же туда прилетает. Поэтому он с ними не пошёл. И правильно сделал. «Вот это баня, а вот это мой дом!» – тыкал он мне с восторгом в скачанное с украинского пропагандистского сайта видео, где с беспилотника показывалось, как вэсэушники крыли артиллерией дома, где остановились наши бойцы. Многих тогда затрёхсотило, но он успел сбежать в подвал.
Мне же интуиция подсказывала, что я в безопасности. Мы били, но по нам по каким-то причинам не били. Пока, во всяком случае.
Но пришла другая беда. С утра проснулся от громкого сообщения по рации. С одной из позиций сообщали, что их ночью затопило. Просили ротацию и просушку.
– Вижу в этом диверсию! – раздражённо отвечал снизу кто-то из штабных. – Я говорил им делать водоотводы, а они поленились.
Дождь начался вчера поздним вечером, и лил всю ночь, и нетрудно было представить, что творилось в тех окопах. После небольшого завтрака мы отправились туда.
Но сначала заехали в штаб. В штабе Агроном с Кротом обсуждали, что делать с блуждающим танком. Молодой командир разведгруппы Агроном намеревался пробраться к вражеским позициям и устроить на месте танку ловушку. Крот, умудрённый опытом пятидесятилетний мужик, предлагал не торопиться и не рисковать, а ловить этот танк артиллерией, тем более Охотник накануне договорился с одним из «гиацинтов», стоящих в лесу, действовать сообща и быстро, без военной бюрократии.
Глядя на это со стороны, я вспоминал неприличный анекдот, как два быка, старый и молодой, смотрели с холма на стадо коров. Цель, как известно, была у обоих общая, но стратегии у молодого и старого быка оказались разными.
Поехали вместе с молодью – разведчиками Агронома – на позиции. Пришлось пересесть с УАЗа на «буханку». Мне раньше казалось, что «буханкой» – этой невзрачной серой машиной, придуманной в СССР и знакомой с детства, – бойцы пользовались из-за её дешевизны. У каждого подразделения, которое я посещал, была своя «буханка», да не одна. Ну, типа, не жалко, её, изъездили её и новую приобрели – вот как я думал.
Но как просветили меня сопровождающие барсы и в чём я убедился лично, «буханка» проедет там, где застрянет современный джип. Никогда не подозревал, что «буханка» окажется такой проходимой. В неё вошли два дронщика, семь разведчиков, я с сопровождающим плюс водитель, и все в броне и в полном вооружении, и со всеми этими людьми полная «буханка» тянула всех и вверх по какой-то невозможной грязи и ухабам, которые способны преодолеть, пожалуй, лишь военные «Уралы» и бронетехника.
Такой прыти от этого автомобиля я не ожидал. Как мне объяснили, проходимость «буханки» обусловлена тем, что в ней нет электроники, одна механика. Удивительно. Век живи – век учись, как говорится. Слава советским «буханкам»!
Доехали до позиций на возвышенности. Здесь «барсы» занимают господствующие высоты. Но всегда нужно быть начеку. Ночью здесь чертовщина творится.
► «Барсы» в лесопосадке
– Ночью здесь не видно ничего. Ты стоишь рядом с человеком и не видишь его, – рассказывает мне «барс» с позывным «Злой», вполне добродушного вида бородатый мужик крупной комплекции. – Тут недавно была ДРГ, мобики отбивались. Группа ушла, их спецы грохнули вот там вроде как, – показывает Злой. – Сюда дээргэшки заходят периодически. И нормальные артдуэли бывают, нормальные миномёты летают, польские, стодвадцатые. Всё здесь нормально. Всё как у людей.
Мы идём к лесополосе, где окопались бойцы. Дороги развезло грязью, часть позиций затопило проливным дождём. Но «барсы» справляются с погодным беспределом, мужики жгут костры, сушатся, развешены намокшие вещи. Жужжит бензопила – бойцы продолжают совершенствовать укрепления и свой быт.
– …а так я тут в шортах спал, – говорит Злой.
– Да ладно? Сегодня? – не верю.
– Загляни, посмотри!
Я спускаюсь в землянку, отворачиваю штору из одеяла. Стоит кровать рядом с печкой. Рядом матрасы. И действительно, тепло.
Возле одной из позиций воткнут шест с черепом коровы, на котором выведено «БАРС-13» и молнии по бокам. Что это за капище древних укров?
– Это моё! – вдруг откуда ни возьмись голос. Я сначала не понял, откуда он раздался. Оказалось, из низкой палатки, закамуфлированной листьями. Из неё показалась голова, а потом и целиком вылез улыбающийся парень.
– Меня Соло зовут. Я тут живу. Вот, дом себе сделал. А для укров у меня подарки вот, – он показал на лежащий под деревом гранатомёт. Гранатомётчик, значит. Соло. Один.
На другой позиции мы обнаружили трёхместные апартаменты – под навесом из брёвен и слоя земли лежат в ряд три матраса.
– Что за номер? Люкс? Завтрак входит? – спрашиваю старичка, «заведующего гостиницей».
– Всё входит! И завтрак, и обед, и ужин! – улыбается. «Заведующий» оказался атаманом. Он просил передать привет «алексеевским казакам», и сказал, что ждёт их не дождётся. Я так понял, атаманский «привет» был с подковыркой. Мол, что ж вы за казаки? Со своим атаманом не поехали, дома остались?
