Справляясь с подобными символическими и культурными проблемами, Дукакису было трудно удержать свою громоздкую партию вместе. Центристы в Совете демократического лидерства, сформированном в 1985 году, все ещё боролись с либералами за главенство. Либералы также боролись друг с другом, раздробив старую коалицию Нового курса. Роберт Райх, либерал из Массачусетса, жаловался после выборов, что «либерализм и, неизбежно, Демократическая партия стали меньше воплощать общее видение и больше представлять собой клубок узких призывов к профсоюзам, учителям, геям, латиноамериканцам, чёрным, евреям… раздробленные демократические группы, каждая из которых продвигает свою собственную программу».[563] Хотя республиканцам приходилось бороться с внутренними разногласиями, они не были такими ссорящимися, как демократы. В большинстве своём они были согласны по ключевым вопросам, в частности с необходимостью высоких расходов на оборону, низких налогов и (по крайней мере, в теории) малого правительства в большинстве внутренних дел. Они оставались популярными среди политически активных избирателей, которые поддерживали идеи религиозных правых.[564] Республиканцы также пользовались большими преимуществами в сборе средств. К 1988 году число корпоративных комитетов политических действий, большинство из которых были твёрдо республиканскими, выросло до 1806 (по сравнению с 89 в 1974 году и 1206 в 1980 году). Для сравнения, у рабочих было 355 PAC.[565] Позже стало известно, что 249 вкладчиков, которым правила финансирования избирательных кампаний запрещают давать более 1000 долларов непосредственно кандидату, в 1988 году пожертвовали 100 000 долларов и более в «Команду 100», организацию доноров больших денег, входящую в GOP. Это было разрешено законом, в котором имелись лазейки.[566]
Буш был республиканцем-центристом, который никогда не был расположен к правому крылу в своей партии. Будучи умеренным епископалом, он не имел тесных связей с евангелическими христианскими правыми, члены которых склонны были считать его нерелигиозным республиканцем из сельского клуба. Но в 1988 году, как и в годы своего пребывания на посту вице-президента, он старался не враждовать с ними. Как и многие другие республиканцы, он демонизировал слово «либерал». Выступая против контроля над оружием, он поддерживал добровольные молитвы в государственных школах и смертную казнь для людей, совершивших особо жестокие преступления. Он выступал против абортов, за исключением случаев изнасилования, инцеста или для спасения жизни матери. Среди помощников, которые помогали ему налаживать контакты с социально консервативными религиозными людьми, был его старший сын, Джордж Буш-младший. Два года назад молодой Джордж бросил серьёзную привычку пить и нашел Бога. «Прощай Джек Дэниелс, здравствуй Иисус», — сказал он.
Республиканцы с особым усердием взялись за то, что они называли «политикой вращающихся дверей» в тюрьмах во время губернаторства Дукакиса. Это была программа, введенная предшественником-республиканцем, которая позволяла заключенным брать кратковременный отпуск. В большинстве штатов, включая Калифорнию в бытность Рейгана губернатором, действовали аналогичные программы, как и в федеральной тюремной системе, хотя только в Массачусетсе они были доступны для пожизненно заключенных.[567] Одним из таких заключенных в Массачусетсе был Вилли Хортон, осужденный за убийство первой степени, который во время отпуска на выходные неоднократно избивал и наносил ножевые ранения мужчине, а также нападал на его невесту и насиловал её. Дукакис, защищая программу, прекратил её только в апреле 1988 года. Некоторые партийные комитеты штата Буша и независимые группы распространили фотографии Хортона, зловеще выглядящего чернокожего мужчины, и выпустили телевизионную рекламу, в которой показывали потоки заключенных, входящих и выходящих из тюрьмы через турникет. Хотя национальный комитет Буша открестился от материалов, в которых фигурировал заключенный, нет сомнений в том, что команда Буша знала и одобрила эту рекламу.[568]
Подобные тактики показали, что Буш, при всём его благородстве, может быть безжалостным в преследовании своих амбиций. Они также указывали на то, что социальные и культурные вопросы, связанные с преступностью и расой, по-прежнему занимают важное место в жизни американцев и вызывают разногласия, и что республиканцы будут использовать эти вопросы, как они делали это с 1968 года, чтобы приглушить привлекательность экономических платформ, которые были в пользу демократов. В 1988 году эта негативная тактика практически доминировала в кампании Буша, затрудняя понимание того, за что он выступает. Временами он отвергал «идею видения», то есть идею о том, что он должен пытаться донести до американского народа какую-либо всеобъемлющую или вдохновляющую идею (как это пытался сделать Рейган).
