Вэсэушники вместе с ранеными, которых удалось унести, спустились с муравейника и отошли в ближайшую лесопосадку. Однако и к ней давно пристрелялись – там избиение продолжилось. Оставшимся в живых повезло только в одном – три раза за ними приезжала эвакуация на БМП, три раза по ней старались попасть и три раза не попали. Вдогонку по отступающим вэсэушником насыпали пакет «града».
Так что это было? На что они рассчитывали? Пересматривая видео, я не нахожу ответа. Война полна безумия, страстей и загадок, неподвластных человеческой логике. Это было безрассудное предприятие, это была бессмысленная жертва – на заклание просто отправили сорок человек.
Хотя, конечно, Молох войны всеяден.
Эпилог
После этого неудачного наката, оставившего после себя только трупы, вэсэушники больше не предпринимали попыток взобраться на муравейники. Вскоре неонацистов оттеснили к Водяному. Через несколько месяцев, закончив с Песками, сомалийцы взяли и этот населённый пункт. Когда обстрелы приутихли и противник смирился с потерей всех своих укрепов в зоне аэропорта, подходы к муравейникам разминировали, и спартанцы водрузили на них флаг своего подразделения – имперский чёрно-жёлто-белый флаг с красными стрелками молний. Теперь официально можно было утверждать, что освобождена не только вся территория Донецкого аэропорта, но и, собственно, весь Донецк, так как линия фронта полностью сдвинулась за его административные границы.
Взятие муравейников – это всего лишь один эпизод этой трудной и изнурительной войны, один маленький шажок в сторону большой Победы. А сколько будет ещё таких тяжёлых, оплаченных солдатскими жизнями шагов? Много, очень много. Но мы встали на этот трудный путь, и дорогу осилит идущий. Впереди была Авдеевка – в ясную погоду трубы Авдеевского коксохимического завода хорошо видны с высоток и терриконов на северной окраине Донецка. В Авдеевке располагалась группировка ВСУ, которая с прилегающей к городу территории постоянно терроризировала обстрелами столицу Донецкой Республики.
Читатель! Если ты читаешь эти записи, то знай, что Авдеевка обязательно будет взята.
Госпитальеры Донбасса
22 июня 2023 г.
Ильич
– Давай-давай, быстрей, сейчас ебанёт!
Впереди, прямо на обочине стоял град с поднятой ракетницей. В его намерениях сомневаться не приходилось. Надо быстро его объехать, чтоб нас не задело выхлопным огнём.
Вввжух – ввжух! – через некоторое время раздалось сзади, когда мы проехали. Злая и железная машина «Град», одиноко стоящая на дороге, подкинула ещё пару ракет в топку войны. Гори, гори ясно, чтобы не погасло. Пышет, пышет жаром печка войны. Как поленья, потрескивают в ней тела и бронетехника, плавятся души и бетон, смешались в огне люди и железо. Сейчас снова активизация на Авдеевском фронте, идёт наступление. Точнее, очередная попытка.
«Вввжух-ввжух» одиночными – это беспокоящий огонь. Это чтоб неонацисты не расслаблялись в своих окопах. Но расслабляться не приходится и нам. Дорога Ясиноватая – Горловка – опасный участок, она тянется вдоль линии фронта. На выезде с Ясиноватой в солнечную погоду с дороги видать многоэтажки Авдеевки – вот они, высотки, рукой подать. Противник очень, очень близко, поэтому «град» может прилететь и сюда. И прилетает. Хотя по трассе постоянно курсируют гражданские машины – кому война, кому мать родна. В Донбассе живут отчаянные люди.
С началом СВО вэсэушников отодвинули от трассы – свернув с неё, ещё до град-машины, мы проезжали взломанный украинский КПП. И медленно, медленно наши войска продвигаются дальше, пытаясь обхватить Авдеевку с востока. И с запада наши тоже продвигаются, чтобы расколоть клещами крепкий авдеевский орешек. Наступление идёт рывками и с потерями, с убитыми и ранеными. И мы едем в гости к медикам, пункт которых находится первым от нулевого километра.
ЖОПА – такую ироничную аббревиатуру придумали для комплекса последовательных действий, которые нужно совершить над бойцом после его ранения.
Ж – нужно наложить жгут, чтобы остановить кровотечение;
О – потом вколоть обезболивающее;
П – перевязать рану и А – расшифровывается в большинстве случаев как «автомобиль», но мне нравится разговорно-пролетарский вариант «аттащить». В этом нарушении орфографии ассоциативно отражена суть войны, которая зачастую, если не всегда, развивается не по правилам, описанным ранее в военных учебниках. Поэтому Жгут, Обезбол, Перевязка – и Аттащить. Подальше от смерти.
И на этом направлении раненых «аттаскивают» к Ильичу – начальнику прифронтового медпункта, мы к нему едем в гости. Посёлок, где находится медпункт, освобождён уже больше года. От него до окоп противника от четырех до восьми километров по дуге. С момента СВО посёлок находится в зоне постоянных обстрелов, поэтому если и остались в нём мирные жители, то их единицы – нам не повстречался ни один. Наш водитель Ралист фиксирует свежие разрушения и прилёты – посёлок и пути к нему постоянно обстреливаются и в настоящее время. Поля вдоль дороги к населённому пункту заминированы, о чём предупреждают воткнутые возле обочины таблички с черепами – «СТОП МИНЫ». Таблички все в дырах от осколков.
