскалилась, но тут же вернула своему лицу совершенно невинное выражение. — Я, разумеется, всего лишь всем надоевшая милая маленькая принцесса из старого Рэнке… — Но, смиренно произнося эти слова, она выразительно провела пальцем по горлу и опустила оба больших пальца вниз.
Оба гладиатора расхохотались, удивляя ранних прохожих, спешивших куда-то по своим делам. Потом Дафна в полном одиночестве проследовала к воротам через площадь Вашанки и вошла в Зал Правосудия.
Вестибюль был пуст. Кадакитис явно отказался от каких бы то ни было попыток и дальше притворяться, что способен управлять городом, а также самим собой. Он и раньше-то крайне редко устраивал здесь заседания… Дафна помедлила, поднявшись на нижнюю ступеньку возвышения, на котором стоял трон. Отсюда принц когда-то отдавал свои распоряжения…
Несколько мгновений она провела в нерешительности, бессильно опустившись на одно колено и вспоминая, как впервые, выйдя замуж, прибыла в этот проклятый богами город. Тогда Кадакитис был еще полон различных планов, надеясь что-то исправить в том омерзительном наследии, которое досталось ему от Абакитиса, его сводного брата. Тогда Дафна еще любила своего мужа и даже простила ему тот гарем, который он притащил с собой из Рэнке. И тогда она вполне разделяла его идеалы и надежды. И очень радовалась тем переменам, которые, как ей казалось, произошли в характере принца в связи с возложенными на него обязанностями правителя.
Но это продолжалось, увы, недолго. Идеалы расшатались, планы рассыпались в прах. Кадакитис практически без боя уступил главенствующую роль — сперва Шупансее и бейсибцам, а потом Молину Факельщику и его дружкам! Она искренне оплакивала тогда того Кадакитиса — исполненного великих надежд мальчишку, — который вместе с ней совершил далекое путешествие в ненавистный Санктуарий. Теперь она не менее искренне презирала того человека, каким стал Кадакитис.
Это, конечно, не только его вина. Во всем виноват город, прогнивший насквозь! Сперва он разбивает вдребезги твои устои и идеалы, а потом, обнаглев, начинает возить тебя мордой по этим осколкам, прижимая к земле ногой, и вскоре ты уже больше не чувствуешь ничего, даже боли…