[624] Один республиканец назвал его «курящим травку, бабником, уклоняющимся от призыва».[625]
Однако вскоре стало очевидно, что сексуальные подвиги Клинтона оказались гораздо менее разрушительными, чем предсказывали политические обозреватели во время праймериз. В отличие от Гэри Харта, чье бабство выбило его из борьбы за демократическую президентскую номинацию 1988 года, Клинтон вышла из Нью-Гэмпшира в хорошей политической форме. Что же происходило? Некоторые обозреватели отмечали, что Харт лицемерил, изображая из себя «мистера Чистоту», пока не был разоблачен, в то время как Клинтон не делал подобных заявлений.
Другие оценили искусное представление, которое Клинтон, обладающий приятным характером, устроил на телевидении, и восхитились Хиллари, которая стояла рядом с ним. Если поведение Клинтона её устраивает, говорили избиратели, то почему они должны беспокоиться?
Оглядываясь назад, можно предположить, что два долгосрочных события помогли Клинтону пережить заслуженную репутацию бабника. Во-первых, к тому времени все более любознательные СМИ приучили американцев к тому, что они слышат о сексуальных проступках своих политических лидеров — не только Гэри Харта, но и Рузвельта, Айка (возможно), Кеннеди и ЛБДжея. Клинтон, хотя и был проступком, тем самым выработал своего рода иммунитет. (Аналогичный иммунитет помог защитить более поздних кандидатов в президенты, таких как Эл Гор в 2000 году, от нападок, связанных с употреблением марихуаны в юности). Второе событие, связанное с первым, стало одним из многочисленных признаков того, что культурные нормы в Соединенных Штатах неуклонно меняются. Многие американцы, принадлежавшие к огромному и политически влиятельному поколению бэби-бума, взрослевшие в более свободные 1960–70-е годы, на личном опыте — или на опыте друзей и родственников — понимали, что поведение Клинтона вряд ли было уникальным. Они были гораздо терпимее к разгульному личному поведению, чем их старшие. Они считали, что то, что государственные деятели делали в спальне, не должно влиять на их кандидатуры.
Тсонгас, к тому же, не был сильным соперником. Самопровозглашенный «пробизнес-либерал», он был неуступчив на сцене. Даже в Нью-Гэмпшире, соседнем штате, он набрал всего 33% голосов против 25% у Клинтон. Клинтон, всегда стойкий и энергичный, после Нью-Гэмпшира стал уверенным в себе и назвал себя «ребенком-возвращенцем». Он уверенно чувствовал себя на телевидении и часто выступал в ток-шоу. Они становились настолько ключевым элементом американской политики, что Рассел Бейкер из New York Times написал, что президентские кампании вступили в «эру Ларри Кинга».[626] По всем этим причинам Клинтон привлек значительное финансирование и активно продвигался вперёд. В марте, в Супервторник, он выиграл восемь из одиннадцати праймериз. Вскоре после этого Тсонгас сошел с дистанции, и хотя Браун оставался в числе претендентов, Клинтон победил его на последовавших за этим ключевых праймериз. Задолго до съезда демократов номинация была у него в кармане. Рассчитывая привлечь южан и молодёжь в ряды демократов, он назначил Гора из Теннесси, своего соратника по бэби-бумеру, своим помощником.
Буш, тем временем, столкнулся с проблемами со стороны консерваторов, которые сплотились вокруг Патрика «Пэта» Бьюкенена, бывшего спичрайтера Никсона, директора коммуникаций Рейгана, колумнист и ведущий телевизионных ток-шоу. Бьюкенен был сильным, часто яростным оратором, которому нравилось, когда его называли «правым популистом» и «питбулем правых». Будучи убежденным католиком, он решительно выступал против абортов и направлял свои призывы религиозным правым. Будучи изоляционистом в своих взглядах на внешнюю политику, он выступал против участия американских войск в Ираке и призывал к резкому сокращению иммиграции. Хотя никто не ожидал, что он вырвет у Буша номинацию на пост президента, он участвовал в республиканских праймериз в Нью-Гэмпшире, где получил 36% голосов против 53% у президента. Его участие в выборах стало сигналом, который высветил раскол в партии.[627]
В апреле другой критик, Г. Росс Перо, вступил в кампанию как независимый кандидат. Перо был бизнесменом-миллиардером из Техаса, который сам оплачивал свою телерекламу и, таким образом, не беспокоился о правилах финансирования избирательной кампании. Объявив о своей кандидатуре в программе Larry King Live, он почти полностью вел свою кампанию на телевидении, появившись перед избирателями лишь в конце гонки. Разрушая экономическую политику Буша, народный Перо заявлял, что «двигатель сломан» и «мы должны залезть под капот и починить его». Говоря о вкладе Буша в рост национального долга, он остроумно заметил: «Может быть, это была экономика вуду. Что бы это ни было, мы находимся в состоянии глубокого вуду». Дефицит, добавил он, «как сумасшедшая тётка, которую мы держим в подвале. Все соседи знают, что она там, но никто не хочет о ней говорить».[628] Летом, когда Буш добивался заключения соглашения NAFTA с Канадой и Мексикой, которое должно было устранить тарифы между тремя странами, Перо предсказал, что это приведет к «гигантскому сосущему звуку», когда американские рабочие места потянутся через границу на рынки дешевой рабочей силы Мексики.
