УПРАВЛЕНИЕ ВНЕШНИМИ ДЕЛАМИ, в которых у Форда до 1974 года было мало опыта, оказалось почти таким же разочаровывающим в течение следующих двух лет. Опираясь поначалу на ключевых людей, оставшихся в команде Никсона по внешней политике, он пытался примирить личную и бюрократическую борьбу между министром обороны Джеймсом Шлезингером и госсекретарем Генри Киссинджером, сторонником разрядки в отношениях с Советами. Каждый из них был волевым и крайне самолюбивым. Лео Черне, советник по внешней политике, заметил, что Киссинджер был «одним из самых одаренных людей, когда-либо служивших своему правительству, и не очень-то стремился это отрицать».[262] До ноября 1975 года, когда Рамсфелд сменил Шлезингера, бюрократические распри мешали выработке внешней политики.
Поначалу самые тревожные вопросы касались Юго-Восточной Азии. Хотя в январе 1973 года Соединенные Штаты вывели своих солдат из Вьетнама, гневные упреки в адрес войны продолжали будоражить американское общество и политику. Позже в том же году Конгресс принял Акт о военных полномочиях, направленный на ограничение полномочий президента по вовлечению страны в войну. Когда Форд дал понять, что считает эту меру неконституционной, он привел в ярость своих противников в Конгрессе. На протяжении всего пребывания Форда в Белом доме (и в последующие годы) многие консервативные американцы настаивали на том, что антивоенные либералы «связали руки» военным во Вьетнаме и тем самым проиграли войну, которую могли бы выиграть. В 1974–75 годах они требовали, чтобы Соединенные Штаты оказали военную помощь Южному Вьетнаму. Вернувшиеся ветераны возмущались неблагодарностью американцев, которые, по их мнению, остались дома. Другие активисты настаивали на том, чтобы правительство сделало что-нибудь для помощи военнопленным и для поиска многих бойцов, пропавших без вести в ходе боевых действий (MIA).[263]
Усилия по оказанию помощи Южному Вьетнаму не нашли отклика в Конгрессе, который с 1973 года решительно противостоял попыткам увеличить военную помощь осажденным проамериканским правительствам Южного Вьетнама, Камбоджи и Лаоса. Разочарованный, Форд в середине марта 1975 года рассмотрел предложение Киссинджера направить бомбардировщики B–52 для нанесения удара по силам противника, наступавшим на Южный Вьетнам. В этот момент Дэвид Хьюм Кеннерли, непочтительный, одетый в джинсы фотограф Белого дома, помог ему отказаться от этой идеи, сказав: «Господин президент, Вьетнаму осталось не более месяца, и любой, кто скажет вам обратное, будет нести чушь».[264] В–52 остались дома.
Когда в начале апреля северовьетнамские захватчики разгромили бессильное сопротивление Южного Вьетнама, Форд попросил Конгресс выделить дополнительно 722 миллиона долларов на чрезвычайную военную помощь и 250 миллионов долларов на гуманитарную и экономическую помощь. Конгресс отказался, заставив обычно спокойного президента воскликнуть: «Вот ублюдки!»[265] Законодатели, выступающие против помощи, как и раньше, отвечали, что Соединенные Штаты самонадеянно и катастрофически ввязались во Вьетнамскую войну, в которой погибло более 58 000 американцев и до 2 миллионов вьетнамцев. В результате применения напалма и «Агента Оранж» были сожжены деревни и опустошена сельская местность. Американские бомбардировки и военные действия в Лаосе и Камбодже способствовали усилению вооруженных восстаний в обеих странах, которые, как и Южный Вьетнам, оказались под угрозой срыва в начале 1975 года. Рассказывая об этих и других трагедиях, противники военной помощи не давали Форду покоя.
Противники помощи настаивали на том, чтобы Америка извлекла более важный урок из своих промахов: Она никогда больше не должна посылать своих солдат в такие трясины, как та, что поглотила столько молодых людей во Вьетнаме. Эта настойчивость не привела к тому, что Соединенные Штаты ушли в некий изоляционистский панцирь; в 1970-х годах, как и позже, американцы поддерживали далеко идущие военные обязательства, в частности, в НАТО. Неизменно решительно настроенные на сдерживание коммунизма, Соединенные Штаты держали курс как лидер многих стран, которые вели холодную войну против Советского Союза и его союзников. Это была опасная борьба, которая продлится до 1990 года и которая уже привела к гибели миллионов людей, в основном мирных жителей, в Корее и Вьетнаме. Соединенные Штаты, продолжая доминировать в Международном валютном фонде и Всемирном банке, также защищали и, по возможности, расширяли свои экономические интересы по всему миру. Популярная поддержка американцами дипломатического, экономического и политического участия Соединенных Штатов на многих зарубежных фронтах продолжалась и после 1974 года.[266]
Тем не менее, конфликт по поводу уроков, которые следует извлечь из войны во Вьетнаме, оставался мощной силой в американской жизни, влияя не только на общественное мнение относительно внешнеполитических инициатив, но и на военных планировщиков и дипломатов в течение многих лет. Она также обострила партийные разногласия. Благодаря войне во Вьетнаме демократы, которые в годы правления Трумэна были членами более интернационалистской партии, стали более осторожно, чем республиканцы, призывать к принятию значительных военных обязательств на борту. Как позже заметил обозреватель Чарльз Краутхаммер, они стали воспринимать термин «холодный воин» как уничижительный.[267] Но не только либералы смотрели на внешнюю политику через призму Вьетнама. В годы Форда, как и в последующие десятилетия, споры об «уроках Вьетнама» лежали в основе почти всех значимых внешнеполитических и военных дебатов в Соединенных Штатах.
