Понимаю, безопасность важна, но в крайности не стоит вдаваться.
Мадам Уолберг, в гости к которой я еду, со слов Генри и Глена дама чуть за тридцать, лет пять назад похоронила престарелого мужа, бывшего довольно зажиточным бароном, и с единственным сыном малолетнего возраста вместо того, чтобы спешно умчаться в столицу, оставив дикие южные земли, обосновалась окончательно и взяла в свои руки управление баронством и состоянием, которое унаследовал ее ребенок от почившего отца.
Увы, ни Глен, ни Генри не могли сказать ничего конкретного о характере хозяйки сегодняшней встречи. Герцог лишь упомянул, что вдова Уолберг женщина довольно неглупая, раз под ее управлением земли не претерпели краха и не разорились. Спорное утверждение, я пока не делаю никаких выводов, как ни крути, личная встреча и беседа расставят все по местам.
Генри же поведал, что мадам пользуется среди местной знати уважением и не состоит ни с кем в конфликте, так что «дебютировать» новоявленной герцогине в организованном салоне вдовы не стыдно.
Эх, мужчины! Что они знают о сплетнях и закулисных склоках и женских интригах! Вряд ли возможно, что вдова нравится всем местным, как и то, что ей они тоже все импонируют.
Чует моя чуйка, грядет сегодня нечто весьма интересное. Я выдыхаю и с помощью одного из рыцарей сажусь в карету. Неприятные воспоминания от прошлой поездки стараюсь выгнать из головы прочь, не давая воли не нужным сейчас переживаниям. Да, лучше сосредоточится на том, чтобы успокоить свои мысли и чувства.
Я — герцогиня. Я — самая знатная и априори самая уважаемая среди всех местных женщина. Мой муж герцог и мне нельзя ни в коем случае уронить его честь. Вряд ли Глен, даже случись подобное, начнет пенять на меня и обвинять, но мне самой не хочется его подводить, давать поводы нарушить шаткое пермирие и разрушить только сложившийся хрупкий фундамент для сосуществования, этакий симбиоз из меня, мужа и Генри.
Я бы хотела, чтобы его сиятельству, по крайней мере, не было в отношениях с вассалами и просто аристократами, да и в принципе со всеми, неловко за женщину, оказавшуюся поневоле его супругой. Упрекнуть меня в том, что брак этот — фикция и хладнокровно заключенная сделка они не могут, и то, что я пешка в руках власть имущих, тоже — мы все такие, женщины под опекой отцов, мужей и сыновей, так вот, ни лучше, ни хуже, одинаково бесправные.
Экипаж отъезжает прочь от поместья, нервозности и волнения не могу избежать. Непросто с незнакомыми людьми сходиться, а в условиях пребывания в чужом мире, теле, без привитых с молоком матери манер и гордости обладательницы голубой крови подавно. Что поделать, другой склад ума, и опыт не пропьешь так просто, даже память прошлой хозяйки тела мало успокаивает. Ну, не ту ложку с ее помощью не возьму, и в приветствиях не запутаюсь, но лицо при этом могу не сдержать, и холодности, присущей положению герцогини, увы, никак мне одними своими жестами не выставить напоказ.
Успокойся, Ева, — говорю самой себе. Война план покажет, наперед загадывать — попусту тратить нервные клетки. У гостий мадам Уолберг должны быть манеры, и вообще, они меня как бы, боятся больше, чем я их! Приехала столичная леди, герцогиня, с протекцией императора и огромным приданным стального магната. Верно! Истинное положение дел известно далеко не всем, что уж говорить про обычных скучающих на юге дворянок не слишком знатных домов.
Дорога занимает около сорока минут. И после того, как я привожу более-менее в порядок свой настрой, становится ужасно скучно. Да, хорошо, что все спокойно, никаких повстанцев и радикально настроенных людей на дороге…однако, в прошлый раз со мной хотя бы Генри ехал, а тут, совсем одна, предоставленная сама себе.
Натренированная другими служанками Эмили теперь лишнего себе не позволяет, и просто так поболтать с ней уже нельзя. А мне нравилось слушать рассказы девчонки про ее детство в деревне и про занятых на работах в поле родителей. Вот и сидят напротив рыжеволосая мелочь и собранная, напряженная вне зависимости от обстановки Дакота — одна из трех присланных мужем служанок — даже рта не раскрывают и в окошко не выглядывают, взгляд потупили и молчат.
Клер пока берет от своих обязанностей отгулы, брат ее оказался ранен не серьезно, но довольно существенно, ходить пока не может, и она за ним присматривает. Если бы не это, то вместо Дакоты я бы обязательно взяла именно Клер, она мне больше нравится, не такая серьезная, более живая и робот не напоминает. Рядом с ней и Эмили расслабляется.
Мне по статусу без горничных из дома вообще не положено выходить, они должны сопровождать свою госпожу, оберегать и блюсти приличия и честь, куда бы та не отправилась; стать ее самыми доверенными лицами. Отказаться от их компании — невозможно. Ни одна знатная дама этого мира о таком даже не подумает.
Карета огибает пролесок и выезжает на мощенную дорогу. Впереди, выглянув в окошко, я замечаю выложенную черепицей крышу.
Вперед и с песней, первое впечатление — самое важное. Хотя, есть и исключения из правил, взять нас с Гленом, например.
