[667] Сваггарт предстал перед своей 7-тысячной общиной в Батон-Руж, где слезно умолял простить его грехи и сложил с себя служение. Общественный резонанс, вызванный злоключениями этих самодовольных крестоносцев, запятнал блеск религиозного консерватизма.
Хотя опросы 1990-х годов по-прежнему свидетельствовали о том, что практически все американцы верят в Бога, они также показали, что большинство людей — особенно молодёжь — склонны проявлять терпимость к частному поведению других и с трудом воспринимают насильственное вмешательство религии в политические дела. Кроме того, значительная часть консервативной политической активности в 1990-х годах исходила из светских, а не религиозных источников. Ведущие консервативные газеты и журналы — Wall Street Journal, Human Events, The Public Interest, National Review и Weekly Standard — больше внимания уделяли экономическим и внешнеполитическим вопросам, чем моральным проблемам, которые дороги глубоко религиозным людям.
Конечно, многие представители христианских правых продолжали отстаивать теологические позиции, которые резко отличались от позиций более светских американцев. Однако утверждать, что Соединенные Штаты стали в подавляющем большинстве случаев светской страной, в которой религия больше не имеет значения, было не совсем верно. Хотя католические сторонники государственного финансирования церковно-приходских школ в 1990-е годы были тише, чем в прошлом, они, как и протестанты-евангелисты, верили в достоинства религиозного обучения в школах.[668]
Кроме того, религиозные консерваторы оставались значительной культурной силой в Соединенных Штатах. И хотя к середине 1990-х годов битвы за содержание учебников, как правило, стихали — к тому времени многие тексты по истории стали мультикультурными, в них фигурировали не только отцы-основатели, но и Сакаджавея, Сезар Чавес, Фредерик Дуглас и Малкольм Икс, — консерваторы продолжали бороться против полового воспитания в школах и дарвинистских идей в учебниках и курсах биологии.[669] Подобные крестоносцы нашли множество способов распространять своё Евангелие. Благодаря кабельному телевидению в то время «Семейный канал» Пэта Робертсона был доступен примерно в 50 миллионах домов. Ежедневное радиошоу Джеймса Добсона «В центре внимания — семья», которое транслировалось на 4000 станций, привлекло около 5 миллионов слушателей. По оценкам, в конце 1990-х годов в эфире было 399 христианских радиостанций, работающих на полную или частичную ставку.[670]
Как показал Пэт Бьюкенен, консервативные христиане сохранили политическую силу и в 1990-х, и в 2000 году. Они были достаточно сильны, чтобы подталкивать кандидатов от GOP, в том числе Буша, вправо во время президентских праймериз и на съездах партии, проходящих раз в четыре года. В некоторых регионах, особенно в Солнечном поясе, у них было достаточно численности и рвения, чтобы повлиять на результаты выборов. На выборах в Конгресс в 1994 году, когда явка была низкой, их деятельность, эффективно организованная Христианской коалицией, позволила GOP выиграть ряд выборов на Юге и тем самым создать большинство в Палате представителей впервые с 1954 года. Культурно-консервативные республиканские представители и сенаторы, получив контроль в Конгрессе, оказались в более выгодном положении, чтобы добиваться своих целей, таких как ограничение абортов и прав геев, а также назначение консервативных федеральных судей. На близких президентских выборах (как в 2000 и 2004 годах) они были одним из тех многочисленных блоков, которые могли помочь сделать разницу между победой и поражением. В обеих президентских гонках большинство белых избирателей-католиков также поддерживали GOP.
Но некоторые обеспокоенные либералы отреагировали слишком остро. Как и раньше, люди, связанные с религиозными правыми, расходились во мнениях между собой. Христианская коалиция, показавшая себя в 1994 году политически подкованным религиозным лобби, набрала долгов на 3 миллиона долларов и пришла в упадок. Вскоре после того, как Рид покинул её в 1997 году, она практически распалась. Так же в течение года поступила и организация Promise Keepers, которая также пострадала от плохого финансового управления. Другие крупные организации, представляющие христианских правых, в частности Family Research Council и Concerned Women for America, продолжали процветать, но они столкнулись с решительным противодействием, особенно со стороны либералов в городах, на восточном и западном побережьях. Позже, во время президентских выборов 2000 и 2004 годов, стало ясно, что эти и другие группы религиозных правых стали жизненно важными активами для GOP, в основном на Юге. Но в конце 1990-х годов, когда Клинтон все ещё находился в Белом доме, всю политическую мощь христианского консерватизма ещё предстояло продемонстрировать.[671]
Чувствуя свою политическую ограниченность, некоторые религиозные консерваторы в конце 1990-х годов стали настроены пессимистично. Ни Рейган, ни Буш, по их мнению, не смогли по-настоящему продвинуть их программы. Ни одна из их главных целей — аборты, молитва в государственных школах или порнография — не была достигнута. Либералы оставались влиятельными в университетах и средствах массовой информации. Некоторые правые защитники, обескураженные, задавались вопросом, не сходят ли на нет их цели, борющиеся с продолжающейся секуляризацией и коммерциализацией американской культуры. Химмельфарб, писавший в 1999 году, хмуро заметил, что Соединенные Штаты стали менее религиозными, чем в 1950–1960-е годы. По её словам, в 1998 году только 58 процентов американцев заявили в ходе опроса, что религия играет важную роль в их жизни, по сравнению с 75 процентами, которые говорили об этом в 1952 году.