Контролируя Конгресс, демократы пошли по пути сокращения расходов на оборону, которые в период с 1972 по 1975 год сократились как в постоянных долларах, так и в процентах от валового национального продукта. В 1980 году начальник штаба армии Эдвард Майер сетовал: «У нас пустота в армии».[268] Критики этих сокращений жаловались, что Соединенные Штаты теперь смогут вести только «войны Гилберта и Салливана». У Америки больше не будет сил, чтобы вести за собой свободный мир. Но народные страхи перед новым Вьетнамом оставались сильными. В конце 1970-х годов ряд фильмов, посвященных войне, — «Охотник на оленей» (1978), «Возвращение домой» (1978) и «Апокалипсис сегодня» (1979) — возродили многие из ужасных воспоминаний, которые продолжали разжигать острую внутреннюю рознь.[269]
Весьма сомнительно, что даже огромная помощь Соединенных Штатов спасла бы проамериканские правительства Юго-Восточной Азии. Находясь в военной осаде в 1975 году, они были погрязли в коррупции и не пользовались популярностью. Коммунисты захватили контроль над Лаосом и оставались у власти до XXI века. В Камбодже особенно жестокий режим «красных кхмеров» быстро начал истреблять людей. В течение следующих трех лет примерно 1,5 миллиона человек, почти четвертая часть населения страны, были убиты или умерли от болезней или переутомления на печально известных «полях убийств» этой несчастной страны.
В Сайгоне, где 29 апреля капитулировало правительство Южного Вьетнама, тысячи запаниковавших сторонников старого режима стремились убежать от своих врагов. Коммунистические силы угрожали захватить американское посольство, что привело к отчаянному бегству потенциальных беженцев по лестницам к вертолетам, расположенным на высокой части крыши посольства. Чтобы дать возможность вертолетам улететь, сотрудники американского посольства использовали дубинки и кулаки, чтобы отбить отчаянных вьетнамцев, пытавшихся забраться на борт. Хотя в итоге удалось эвакуировать более 1000 американцев и 5500 вьетнамцев, операция заняла девятнадцать напряженных часов. Это была безумная, несчастная и, для многих американцев, унизительная драка, которую запечатлело телевидение и передало зрителям по всему миру.[270] На следующий день Сайгон был переименован в Хошимин. В течение следующих нескольких лет миллион или около того вьетнамцев покинули свою родину, многие из них в конечном итоге прибыли в Соединенные Штаты.
Спустя всего две недели после падения Сайгона Форд и Киссинджер решили отомстить. Когда силы красных кхмеров захватили американское торговое судно Mayaguez в Сиамском заливе, Форд обошелся без дипломатии. Не посоветовавшись с Конгрессом, он назвал захват «актом пиратства» и отправил на помощь военные самолеты, воздушную полицию и морскую пехоту. Американские войска, штурмовавшие остров, где стояло судно, потеряли тридцать восемь человек и восемь вертолетов. Форд также разрешил нанести авиаудары по материковой части Камбоджи. Когда американские войска наконец высадились на борт «Маягуэса», они узнали, что тридцать с лишним человек экипажа уже забрали и поместили на рыболовецкое судно. В конце концов камбоджийцы выдали их.
В другое время подобная затея, имеющая характер комической оперы, вызвала бы бурю критики. Time отметил, что в этом инциденте «было много элементов боевика Джона Уэйна». Критики указывали на то, что Форд вел себя крайне неуверенно и начал атаки, которые поразили не те цели и никого не освободили. В ходе этой операции погибло больше американцев, чем если бы погиб весь экипаж «Маягуэса». Тем не менее большинство американцев, казалось, были в восторге от стальной демонстрации Форда. Опросы общественного мнения показали всплеск его популярности. Сенатор Барри Голдуотер из Аризоны, частый сторонник решительных военных действий Америки, заявил: «Это показывает, что у нас в стране ещё есть яйца».[271]