– Просто моментальный взрыв. Моментальный! – Поджав подбородок, он с видимым удовлетворением кивнул головой и положил готовую петарду на стол.
На следующий день, когда я поднялся, на втором этаже стоял гогот. Мазай и его «зайцы» открыли для себя использование кружек и занимались, как они это назвали, «доставкой кофе». Конструкция снаряда с кружкой была ещё проще, чем у ВОГов с саморезами. В кружку просто засовывалась ручная граната без чеки, спусковой рычаг блокировался её стенками. Кружка подцеплялась к «мавику», и «мавик» летел к врагу. От удара о землю граната выпрыгивала из стакана, рычаг разжимался.
– Парни, кофе! – веселился Мазай и, сидя в кресле, жал на кнопку сброса. Он уже с самого утра кошмарил группу неонацистов, которая ушла с малого муравейника и, по-видимому, ждала эвакуации. Но они нигде не находили себе безопасного места. «Кофе» прибывал один за другим. вэсэушники стреляли по «кофейному аппарату» и метались от него по всей прилегающей лесопосадке. Но Мазай – парень умный, он подлетал к вэсэушникам с солнечной стороны, чтобы солнце слепило им глаза.
Гранаты «мазайцев» выполняли не только кумулятивную функцию, но и коммуникативную. На кружках мазайцы писали ободряющие надписи типа «Пизда вам». Были и памятные послания, адресованные погибшим товарищам – «Димон, мы за тебя отомстим». Саму бомбу назвали РК-1 – ручная кружка первой модели. Дети, сущие дети.
Груз к квадрокоптеру Мазай прикреплял сам лично, не доверяя никому этот ответственный и опасный процесс.
– Запустить «мавик»! – Открыть сброс! – Закрыть сброс! – Пульт! – давал он короткие приказы своему молодому адьютанту, в то время как другие бойцы, и я тоже с ними, прижимались к уцелевшим стенам – все помнили, как на днях сорвался и сдетонировал ВОГ.
Мазай одной рукой поддерживал снизу жужжащий «мавик» с прицепленной бомбой, другой брал поднесённый ему пульт и запускал квадрокоптер в небо. Потом Мазай садился в кресло, доставал сигарету, «адьютант» давал ему подкурить, и все толпились, смотря на дисплей. В качестве музыкального сопровождения Мазай включал на мобильном музыку. Помимо «Утра» Грига из классики ещё использовался «Полёт валькирий» Вагнера, а также записанная для таких случаев залихватская песня «Ленинграда».
Ру – ский бес-пи-ло-тник
Над – по ля-ми-ржи
Вы – ше ме-тров-со-тни
Во – бла ках-кру-жит
раздавалось с мобильника Мазая, когда он сосредоточенно вглядывался в экран, выискивая своих жертв.
– Вот четыре тела попиздили, взяли спальники свои, уёбывают, – подошёл другой оператор БПЛА, который следил за охотой со второго беспилота.
– Ну сколько они бегут? Пять км в час? А я шестьдесят пять! – Мазай рассмеялся неумолимым законам физики, которые обрекали вэсэушников на гибель. Ну или, на худой конец, на ранение.
– Н-на, нахуй, – ещё одна граната полетела вниз на головы врага. На тот момент, когда я подошёл, это была уже шестая кружка «кофе», доставленная на позиции противника.
«Архангелы» сначала израсходовали свои кружки, потом несколько штук «пропало» из столовой спартанцев на нижнем этаже. Парочку подогнали мы, покопавшись внутри своего броневика. На нужное дело лишних кружек было не жаль.
Но даже и без сбросов Мазай находил себе занятие. Он кружил над Водяным и Опытным, наблюдая за каждой машиной, которая появлялась в этих сёлах, занятых вэсэушниками. Он следил за всеми передвижениями автомобилей и фиксировал, где высаживались солдаты противника, в какой дом они заходили. Мазай находил эту точку на гугл-картах, скрупулёзно записывал координаты, чтобы потом передать информацию артиллерии. Ночью в самый неожиданный момент, когда вэсэушники спали, по отмеченным домам наносился удар, и его жители погружались в более глубокий сон, чем тот, в котором они пребывали.
► Мазай за работой
Мазай – командир молодой, ему всего двадцать восемь лет. Воюет он ещё с первой кампании, тогда ему было вообще двадцать. Мазай – типичный представитель донбасского потерянного поколения – поколения, у которого война заняла большую часть самостоятельной и осознанной жизни. В подразделении Мазая служило много молодёжи – лица чумазые и детские. Но в подчинении были не только пацаны, похожие на трудных подростков Макаренко, но и взрослые мужики в районе сорока и старше. И те и другие беспрекословно слушались Мазая: у «архангелов» он пользовался незыблемым авторитетом – это было видно с первого взгляда. Видимо, на то были веские основания.
Мазай был отморозком, если использовать этот эпитет в положительном значении, оценивая уровень присущей смелости и отваги. Как-то при нас он потерял связь с бронемашиной, которая везла «архангелов» к муравейникам на ротацию. Недолго думая он с рацией в руке скатился по обваленной бетонной плите вниз со второго этажа и, ловя волну, пошёл вслед за БМП прямо на боевые позиции, причём без каски и бронежилета. Нам всем оставалось только ошарашенно смотреть ему вслед.
