Мне вспомнился плакат на одном из украинских митингов. Я гостил тогда в Киеве у моих братьев и сестёр и наткнулся на толпу, когда гулял по Крещатику. Украинские националисты протестовали против закона о двуязычии в отдельных регионах Украины. На плакате был нарисован расчленяемый ножницами надвое кровавый язык и подпись: «Двуязычие? А ты попробуй!»
«Да попробовали уже до вас, дебилы», – спустя десять лет, лёжа на койке в подвале, мысленно вступаю я в дискуссию с теми нациками.
В Швейцарии, Финляндии, Бельгии, например, никому двуязычие не мешает. Вы же в Европу хотели? Вот вам примеры. Да и в мире полно стран с несколькими государственными языками. Это не проблема. В нелюбимой вами «тоталитарной» России в каждом национальном регионе введено по два, а то и по три государственных языка. И никому от этого плохо не стало. Наоборот, хорошо.
Аргументы моих украинских братьев в языковом вопросе были простыми: это же страна Украина, значит, все должны разговаривать на украинском. Простота хуже воровства. Откуда взялось название страны, почему она так называется, как, при каких обстоятельствах государство Украина появилось в текущих границах, какие там народы жили, никто вопросами не задавался.
А вышло оно так, что Украина получилась малой империей. В разные исторические периоды она прирастала территориями с определёнными культурными особенностями. Украина – это лоскутное одеяло. Там румыны, там венгры, там греки, там татары. Ну и русские, естественно – мы везде. Но даже в лоскутах украиноязычных или русскоговорящих областей Украины есть свои узоры, есть видимые различия среди русских и украинцев, их населяющих, как и в языке, так и в менталитете. И это нормально для империи.
Но не для национального государства. В национальном государстве один народ, один язык, одни герои. Но хотите жить так – базару нет, тогда откажись от своих имперских амбиций. Империя не терпит местечкового национализма, вам придётся отказаться от территорий, которым навязываемая культура и навязываемые герои чужды, объясняю я в ночи элементарные вещи украинской ДРГ.
Мы вот, русские, живём в империи. Если вам так хочется нас называть, мы – Орда, Гумилёв-младший соврать не даст. «Да, скифы – мы, да, азиаты», – игнорируя разницу десятилетий, повторяет за Гумилёвым и Блок. Как подтверждение их слов, рядом со мной после боевой смены на койках отдыхают якуты.
«Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы…» Вот поднялся со своей койки фельдшер, подошёл и выключил свет в медпункте. Стало темно.
► Трофейные шевроны
Впрочем, кому сейчас что объяснять… Теперь всё происходит насильственным путём. Под воздействием крови, пота, слёз и железа Украина сжимается как шагреневая кожа. И отступая, ВСУ отравляют землю железными и фосфорными дождями: «шо не зъим, то понадкусываю» – так гласит украинская поговорка. Так была разрушена Попасная.
В споре о языке звучал ещё аргумент – ну, русским же на Украине не запрещается говорить! То есть мы школы русские закроем, уберём язык из документооборота, из телевидения (все эти меры вводились постепенно), но вы разговаривайте, разговаривайте, кто ж вам запрещает! Вы разговаривайте, а вот следующее поколение вырастет мамлюками, на русском оно уже общаться не будет.
Вместе с росгвардейцами я посетил разрушенную школу – в русскоязычном городе дети уже писали украинские рефераты о Майдане.
«Они были смуглые и златоглазые» – есть такой рассказ у Рэя Брэдбери. Синопсис его следующий. На Марс прилетели колонисты с Земли, и они поселяются рядом с древним марсианским городом. И они начинаются меняться как внешне, так и внутренне. Буквально за годы у них меняется цвет глаз, кожи и волос, меняется язык. В конце концов они уже сами уходят в марсианский город, и уже следующая партия колонистов считает их марсианами.
Вот на чём и основана стратегия украинизации. Це Украина! – вцепляются украинские нацики в русскоязычные области. Чтобы оправдать отсутствие украинцев на этой земле, псевдоисториками был выдуман голодомор. То есть на самом деле жили там украинцы, но при Сталине их голодом выморили, а русских потом, выходит, в пустые дома заселили. Уже в самом слове «голодомор» заложен умысел. Голодомор – получается «морить голодом». То есть имел место не просто массовый голод, который возник в результате сложившихся обстоятельств и ошибочных халатных действий конкретных лиц, – не-ет, действия были умышленные, нацеленные против украинцев.
Но как-то нескромно персонализировать эту трагедию. Голод, да, был в 30-е. Но был он и в Поволжье, и на территории современного Казахстана. (Что, кстати, дало повод казахам тоже выдумать свой, персональный Голодомор.) Много что было. Жили вместе, голодали вместе, вместе умирали. Но вдруг задним числом умирать украинцы решили отдельно.
Кстати, в 90-е на волне переоценки истории было проведено расследование массового голода 30-х. В списке непосредственных виновников – сплошь украинские фамилии.
– Да це ж жиды! – как-то ответил мне на этот факт дядя. Когда я спорил с ним, я уже был взрослым, интересовался историей и литературой, книги вовсю читал.
