Подобные события заставили некоторых авторов утверждать, что в 1960-е годы в Америке произошло очередное «великое пробуждение» духовности, которое привело к росту популярной религиозности (в том числе в противовес культурно-либеральным тенденциям 60-х) к 1970-м годам.[370] По некоторым определениям «великого пробуждения» это вполне правдоподобное утверждение, поскольку миллионы людей в 1960-е годы, как оказалось, искренне искали духовного руководства в той или иной форме. Как отмечали Том Вулф и Кристофер Лаш в 1970-х годах, многие молодые люди из поколения бумеров — в возрасте двадцати и тридцати лет в конце 1970-х годов — казались особенно жаждущими прийти к терапевтически утешительному «новому сознанию», которое помогло бы им достичь «личного просветления» или обрести «душевный покой». Другие американцы, искавшие духовной подпитки в стремительной, материалистической культуре «искателей», со времен Второй мировой войны увеличивали число членов церкви в Соединенных Штатах.[371]
Но эти искатели вряд ли представляли собой однородную группу. Некоторые консервативные протестантские лидеры — в частности, члены Южной баптистской конвенции — были приверженцами идеи отделения церкви от государства. Опасаясь, что правительство будет поддерживать католические школы, они настороженно относились практически к любому вмешательству государства в сферу религии и поддержали решение Верховного суда о запрете спонсируемых государством школьных молитв. Другие набожные американцы отнюдь не были консерваторами — ни в социальном, ни в политическом, ни в теологическом плане. Некоторые из них были либералами и поддерживали движение за гражданские права, которое черпало свою силу в религиозных идеалах. Многие люди с низким уровнем дохода, регулярно посещавшие церковь, оставались независимыми или левоцентристами в своей политике. Афроамериканцы, в целом либеральные по экономическим и расовым вопросам и поддерживающие демократические партии и кандидатов, были многочисленны среди евангелических христиан (хотя и не среди последователей таких лидеров, как Фолвелл) в эти и более поздние годы.
Более того, не так уж очевидно, что в 1970-е годы Соединенные Штаты переживали такое религиозное возрождение, которое привело бы к росту общего числа членов церквей. Напротив, хотя Соединенные Штаты — всегда высокорелигиозная страна — продолжали оставаться одной из самых воцерковленных наций в развитом мире, тенденция к секуляризации, которая развивалась в западном мире с XIX века, все ещё действовала как мощная противодействующая сила. Сокращение числа членов «мейнстримных» протестантских общин, верующие которых старели, компенсировало рост числа евангельских христиан в 1970-х и 1980-х годах.[372]
Отчасти благодаря сокращению численности этих основных церквей членство в американских религиозных организациях упало с 77 процентов взрослого населения в 1960 году до 69 процентов в 1980 году и оставалось примерно на этом уровне до начала 2000-х годов. По другим оценкам, еженедельное посещение церковных служб упало с 47 процентов взрослого населения в 1960 году до 40 в 1980 году, а затем выросло, но лишь незначительно, до 44 процентов к 2000 году. Хотя римский католицизм сохранил свои позиции — согласно правительственным оценкам, примерно 28% взрослых американцев (включая миллионы латиноамериканских иммигрантов) придерживались этой веры в период между 1975 и 2000 годами, — количество учащихся в католических школах, многие из которых были городскими учреждениями, сильно пострадавшими от субурбанизации, в эти годы резко сократилось.[373] Католическая церковь также отчаянно пыталась привлечь молодых людей в качестве монахинь, священников или братьев и разрешить внутренние споры, разгоревшиеся из-за либеральных реформ, которые были проведены на Втором Ватиканском соборе в 1962–1965 годах. Кроме того, большинство американских католиков ясно дали понять, что они не принимают церковные учения, касающиеся контроля над рождаемостью, абортов и разводов.
