— Следующая встреча будет в доме у Амалии, она пришлет вам приглашение! — вдова опускает формальности и, к моему собственному удивлению, тепло обнимает меня на прощание. — Вы великолепно держались, Ева, и совсем не оказались холодны, как мы предполагали. Кстати, если вам понравились мои парни, могу одолжить парочку, ревнивый герцог Грейстон, зрелище, наверняка, потрясающее.
Блондинка подмигивает, и мы обе дружно хохочем.
Боюсь, меня не поймут, если в слугах будут ходить эти мужчины. Ни Глен, ни Генри не будут в восторге. До ревности со стороны муженька вряд ли дойдет, но и радости точно не будет.
Поездка назад проходит быстрее, чем в дом баронессы Уолберг, скоро карета въезжает на территорию поместья герцога и один из рыцарей помогает мне спустится со ступеней транспорта вниз. Мысли заняты прошедшим чаепития и смакованием приятных известий о том, что любимая авторка в процессе написания нового шедевра, а также предвкушением нового собрания, в этот раз в доме леди Амалии, той самой, что так горячо рассказывала о герцоге в мокрых одеждах и сравнивала его с богом.
Наверное, именно поэтому не сразу обращаю внимание на звон клинков. Решив пройти длинным путем до своего домика в саду, я не ожидала увидеть часто пустующую тренировочную площадку в этот раз занятой.
Один против целой дюжины — Глен бьется достойно. Каждое движение, каждый взмах меча и прием похож на замысловатый танец. Потрясающе, как такое далекое от искусства занятие может быть настолько красивым! Убийственно прекрасный герцог лишает оружия одного воина за другим.
Противники побеждены и отступают, тяжело дыша, Глен опускает свой клинок острием вниз, рукавом другой руки вытирая с лица пот.
Стремительно краснеют щеки, я, кажется, начинаю понимать, о чем говорила Амалия. Рубашка герцога вымокла от пота и прилипла к телу. Это что, мифические шесть кубиков пресса виднеются под белой тканью?
— Ваше сиятельство? — робко зовет Дакота, одна из горничных, только тогда я немного отмираю и понимаю, что застыла столбом на месте, уперевшись взглядом в одну конкретную точку.
Резкий порыв ветра ударяет в спину и уносит шляпку с моей головы. Аккурат под ноги моему супругу. Он наклоняется, я жадно слежу за каждым его движением и забываю как моргать. Вид, будем честны, открывается во много раз лучше того, что я наблюдала в доме вдовы совсем недавно.
22
— Ева? — в который уже раз, интересно, дозывается меня герцог, пока я наконец не моргаю и не возвращаю себе рассудок.
— А? — тянусь взять из рук мужа улетевшую шляпку, но Глен улыбается и, качая головой, собственноручно водружает мне беглянку на голову. — Эм, спасибо.
— Пожалуйста. Как прошло чаепитие?
— Весьма неплохо. А десерт вообще выше всяких похвал.
Супруг улыбается, дает отмашку рыцарям продолжать тренировку, передает подбежавшему парнишке свой меч и забирает у него полотенце, которым сразу же вытирает с лица пот.
Я же тем временем слежу за его действиями и стараюсь делать вид, что чужие взгляды меня не волнуют. Мужчины бывают охочи до сплетен и зрелищ похлеще дам. Ничего незаконно не совершаю, это мой законный муж, не абы кто! Находиться с ним рядом, вдыхать аромат душистого мыла с древесными нотками вперемешку с запахом пота от мужского разгоряченного тренировкой тела, вести чинную беседу и получать в свой адрес улыбки совсем незазорно.
— О, слухи о том, что вдова, образно выражаясь, увела из-под носа повариху графа дошли и до моих ушей. Должно быть, угощение удалось на славу.
Я давлю смешок, вспомнив о пире для глаз, и решаю умолчать об этой детали. На всякий случай, чтобы не обидеть и не выдать мужчине секреты дамских салонов мадам Уолберг.
— Кстати об угощении, его и для тебя передали, — показываю на корзинку в руках Эмили. — Может, чаю?
Я уверена почти на сто процентов, что Глен вежливо откажется, но внезапно мужчина удивляет.
— Да, я был бы рад. Идем, Ева?
Удивленно вздергиваю бровь, не сразу сообразив, как реагировать.
Герцог идет, на полшага впереди меня, прямой наводкой в собственную резиденцию, явно предполагая, что я последую за ним. Я так понимаю, что чай пить мы будем сегодня там.
Расстояние невелико, поднявшись по крыльцу, проходим внутрь основного дома.
— Проходи пока в западную гостиную, я освежусь и переоденусь. Заодно и Генри по пути вытащу, снова закрылся у себя, с красками экспериментирует, — герцог кивает Дакоте, которой выпадает честь сопроводить меня до обозначенного места и, еще раз по-мальчишески улыбнувшись, убегает вверх по лестнице.
Надо же. Чего это с ним сегодня?
Наша холодная война давно уже окончена, но такого потепления я не ожидала.
Мужчины семьи Грейстон спускаются и входят в гостиную один за другим. А тут уже накрыто, на кофейном столике и чайник, и различные пирожные на красивой трехъярусной тарелке. Генри жадно набрасывается на десерты, Глен вежливо съедает одну корзиночку с кремом, запивая большим количеством черного чая, я же, наевшаяся и напившаяся в доме у баронессы, потягиваю медленно из фарфоровой чашки травяной сбор, составляя ребятам компанию.