«Вот, всё у вас так!» – тогда я промолчал, но сейчас, спустя десять лет, продолжаю с ним спор. Если не москали у вас виноваты, то жиды. А вы всегда жертвы – так себя капризный ребёнок ведёт. Вы строите свою идентичность на том, что в истории вас всегда угнетали, и во всех своих бедах вы всегда вините кого угодно, только не себя. Но Москва слезам не верит. Скромнее надо быть.
Но при этом – парадокс! – у украинцев развит комплекс младшего брата, который всегда оспаривает первенство у старшего.
Гуляем как-то с другим уже дядей по Крещатику. Он хочет меня удивить.
– А в Москве е такой? – указывает он мне на подземный универмаг под площадью Независимости, которую все знают как Майдан.
Есть, тогда я ему ответил, имея в виду закопанный перед зубастыми стенами Кремля на три этажа вниз «Охотный ряд». Да, есть, только в пять раз больше, повторяю я умершему дяде и сейчас, лёжа в подвале на солдатской койке. Дядя тогда удивился. В Москве он если и был, то давно и проездом. Он и не подозревал, что Москва – самый крупный город Европы с, пожалуй, самой развитой инфраструктурой. И самый чистый, кстати, уж я-то попутешествовал по европейским столицам, могу сравнивать, многие крупные европейские города погрязли в мусоре.
Дядя удивился бы сейчас виду российской столицы. Как и у многих украинцев, у него сохранился образ грязной и замызганной Москвы 90-х, Москвы после распада Союза. Но что бы вы, дядя, сейчас сказали, когда Москву бы сейчас увидели?
Комплекс младшего брата подобен комплексу неполноценности. Только неполноценный человек постоянно хочет всем доказать, что он самый лучший, самый хороший, самый древний, самый-самый. Хотя что тут делить? У нас общие предки, князья, цари, царицы, история. Но украинцы бьют в грудь и доказывают, что их мама – не наша мама. Что они, они древнее всех. И что только они единственные наследники Киевской Руси. Хотя само название «Украина», т. е. окраина чего-то большого (Польши или России) нивелирует все претензии на первенство. Чего выдумывать? У нас общие «родители», зачем вы договоры с чёртом подписываете, отрекаясь от родства?
Меня как-то родственники привезли в Триполье под Киевом, где были найдены остатки древней цивилизации, которая по названию места, где они были обнаружены, стали называть трипольской. Молодой парень, экскурсовод, с гордостью на украинском заявлял, что вот, вот они, предки украинцев. Ну, то есть, для него не существовало нашествия ариев, великого и невеликих переселений народов. Вот Киев рядом, вот остатки древнейшей цивилизации – значит, все от украинцев произошли. Логика убийственно проста. Убийственна…
Помимо языка в национальном государстве для объединения нации необходим национальный герой. После распада СССР в бывших советских республиках, которые превратились в новоиспечённые национальные государства, стали копаться в своей, а порой и в чужих историях, подыскивая для себя подходящих на эту роль личностей. Например, в Таджикистане в качестве основателя нации взяли одного персидского царя. Узбеки ни много ни мало приватизировали себе Тамерлана. Их совершенно не смутило, что на самом деле узбеком он не был.
На Украине же выбрали Бандеру – сложно придумать более неудачного персонажа для лидера нации.
Узколобый фанатик, селюк-антисемит, случайным образом получивший образование. Из-за своей тупой непримиримости он не сумел договориться ни с кем. Ни с поляками, ни с немцами, ни с русскими. Ни даже со своими украинцами – организацию, одним из главарей которой он был, постоянно трясли расколы. Ещё ничего не имея, члены этой банды, деля власть, убивали друг друга.
Чуть что, их лидер призывал хвататься за ножи. Террор в среде украинских националистов был самым востребованным методом для достижения своих целей.
Но Бандера был врождённым неудачником, он везде терпел поражение. Ни одна из намеченных целей не была им реализована. Это не его заслуга, что Украина после его смерти расцвела пышным цветком в оранжерее СССР. Зато он виноват, что сейчас она распадается.
Бандера и внешне выглядел непрезентабельно. Посмотрите на его фото в полный рост. Он очень низкий, у него неприятные черты лица – это был злобный и упрямый карлик. Как такого упыря могли украинцы сделать национальным великаном?
Поначалу я не видел опасности в культе Бандеры на Западной Украине. Ну верят и верят. Он же мёртв. Вот в Африке вуду исповедуют, а на Галичине чтят Бандеру, носят вышиванки и костры жгут на Ивана Купалу – такие вот у них региональные особенности. Но ведь нет, нужно было в 90-е из этого упыря вынуть осиновый кол и обязательно навязывать вместе с вышиванкой это чучело всем другим. И начать жечь костры из людей.
Хоть в культуре с выбором героя украинцы не прогадали. Тарас Шевченко действительно талантливый поэт. Это украинский Боб Марли – в детстве я видел портрет Шевченко во многих сельских домах. Даже в тех, чьих хозяев не заподозришь в том, что они люди начитанные. «Кобзарь» – это украинская Библия. Культ Шевченко на Украине поистине народный, что тут говорить. Это даже немного странно выглядит. Мы вот в России портреты Пушкина в квартирах нечасто видим, если не сказать, что никогда.