Социолог Алан Вулф (не являющийся религиозным консерватором) пришёл к аналогичным выводам в 1998 году. Большинство американцев среднего класса, писал он, с недоверием относятся к телеевангелистам и другим прозелитам, пытающимся навязать людям свои идеи. Американцы, по его словам, исповедовали «тихую веру». Они были «свободными прихожанами», которые заключали «краткосрочные контракты» с несколькими общинами. Дэвид Фрум, консервативный журналист, согласился с ним, написав в 1994 году, что число белых южных баптистов, пятидесятников и харизматов «невелико» — около 15 миллионов человек (при общей численности населения в 276 миллионов на тот момент), разбросанных по тридцати штатам. Они были «рассеянной, бедной и относительно необразованной группой». Опровергая опасения либералов по поводу силы религиозных правых, Фрум пришёл к выводу, что «никакой огромной теократической угрозы не существует».[672]
Некоторые социальные проблемы, которые особенно тревожили консервативных американцев, хотя и оставались более серьёзными, чем в 1960-е годы, но в конце десятилетия, казалось, стали чуть менее страшными. Показатели подростковой беременности и родов, а также абортов, резко возросшие в 1980-е годы, снизились после 1991 года — как считалось, в результате программ профилактики СПИДа, более широкого использования презервативов и новых методов контроля рождаемости.[673] Наконец-то снизился уровень преступности. Уровень убийств, достигший пика в 1980 году и составивший 10,2 на 100 000 населения, резко снизился, составив к 2000 году 6 на 100 000. К тому времени американский уровень имущественных преступлений, в частности краж и воровства, упал ниже, чем в Швеции, Канаде, Новой Зеландии и Великобритании.[674] Отчасти благодаря росту благосостояния в конце 1990-х годов, а отчасти благодаря масштабному пересмотру политики социального обеспечения после 1996 года, число получателей социального пособия резко сократилось.[675] Распространенность курения сигарет, хотя и высокая среди подростков, продолжала снижаться. Злоупотребление наркотиками и психоактивными веществами в конце 1990-х годов выглядело несколько менее серьёзным, чем в 1970-е годы и во время эпидемии крэк-кокаина, достигшей пика в 1980-е годы. По всем этим причинам культурное отчаяние, поразившее многие городские районы, такие как Нью-Йорк после отключения электричества в 1977 году, стало ослабевать. (В Нью-Йорке даже метро стало чистым). Все эти изменения несколько ослабили опасения консерваторов, которые вели культурную войну в начале десятилетия.
Также казалось, что многие представители самого молодого поколения американцев — так называемые миллениалы, родившиеся после 1982 года, — в конце 1990-х годов отвергали поведенческие излишества, как они видели, бумеров и их детей, так называемого поколения X. Хотя эти молодые миллениалы вряд ли массово присоединялись к консервативным крестовым походам против полового воспитания, абортов или прав геев — как и их родители, они выросли в более либеральной, вседозволенной культуре той эпохи, — они, похоже, вели себя более ответственно в сексуальных вопросах, меньше пили и избегали наркотиков. Большинство из этих миллениалов заявили, что верят в Бога и любят свою страну.[676]
Насколько обоснованны подобные обобщения поколений, сказать сложно: Разнообразие внутри возрастных когорт остается огромным в многонациональном населении Америки. Можно ли легко определить «поколения»? Однако широкие и глубоко пессимистичные утверждения о национальном упадке в 1990-е годы казались ошибочными. Также остается спорным вопрос о том, действительно ли в 1990-е годы упала активность общин — низовые организации, волонтерство, филантропический дух — или это только казалось ностальгирующим американцам, которые лелеяли розовые воспоминания о сплоченности соседей в прошлом.