Медпункт развёрнут в одном из дворов посёлка, и нас у ворот встречает радушный хозяин. Солдатская шапочка загнута краями на тирольский манер, весёлая улыбка и бородка на лице, на лбу армейский фонарик. Ильич – мужик высокий, крупный, улыбчивый и румяный, как самовар, такой жизнерадостный вид докторов внушает только оптимизм.
До войны Ильич работал детским докто ром, а точнее, детским хирургом, видимо, поэтому у него такой добродушный вид. Через него про шли тысячи раненых. В текущую военную кампанию его медотряд сначала стоял под Волновахой, и сейчас уже больше года он принимает раненых из-под Авдеевки.
Ильич стал сразу показывать нам своё хозяйство. Во дворе дом и отдельная кухня с дырами в шиферной крыше, погреб, гараж, пара сараев ближе к огороду – небольшой и совсем маленький в виде будки. Стены домов в узорах войны – штукатурка местами осыпалась от попаданий осколков. Видно, что сюда прилетало. Но сейчас вроде тихо. Только изредка глухо бахает, но это работает наш ствол с нашей стороны. И снова слышим «ввжух-ввжух» – «град» с дороги продолжает отстреливать свой боекомплект.
Во дворе под скатом стол, широкая скамья, пара обшарпанных старых кресел. Стоят коробки с гуманитаркой. Стена дома под навесом и примыкающий забор облеплены яркими детскими рисунками – письмами на фронт русским солдатам до востребования. На решётке под скатом моё внимание привлекла патриотическая инсталляция – квадратные часы, с боков каскадом свисают воткнутые флаги: маленький советский и следом по часовой стрелке флаг побольше – современный триколор с гербом и надписью «Россия».
Всё дальше и дальше уходит от нас СССР, всё глубже скрывается в волнах истории Советская Атлантида. Но часовая стрелка идёт по кругу, после полуночи снова наступает рассвет. Первый, второй, третий Рим… будет и четвёртый. От СССР эстафету подхватывает Россия – на смену серпу и молоту приходит орёл, и он только поднимает и ерошит крылья. Империя не умирает, она возрождается в разных формах и пульсирует на картах. И мы сейчас находимся в яростном эпицентре очередной пульсации. Возле часов подвешен в виде мягкой игрушки серый волк – это НАТО с Америкой нам везде мешают.
Про себя я назвал инсталляцию «Часы империи».
– Этот красный флаг мы нашли в одном из домов освобождённой Волновахи, – говорит Ильич.
Вышли за околицу, там в огородах две воронки от снарядов ствольной артиллерии. Возле одной – сломанное взрывом дерево, отлетело на пару метров, оставив в земле обрубок. В домашнем саду многие деревья посечены железом, к одному примотан умывальник. Он весь в дырах.
– Это неделю назад нас крыло. Мы, когда слишком весело, вот здесь прячемся, – вернувшись во двор, мы спустились в погреб, в котором обустроено бомбоубежище. – Когда начинает падать, всё внутри сжимается, падает же близко. Я когда своих загнал в погреб, только сам спускаюсь, а сверху ка-ак брызнет.
Погреб небольшой, в него вместились только пара скамеек и кровать для раненых. Сверху прибиты полки, на них пустые пыльные банки – напоминание о мирной жизни прошлых хозяев. Прорезанные осколками в нескольких местах рейки на дверной решётке погреба свидетельствуют уже о другой, новой, суровой и опасной реальности.
Погреб тогда спас – все выжили после обстрела. Прямого попадания не было. Соседнему двору повезло меньше – украинская артиллерия развалила несколько строений и домов.
На то есть причины – вся территория медпункта освящена, поэтому в него снаряды и не попадают, считает Ильич. Иконы, много икон и изображений православных святых висит внутри помещений и во дворе. У входа в кухню прямо к шершавой стене грубо примотана скотчем икона Николая Угодника. Рядом у стены стоят медицинские носилки, приставлен автомат, на земле сложены бронежилеты и каски, стоит штатив для капельниц – военномедицинский натюрморт.
Медицина и вера здесь бок о бок спасают солдатские жизни. Когда глядишь на иконы и оружие, приходят на память госпитальеры – так назывался военно-христианский орден, который оказывал медицинскую помощь крестоносцам, воюющим за Святую землю. В каком-то смысле с госпитальерами можно сравнить и наших военных медиков, спасающих жизни солдат в Донбассе. Тем более без божьей помощи их работа не обходится.
► Военный врач Ильич в своей операционной
Там, где бессильны и неумолимы физические и биологические законы, помогает чудо. В помещении гаража, который служит операционной, Ильич нам рассказывает одно из явлений чуда, которое ему выпало узреть. Зимой эвакуационная бригада вытянула раненого, который пролежал на морозе ниже десяти градусов несколько суток. Он превратился в ледяное дерево, когда его привезли, было непонятно, дышит он или нет. Через несколько часов после проведения с ним определённых медицинских манипуляций тело стало отогреваться, в него снова стала входить жизнь, раненый прямо на глазах стал оживать и, в конце концов, заговорил. «Встань, Лазарь, и иди!». И «Лазарь пошёл» – раненый был спасён.