Как показывает частное поведение католиков (среди прочих), американцы не всегда придерживались того, что говорили им их священники, министры и раввины. Многие люди, заявившие, что они родились свыше, впоследствии, похоже, не вели себя совсем по-другому. Большинство людей также не замкнулись в теологически чистых сектантских анклавах. Напротив, хотя доктринальные вопросы продолжали разделять религиозных лидеров, большинство людей, регулярно посещавших богослужения, как и те, кто их не посещал, становились более терпимыми к иным верованиям, чем их собственное. Папа Иоанн Павел II, непреклонно отстаивая консервативные католические доктрины, касающиеся сексуальности и семейной жизни, также выступал за межконфессиональное сотрудничество и старался преодолеть острые разногласия с евреями. Внутренние разногласия внутри деноминаций — в основном по классовому и либеральному/консервативному признакам — становились в США более значимыми, чем первичная идентификация (протестант, католик или иудей) или деноминационная лояльность, которая обычно характеризовала американскую религиозную жизнь в прошлом.[374]
Тем не менее, никто не сомневался, что по многим меркам Соединенные Штаты оставались самой религиозной страной в западном мире в 1970-е годы и в последующий период. Около 50% американцев в конце 1970-х годов заявили в ходе опросов, что молятся каждый день, а 80% сказали, что верят в загробную жизнь. Как показывают цифры членства, набожные люди социально-консервативного толка, похоже, росли в численности и в процентном отношении к религиозно настроенным людям в Соединенных Штатах. Более активные в политическом плане, чем когда-либо со времен расцвета битв вокруг дарвинизма в 1920-х годах, они стремились регистрировать избирателей, влиять на партийные дебаты, выбирать кандидатов, побеждать либералов и продвигать «моральные ценности».[375] В большинстве северных районов они были слабы. Даже на Юге они только в 1980 году начали приобретать значительную политическую власть. Это произошло в 1984 году, когда Южная баптистская конвенция стала более активной в политическом плане.[376] Однако даже во время кампании 1980 года казалось, что представители религиозного права смогут оказать значительную поддержку консервативным кандидатам.[377] Уже не в первый раз в американской истории в Соединенных Штатах вновь возникла политика кафедры.
РАЗРАБАТЫВАЯ СВОЮ ПРЕДВЫБОРНУЮ КАМПАНИЮ, Рональд Рейган сделал ряд обращений, некоторые из которых были политически конъюнктурными, к религиозным консерваторам. Республиканцы, подчеркивал он, решительно выступают против преступности, порнографии и безнравственности. Университет Боба Джонса, по его словам, должен иметь статус освобожденного от налогов. Отказавшись от своей прежней поддержки либерализации абортов, Рейган поддержал платформу GOP, которая призывала принять поправку к конституции, запрещающую эту практику. В отличие от предыдущих платформ GOP, он выступил против ERA. Он заявил, что поддержит поправку к конституции, восстанавливающую молитву в государственных школах, и что в школах должны преподавать креационизм — «библейскую историю сотворения мира» — так же, как и дарвинизм.[378] Картер, тем временем, отказался поддержать конституционную поправку, запрещающую аборты.
Хотя Рейган сделал карьеру в левом Голливуде и лишь изредка посещал церковь, эти аспекты его прошлого, казалось, не причинили ему особого вреда среди религиозных консерваторов. По некоторым ранним опросам, он опережал Картера, который признался в незаконных сексуальных побуждениях в Playboy, среди таких избирателей с перевесом два к одному. Против Картера также выступили недавно созданные группы против геев, такие как Коалиция традиционных ценностей и «Зонтичный голос». В 1979–80 годах Фолвелл, известный сборщик средств, собрал на цели «Морального большинства» 100 миллионов долларов, что значительно превышало сумму, собранную Демократическим национальным комитетом.[379] По мере продвижения кампании Рейган имел все основания надеяться, что белые избиратели, пристрастные к религиозным правым, найдя общий язык с южными белыми, выступавшими против борьбы за гражданские права, с консервативными рабочими «синих воротничков» и католиками, а также с людьми, отвергавшими большое правительство, помогут ему победить на выборах.[380]
Рейган, однако, не был заинтересован в войне за социальный консерватизм. Уверенный в том, что многие приверженцы религиозных правых на его стороне, он сосредоточил свой огонь против многих других, как ему казалось, изъянов в доспехах Картера. Одним из них, воскликнул Рейган, был послужной список президента в отношении иностранных дел. Говоря так, словно американская внешняя политика не ужесточилась после вторжения в Афганистан, Рейган неоднократно обрушивался на отказ Картера от бомбардировщика B–1 и нейтронной бомбы. Он обещал тратить на оборону гораздо больше денег, чем выделял Картер, ставший к 1980 году «ястребом». По поводу того, что Картер ранее поддерживал разрядку, он сказал: «Разрядка: разве это не то, что фермер делает со своей индейкой — до Дня благодарения?» Картер и его сторонники в Конгрессе, по его словам, «похожи на Санта-Клауса. Они отдали Панамский канал, бросили Тайвань красным китайцам и заключили договор SALT II, который вполне может сделать нашу нацию номером два».