Подобные тактические приёмы со стороны партии оттеснили на периферию более важные вопросы, такие как огромный бюджетный дефицит, и поставили Дукакиса в оборонительное положение. До последних двух недель гонки, когда он вел более активную кампанию, он, казалось, почти не осознавал, насколько эффективно республиканцы изображали его — и Демократическую партию — «мягким» по самым разным вопросам, от преступности до внешней политики. Дукакис также, казалось, не хотел переходить в наступление. Когда на президентских дебатах его спросили, будет ли он поддерживать смертную казнь для того, кто изнасиловал и убил его жену, он ответил, что нет, а затем предложил холодную, безличную и — как показалось многим зрителям — политически фатальную защиту своей оппозиции смертной казни.[569] Буш назвал своего оппонента «ледяным человеком».
У Дукакиса был последний, возможно, решающий политический недостаток: в 1988 году республиканцы претендовали на то, чтобы поднять настроение американцев в течение предыдущих восьми лет. Хотя «Иран-контрас» была ещё свежа в памяти избирателей, Рейган все ещё пользовался широкой популярностью. Подтверждение Сенатом весной договора по МНВ укрепило впечатление, что Рейган был решителен в ведении холодной войны. И, пожалуй, самое главное — с 1983 года экономика страны медленно, но непрерывно росла. Буш, будучи вице-президентом Рейгана, извлек политическую выгоду из более оптимистичного национального настроения, сложившегося после «плохих старых дней» картеровских лет.
Результаты ноябрьских выборов вряд ли обнадеживают сторонников демократического правления: Только 54,2 процента избирателей, имеющих право голоса, приняли участие в выборах, что является самым низким показателем на президентских выборах с 1924 года. Почему так мало? Наблюдатели предполагали, что ни Буш, ни Дукакис не были вдохновляющими кандидатами, что отвратительная кампания вызвала отвращение у избирателей, что вопросы не были особенно захватывающими, и что многие люди (как и на предыдущих выборах) больше заботились о личных делах, чем о том, что обещали их политические лидеры. Каковы бы ни были причины, низкая явка вызвала растущую тревогу по поводу того, что американцы становятся все более апатичными по отношению к политике и общественным делам.[570]
Хотя Буш не сравнился с Рейганом, добившимся оглушительного успеха в 1984 году, он легко победил и стал сорок первым президентом страны. (Когда его сын Джордж Буш-младший стал сорок третьим в 2001 году, многие называли отца «Буш 41»). Получив 48,9 миллиона голосов против 41,8 миллиона за Дукакиса, он набрал 53,4 процента голосов против 45,6 процента у своего соперника. Он победил в сорока штатах, победив в коллегии выборщиков со счетом 426 против 111. Он был особенно силен на Юге, где (как и Рейган в 1984 году) он набрал 66 процентов голосов белых. Аналитики пришли к выводу, что в целом он получил 60% голосов представителей среднего класса и даже обошел Дукакиса (50% к 49%) среди женщин-избирателей.[571] Три последовательные победы партии GOP на президентских выборах свидетельствовали о том, что Республиканская партия, сильно пострадавшая от Уотергейта, пережила значительное возвращение.
Однако, как и в 1984 году, результаты 1988 года не свидетельствовали о том, что произошел коренной политический перелом.[572] Демократы сохранили большинство в Сенате и Палате представителей, которое они удерживали с момента захвата Сената в 1986 году, что побудило представителя демократов Пэта Шредера из Колорадо пошутить: «Хвосты? Буш был избран в бикини».[573] В 1989–90 годах Бушу пришлось бы бороться с преимуществом демократов 55 против 45 в Сенате и 259 против 174 в Палате представителей. Выборы 1990 года дали демократам ещё больше сил на холме. Бушу, как и Никсону, Форду и Рейгану до него, пришлось справляться с разделенным правительством и высоким уровнем партийного антагонизма.
ДЛЯ УПРАВЛЕНИЯ АМЕРИКАНСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКОЙ, которая была его главным интересом на посту президента, Буш собрал опытную команду советников. Джеймс Бейкер, техасец, сторонник политики, служивший Рейгану в качестве начальника штаба и министра финансов, стал государственным секретарем. Ричард Чейни, координатор штаба Форда до того, как стать влиятельным конгрессменом от Вайоминга, возглавил отдел обороны и быстро установил высокий уровень контроля над Пентагоном.[574] Советником по национальной безопасности был выбран Брент Скоукрофт, отставной генерал ВВС и профессор русской истории в Вест-Пойнте. Хорошо информированный и эффективный человек, он занимал этот пост при Форде. В октябре 1989 года генерал Колин Пауэлл стал председателем Объединенного комитета начальников штабов, первым афроамериканцем, занявшим этот пост. Хотя между этими советниками периодически возникали разногласия, по большинству вопросов они были сплоченной командой.