Классика военного жанра – линия обороны выстраивается в лесопосадке под прикрытием деревьев. Мы обошли все позиции «барсов» на этой стороне. Пообщались с бойцами. Со стороны выглядит, как будто собрались русские мужики на отдых на природе. На рыбалку, с «удочками». Однако покой здесь только снится. Слишком уж хищная «рыба» в лесах под Кременной завелась.
Разные люди служат в БАРС-13. Однако вот какую общую черту приметил. Большинство барсов – это те, кому за сорок или около того. И много есть таких, кому уже полтинник стукнул и больше. Нет, молодёжь, конечно, тоже имеется – они предпочитают активные виды военной деятельности, например, разведку. Но если взять усреднённый образ бойца, воюющего в этом подразделении, то получится русский мужик, у которого седина уже в бороду.
«И почему он покинул свой дом, свою семью, и приехал сюда?» – размышлял я после журналистской инспекции.
Мотивы могут быть разные. «Страна попала в сложную ситуацию, решил помочь», – ответил мне на позициях Адвокат, подполковник милиции в отставке. Прежде всего бывалые «барсы» за Россию переживают, за русских. Вот Адвокат, когда понял, что все юридические и политические методы в отношении неонацистской Украины исчерпаны, бросил юриспруденцию, которой занимался после службы в органах, и отправился в зону СВО.
«Я-то уже своё пожил, лишь бы им не пришлось воевать», – сказал мне Вячеслав с Байкала. На Украине у него погиб племянник. У его сослуживца, пятидесятишестилетнего Виктора «Мавро» уже не только дети, но и внуки с внучками, их уже у него тринадцать, Мавро воюет тоже и «за них», как в прямом, так и в переносном смысле.
«Почувствовал несправедливость…» – вспомнились ещё слова Кудесника, когда возвращался домой. Стремление к справедливости – вот ещё какая черта нас, русских людей, объединяет. А у мужиков в годах это стремление ещё больше развито, так как они, видавшие виды, больше молодёжи понимают, что такое хорошо и что такое плохо. И зачастую отцы вступают в конфликт со своими детьми.
Вот напрашивающийся пример из литературы.
«Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?» – пожилой казак Тарас Бульба берёт в руки ружьё, намереваясь преподать своему сыну, который продал веру и отчизну за красоту полячки, последний урок.
Вот так и русские мужики с сединой в бороде взяли в руки оружие, чтобы проучить неонацистских молодчиков, молодую гнилую поросль, которой обросла Украина за годы своей «независимости».
И ляхи, которых полно по ту сторону фронта, этим неонацистским ублюдкам не помогут.
Недобрые утра Донецка
15 декабря 2022 г.
Как начинается утро в Европе? Над Римом восходит тёплое декабрьское солнце. Лондон укутан туманами, Берлин подморозило, минус, холодно. В Париже облачно, дождь. В Донецке сегодня выпали смертельные осадки.
Ровно в 07:00 безликий нацистский абориген в украинской форме отдаёт команду «Огонь! (По кацапам!)», и адская машина РСЗО, раскачиваясь выплёвывает с огнём и свистом одну за другой сорок ракет! Сорок ракет. Сорок.
Они летят прямо в центр Донецка и будят весь город. Будят и меня, хотя я сплю в берушах. Беруши как циничный барьер военкора на случай, если произойдёт что-то незначительное. Например, обстреляют прифронтовой район, прилетит артиллерийский снаряд на окраину, или внезапно захлопает ПВО. Подумаешь, рутина. Кого этим можно удивить? Я спать.
Бав! Бав! Бав! Бав! – сорок ракет падают в самое сердце молодой и многострадальной Донецкой Республики. Там, там и там вспышки в центре Донецка. Вдалеке трещит электричество и пропадает. Мой товарищ Саша, с которым я работаю в паре, чуткий матёрый репортёр, подскакивает с кровати к окну и успевает заснять эксклюзив – непосредственно прилёт украинских ракет. Я просыпаюсь на одиннадцатом этаже на другой стороне Ворошиловского района в трёх кварталах от Артёма (центральной улицы Донецка). Вынимаю беруши, беру телефон. Мы обмениваемся сообщениями и начинаем быстро собираться, как того требует наш журналистский долг.
► Воронка от ракеты РСЗО
Центр Донецка уже обстреливают больше недели, причём уже не американскими «топорами» (М-777) и не французским «цезарем», как раньше. По-варварски, не стесняясь, бьют по городу РСЗО. Блуждающий «град» выпускает десять ракет и быстро уезжает, прячется в мёртвых пустошах под Донецком. В этих обстрелах угадывается смысл. «Доброго ранку, москали!» или «Надобраніч!» – так неонацисты терроризируют население Донецка, стреляя регулярно и утром, и днём, и вечером. Чтоб москалям не спалось. Или чтоб они не проснулись.
Военных целей в этих обстрелах нет никаких – РСЗО накрывает площадями, разлёт ракет очень большой. Но бьют именно в центр. Да, конкретных целей нет, но есть жертвы и разрушения, которые мы снимаем. Несколько дней назад, как только я вышел из фитнеса, в километре справа от меня что-то грохнуло, вспыхнуло, я быстро прыгнул в машину и приехал на место попадания вместе с пожарными. Горело два частных дома. В них сгорело трое человек.