Экипаж въезжает через распахнутые ворота на территорию дома вдовой баронессы — весьма скромное имение по сравнению с резиденцией Грейстонов — на крыльце меня уже ждут. Расправляю юбку платья — одно из самых что ни на есть шикарных, но элегантных, с изыском, а не излишествами, из гардероба Евы — и беру в руки зонтик от солнца под стать цветовой гамме наряда, обгореть я очень не желаю.
Я пришла себя показать и на людей посмотреть. Дверь кареты снаружи распахивает один из рыцарей герцогства. Выдыхаю, пора.
В конце концов, не съесть же меня собираются, верно?
20
— Ваше сиятельство, — приветствует мужчина во фраке, стоит только выбраться из экипажа. Ага, видимо, это дворецкий. Весь облик его прямиком с шаблонов о том, какими должны быть истинные представители данной профессии.
Киваю. Со слугами расшаркиваться в приветствиях считается моветоном. Этот мир изначально не поддерживает идею равноправия, сословное деление процветает.
— Прошу вас пройти за мной, я отведу вас в сад. Другие гости уже ожидают.
Неловко улыбаюсь, про себя прикидывая, не опоздала ли. Но ведь в приглашении было указано время, и до одиннадцати часов еще без малого добрых десять минут.
Заметив мое недоумение, дворецкий спешит прояснить:
— О, вы не опоздали! Приглашенные мадам гостьи, узнав о том, что герцогиня Грейстон почтит своим присутствием сегодняшнее собрание, весьма воодушевились и прибыли ранее обычного.
Киваю. Понятно. Никто не захотел появиться после меня, герцоговой жены, дабы не проявить ненароком неуважение. Интересно, как долго они уже тогда ждут?
Следую за дворецким в сторону сада, позади меня Эмили и Дакота, и парочка сопровождающих рыцарей сурового вида. Знатная процессия, нечего сказать. Но под стать герцогине, так что противиться правилам и этикету бессмысленно, да и люди просто делают свою работу, это мне непривычна, что не могу ходить никуда сама по себе.
Мы огибаем дом — он действительно меньше резиденции Глена, но на удивление кажется мне более уютным, по крайне мере снаружи, нет помпезности и величавой старины, который пропитан каждый камешек и кирпичик поместья герцога, наверняка женская рука вдовой баронессы была приложена ко всему здесь весьма основательно — и выходим в сад. Он тоже меньше привычного мне роскошного сада в поместье, но весьма неплох, пусть не имеет лабиринта из живой изгороди и редких видов цветов.
В крытой заросшей вьюном прямоугольной просторной беседке ожидают гостьи и хозяйка дома. Дворецкий останавливается и отходит в сторону, я наконец могу разглядеть убранство внутри и остальных женщин.
Из кружка юбок вперед выходит блондинка на вид не больше двадцати пяти лет, весьма симпатичная и стройная, с удивительно голубыми глазами.
— Ваше сиятельство, — девушка делает реверанс, почтительно глядя мне прямо в глаза. — Приветствую вас, герцогиня Грейстон.
Я удивленно хлопаю глазами. Машинально хочется присесть в ответ, но это совсем нельзя сделать, иначе подниму себя на смех — соцальное положение и статус у меня выше чем у любой местной жительницы юга — поэтому я киваю и улыбаюсь.
Вот это да, а вдова, оказывается, совсем девчонка, по крайней мере внешне. Хорошо сохранилась для дамы немного за тридцать. Вряд ли умные глаза этой мадам могут кого-то обмануть, относится к ней превратно как к наивной не видевшей мир леди не получится.
— Я даже представить не могла, что вы посетите нас. Спасибо, что приняли мое приглашение! Это большая честь!
— Благодарю, что вы его послали! — отвечаю так же жизнерадостно.
Пока что все идет не плохо, но еще и пяти минут не прошло.
Баронесса заглядывает мне за плечо, проходится взглядом по служанкам и рыцарям. Снова улыбается и так же бодро, как и в прошлый раз, приглашает зайти в беседку под навес, к остальным гостям.
Внутри уже убран скатертью и сверкающей посудой длинный прямоугольный стол, но за ним никто не сидит. На скамье у входа, в непримечательном углу в рядок расположились девушки в форме разных цветов.
— Герцогиня, ваши девушки могут присесть здесь, когда начнется чаепития мои слуги о них, позаботятся, — улыбается баронесса Уолберг, махнув на скамейку.
Выпрямляю плечи, я — герцогиня, — в который раз мысленно произношу про себя, держа при этом лицо.
Поворачиваюсь назад и киваю, Эмили с Дакотой не глухие, повторять не нужно, да и этикет этот стандартный для таких вот светский раутов. Дакота опускает голову и приседает, гораздо глубже, чем это делала при приветствии мадам-хозяйка, Эмили, напряженно повторяет за своей старшей наставницей. Девчушка побледнела так, что веснушки на ее лице стали еще явнее. Рыцари же, два молодца неприветливых с лица, остались бдеть снаружи беседки у входа.
Дальше, опустив организационные моменты, следует процедура представления.
Считается, что с баронессой мы уже друг другу знакомы, тем более что мероприятие принимается в ее доме, поэтому мадам принимает на себя роль представить в порядке знатности и социальной значимости всех присутствующих дам.