И как раз в этот момент аэропорт обстреляли – видимо, закошмаренные кружками неонацисты навели артиллерию. Бам! Бам! Бам! Бам! – заколотило по зданию и возле него. Мы весьма бодро, но без паники, сбежали на первый этаж. Через некоторое время вернулся Мазай, обстрел застал его в поле. Мазай был такой же спокойный и невозмутимый, как будто ничего не произошло. Только румянец на щеках выдавал в нём адреналиновое возбуждение.
Через некоторое время парни притащили истрёпанный хвостовик непонятной ракеты, адресованной в нашу сторону. Ракета имела какой-то не въебенный диаметр, однако не сказать, что её разрыв сильно нас шокировал. Да и сам факт, что от неё остался пусть и покорёженный хвостовик, говорил о том, что взрыв был слабой мощности. У всех возник резонный вопрос: «Блядь, что это за хуйня?» Яндекс-поисковик по фото выдал, что это «буржуйка чугунная». Все загоготали. Буржуйками нас ещё не обстреливали, держимся, пацаны. Смех смехом, но это война на уничтожение, в ход идёт всё – мы бросаемся фарфоровыми кружками и гранёными стаканами, в нас летят чугунные буржуйки.
На следующий день по дороге в аэропорт мы заехали в торговый центр «Галактика», расположенный в Киевском районе. Там мы купили для Мазая и его команды десять кружек – наш журналистский подгон. Однако в аэропорту мазайцев уже не было, мы застали только несколько «архангелов», которые собирали свои вещи. Подразделение передислоцировали на другой участок фронта. Несколькими кружками мы возместили потери спартанской столовой, а остальные так и звенят на ухабах в ящике за сиденьем водителя. Ждут встречи с Мазаем.
Атака мертвецов
В течение недели постоянным артиллерийским огнём и сбросами с беспилотников вэсэушников вытравили и с малого муравейника. Однако дорога к нему по-прежнему нами не контролировалась. Со стороны Песок бились сомалийцы и 11-й полк, но к тому участку дороги, который подводил к малому муравейнику, они пока не вышли.
– Нам эти муравейники и на хрен бы не сдались, – объяснял Колыма, закуривая и попивая кофе, который мы по установившейся традиции привезли ему прямо из донецкой кофейни, – их взятие без Водяного для нас бессмысленно. А вот для ВСУ они важны. Так у них форпост чуть ли не в самом Донецке. Был.
Видимо, поэтому враг раз за разом, снова и снова пытался залезть хотя бы на малый муравейник, к которому ещё остались у него подходы, чтобы снова там закрепиться. Самой впечатляющей попыткой стала «атака мертвецов» – такое название операции пришло мне на ум из-за её бессмысленности и очевидности результата.
В то сентябрьское утро было пасмурно и лил дождь. С неба падала вода, и клочки тумана медленно стелились по земле. Железных осадков не предполагалось, канонада на окраинах Донецка стихла – беспилотники не летают в дождливую погоду, некому наводить артиллерию. Да и кому охота воевать в дождь? Воевать в дождь элементарно неудобно – непогода всегда голосует за мир. Но, видимо, этим и руководствовались вэсэушники, предполагая, что никто не будет их ждать в это мокрое, сырое утро.
Их было сорок человек, сорок тел – так цинично, не давая себе права на гуманизм, говорят о численности противника, которого хотят уничтожить. Чтобы не быть обнаруженными, боевики, растянувшись цепью, шли пешком с самого Водяного. Без фармацевтики тут явно не обошлось. Скорее всего, этих солдатиков для отваги чем-то укололи или дали нужные таблетки, вряд ли кто из них в тот день встречал свою смерть в здравом рассудке. Командир отряда мертвецов, как канадский форвард из золотого века хоккея, вообще шёл без шлема – сверху было видать только его чёрное кепи. Такую беспечность можно объяснить только допингом – на поле перед Донецким аэропортом играли в другие подвижные игры, и ходить в бой без каски было чистым, рафинированным безумием.
Вэсэушники взобрались на малый муравейник и змейкой заползли в извилистую траншею. Их участь была предрешена – тех вэсэушников, кто потом будет рассказывать родственникам и друзьям о кошмаре, в который они попали, останется немного. Ещё на подходе они были замечены спартанскими наблюдателями, дежурившими «на земле». О гостях тут же было сообщено в штаб. Как раз стих дождь, и суровый Странник, взяв рацию, приказал поднять в небо беспилот, чтобы корректировать по ним огонь. Этот же беспилотник и записал себе в память картину той бойни.
Гостей встретили практически из всех видов вооружений. Сначала вэсэушников отсекли миномётами. Затем по ним стали долбить «гиацинты» кубанских артиллеристов. Со стороны Песок выехал и отстрелялся танк. Из аэропорта плевалась огнём БМП. С разных точек работали расчёты АГС. Это было форменное избиение.
Сверху было видать раскиданные, размётанные по муравейнику тела. Некоторые из лежащих были ещё живы. Поистине трагический момент – вот раненый пытается подняться, и его тут же прошивает очередь из АГС («Ох, хорошо! – воскликнул Странник). Один вэсэушник лежал со спущенными штанами – видимо, ему хотели оказать медицинскую помощь, да так и бросили, когда он умер. Сверху виден оголённый живот, половой член – такая картина стала поводом для циничного и злого солдатского юмора в штабе спартанцев.