Едва кончается это спонтанное поедание угощений и незамысловатые и довольно приятные разговоры, как одна из горничных поместья оповещает о том, что обед готов. Изначально я лишь хотела отдать Глену корзинку с пирожными и уйти к себе, но каким-то образом мне не просто пришлось составлять компанию мужу, но и идти теперь за ним в столовую для полноценного обеда. Ну, разрешили мне свободно ходить по территории герцогского поместья, да, но я старалась не наглеть и перед лицом не питающего симпатий в мою сторону мужа не маячила, поэтому приглашение вместе поесть — совершенно для других нормальное и естественное — меня так выбивает из колеи.
Дальше — больше. На обед у нас стейки, и Глен, долго и упорно разрезающий мясо на мелкие кусочки, закончив, меняет стоящее передо мной блюдо на свое, заботливо приведенное в удобный для потребления вид. Тут не только у меня глаза на лоб лезут, сидящий по другую руку от брата Генри переводит глаза с меня на герцога и обратно, силясь найти ответ на свой немой вопрос.
Накалываю на вилку кусочек и опускаю в рот. Вкуснота. И как будто мясо от того, что кто-то разделал его за тебя, стало еще вкуснее. Так, Ева, спокойно. Ты — женщина, этим все и объясняется. Это просто вежливость, не более. Не забывай, как муженек твой мечтает о разводе.
— Кстати, — после затянувшейся паузы, во время которой наша троица активно работала челюстями, замечает Глен. — Вскоре после твоего отъезда, жена, приходил господин Эван Грин. С весьма интересным предложением и историей того, как его на путь истинный наставила герцогиня Грейстон, посулив приличные суммы на воплощение его идей в реальность.
Хлопая глазами. Ну надо же! Быстро, однако, работает этот молодец.
— О, как далеко он уже зашел в своих делах? Он получил согласие от местных жителей? Я думаю, что первым делом необходимо проложить дорогу, участок под застройку находится далековато, карета туда вряд ли проедет… — начинаю думать вслух, в голосе энтузиазм.
Ох, как же я устала сидеть дома и предаваться лени. Какой сегодня хороший день! И в местное светское общество успешно влилась, и проект Эвана уже утвержден и одобрен. Только, я же говорила ему идти после визита правителю юга ко мне…
Подозрительно поворачиваюсь к Глену, сидящему во главе стола. Его руки на столе сжаты в кулаки, а лицо снова хмурое, неодобряющее.
— Я ему отказал. Запретил всякую стройку. Близко к герцогине он тоже больше не подойдет.
— Что?!
Неверяще смотрю на его сиятельство.
— Но почему? Разве это плохо? Наоборот, югу нужны подобные проекты и инновации!
Глен качает сурово головой, смотрит так, словно я ослушавшийся его ребенок.
— Это дело не стоит рисков.
Нет, совершенно не понимаю, в чем причина такой зашоренности. Мне казалось, что герцог для этого мира довольно современный и рассудительный, но, видимо, было ошибкой так считать. Нет, ладно он забраковал идею Эвана, но запрещать близко приближаться ко мне, какое имеет право?! В груди вспыхивает раздражение. Я встаю на ноги, стул скрипит ножками, отъезжая назад.
— Каких рисков? Неужто так нравится, что все считают юг диким местом? Туристы, развитие экономики и приток денег, квалифицированных кадров, да улучшение качества жизни население этих земель в конце концов! Стоит боятся рисков из-за подобных перспектив? Это не просто мимолетная блажь!
Глен смотрит снизу вверх на повысившую голос меня и молчит. Но он совершенно не убежден. Каков упрямец!
— Хорошо. Допустим, нужна еще доработка плана. Но какое ты имеешь право приказывать, кому можно со мной разговаривать, а кому нет?
— Ты — моя жена. И слышать о том, как ты обедаешь с каким-то проходимцем, сулишь ему деньги и приглашаешь его к себе в гости мне глубоко неприятно.
У меня падает вниз челюсть. Я неверяще перевожу глаза на Генри, ожидая, что он засмеется над шуткой брата, но тот воспринимает сказанное вполне серьезно, пусть по лицу подростка и видно, что он бы многое отдал за то, чтобы сейчас не находится с нами в одной комнате.
— Раньше тебя не волновало то, что я твоя жена.
— Герцогиня должна уметь вести себя на людях и с незнакомцами неизвестного происхождения не сближаться, за одним столом не сидеть, — холодно отрезает муж.
От той мальчишеской улыбки, заставляющей сердце спотыкаться на ровном месте, не осталось и следа. Если бы я его плохо знала, подумала бы даже, что он меня ревнует!
Нет, что такого?! Я же не в спальню Эвана потащила, и вообще, чисто деловые отношения выстраивала. И старалась не только для себя! До смерти обидно. Как лучше ведь думала сделать, помочь не себе, а этой земле и всем тем, кто на ней проживает. Разве так уж ужасны были мои намерения, чтобы вот так вот выслушивать упреки без объяснения причины?
— Нет, — несогласно качаю головой, немного успокоившись. — Объясни мне. Раз уж я твоя жена, так сделай так, чтобы я поняла, чем ты руководствуешься.