Пока эти угрозы нарастали, Буш не спешил создавать организованную команду и оставался странно рассеянным и невовлеченным.[629] Репортеры писали, что он был «не в ладах» с простыми американцами. Казалось, он не понимал важного факта американской политики конца XX века: Победа на президентских выборах стала требовать постоянного, всепоглощающего внимания. Его отрешенность оказалась катастрофической на съезде GOP в августе, где он по неосторожности позволил религиозным консерваторам доминировать. Они одобрили ярко выраженную консервативную платформу, в которой основное внимание уделялось сохранению «семейных ценностей», призыву восстановить молитву в государственных школах и осуждению абортов. Бьюкенену предоставили место для выступления в прайм-тайм в первый вечер съезда, где он выступил с суровым и религиозным посланием перед общенациональной телевизионной аудиторией. Порицая «радикальный феминизм», «аборты по требованию» и «права гомосексуалистов», он провозгласил: «В этой стране идет религиозная война. Это культурная война, столь же важная для того, какой нацией мы станем, как и сама холодная война. Это война за душу Америки».[630]
Поскольку Буш, очевидно, не в состоянии контролировать свою собственную партию, Клинтону пришлось довольно легко. Он обещал не только снижение налогов для среднего класса, но и создание национальной системы медицинского страхования для всех американцев. Хотя он держался на расстоянии от Джесси Джексона и других левых афроамериканцев, он был очень популярен среди чернокожих избирателей. Возможно, благодаря тому, что он был южанином, на Юге он показал лучшие результаты (впоследствии он победил в четырех из одиннадцати южных штатов), чем любой другой кандидат от демократов со времен Картера в 1976 году.[631] В основном он придерживался центристской позиции, которой ранее придерживался по вопросу преступности, в частности, покинул предвыборную кампанию и вернулся в Арканзас, чтобы одобрить казнь умственно отсталого чернокожего заключенного.
Клинтон уделял мало внимания иностранным делам. В конце концов, холодная война закончилась, и в стране царил мир. К тому же Буш был героем войны, а значит, более привлекательным кандидатом для многих американцев, участвовавших во Второй мировой войне или во Вьетнаме. Вместо этого Клинтон стал лидером благодаря своей сильной внутренней политике. Выступая так, словно рецессия ещё не отступила, он сосредоточился на том, чтобы донести до слушателей главную мысль: Экономическая политика администраций Рейгана и Буша нанесла серьёзный ущерб нации. Республиканцы, по словам Клинтона, создали «худший экономический рекорд со времен Великой депрессии». На видном месте в его «военном штабе» в Литл-Роке висела табличка с четкой стратегией: «Главный вопрос — экономика, глупости».
По всем этим причинам Клинтон легко победил в ноябре. Он набрал 44,9 миллиона голосов, 43 процента от общего числа, против 39,1 миллиона голосов Буша, 37,4 процента. Женщины, не обращая внимания на репутацию Клинтона как бабника, поддержали его сильнее, чем мужчины.[632] На выборах, на которые пришло почти на 13 миллионов избирателей больше, чем в 1988 году, Буш получил на 9,7 миллиона голосов меньше, чем четырьмя годами ранее. Он был силен только в Солнечном поясе, равнинных штатах и на Горном Западе. Эти регионы, которые Рейган также выиграл и где религиозные консерваторы были особенно активны, стали довольно твёрдой республиканской страной. Но Буш потерпел серьёзное поражение в ключевых городских штатах Северо-Востока, Среднего Запада и Западного побережья. Клинтон одержал большую победу в Калифорнии, которая лидировала в стране по количеству голосов (54) в коллегии выборщиков. Он победил в коллегии выборщиков со счетом 370 против 168.
Большинство анализов результатов голосования говорят о том, что кандидатура Перо навредила Бушу. Перо набрал 19,7 миллиона голосов, или 19 процентов от общего числа голосов. Это был самый впечатляющий результат кандидата от третьей партии с тех пор, как Теодор Рузвельт набрал 27% голосов как кандидат от Прогрессивной партии в 1912 году. По оценкам исследователей, до 70 процентов поддержки Перо могли получить люди, которые сказали, что голосовали за Буша в 1988 году.[633]