После сытного обеда мы сидим бок о бок с герцогом прямо на песке и смотрим, как накатывают на берег и отступают обратно в море волны.
Чудесно.
Я могла бы вечность так провести. С этим мужчиной не только говорить, но и молчать очень приятно. Нет ощущения неловкости и дискомфорта, желания прервать звенящую тишину.
Особо много мы не сегодня не говорили и важных тем не поднимали, но кажется, стали лучше друг друга понимать. Как странно.
Зарывшись босыми ногами в песок, я спокойно смотрю вперед на то, как малиново-пламенное солнце опускается в подкрашенные золотом волны.
Мы провели на пляже весь день. Это много и в то же время чувство, будто прошел один миг. Так и жизнь, незаметно утекает сквозь пальцы, подобно песку. Дни тянутся и в то же время летят с неимоверной скоростью. Каждое мгновение бесценно.
— Ева…Нам пора.
— Да, — встаю и отряхиваю от песка высохшее платье. Герцог застегивает пуговицы на рубашке и поправляет камзол, все также лежащий на моих плечах. Я заплетаю волосы и нахожу брошенные туфли.
Пора возвращаться назад к своей привычной жизни. Отдохнули и хватит.
Сбылась давняя мечта…так почему мне теперь так грустно? Это же хорошее событие, но чувство, словно больше некуда стремится.
— Мы еще вернемся. Это же не последний раз, — пытается утешить Глен, заметив мое лицо. Читает настроение, словно я открытая книга. Почему только он так легко разбирается в моих эмоциях, а я практически не могу понять, о чем он думает? Нечестно как-то.
— Конечно.
Пожимаю плечами и улыбаюсь, когда мы оказываемся в карете.
Одна мечта сбылась, значит, нужно отправляться за новой. Чего унывать, лучшее еще впереди. В следующий раз возьмем с собой Генри, малец непременно должен запечатлеть на рисунке миг, когда горизонта касается солнца, опускаясь в волнующееся море.
Глен молчит на сиденье напротив, перебирая пальцы. Перчатки снова на месте. Вспоминаю, как совсем недавно, во время постройки песчаных башенок, случайно — и не совсем — касалась его рук. Каждый раз он невольно вздрагивал, но ладоней не убирал.
Почему ты не хочешь никого трогать и не желаешь, чтобы приближались другие? Почему я кажусь исключением из этого правила? Расскажет он мне, если я попрошу? Но вопрос, хочу ли я это знать.
Как прошел мимолетно сегодняшний день, так пролетит и год. Тогда…я больше не буду герцогиней и супругой его сиятельства Глена Грейстона.
Едем мы в тишине. Напряженный герцог, сжимающий на бедрах кулаки погружен в свои мысли.
Выглядываю за шторку. За окном потемнело, трудно разобрать хоть что-то. Не помню, чтобы мы добирались до моря по идущей вдоль берега реки дороге. В душу закрадывается ощущение чего-то неладного. Шум воды внизу слышится отчетливо, да и влажность, приносимая ветром, вселяет подозрения.
— До пляжа мы ехали этим путем?
Глен выглядывает наружу и в тусклом свете зажженного в карете фонаря резко бледнеет.
— Нет…Эта дорога давно уже закрыта.
Экипаж набирает ход, подскакивая на кочках. Скрипят рессоры, трясется крыша и стены, мне становится страшно.
— Эй, ты! — Глен высовывается из окна и кричит кучеру. — Живо остановись!
У меня возникает чувство, что никакие угрозы и требования этот экипаж не остановят. Лицо мужа, когда он смотрит на меня, полно самых ужасных опасений.
Прыгать нам из летящего на всех парах экипажа не вариант. Вряд ли карета после такой гонки остановится как ни в чем не бывало. Куда ведет эта дорога? Мне же не почудилось, что за окном были скалы? Тогда, внизу горная река? Ох, ничего хорошего не произойдет.
— Ева, не бойся, — герцог опускается на пол и тянет меня за собой. Оказываюсь в его руках. Глен крепко обнимает меня, словно поглощая своим телом. Чувствую себя распластавшимся на нем комочком.
— Держись крепче за мою рубашку впереди, хорошо. За плечи и спину не обнимай.
— П-почему?
— Впереди резкий обрыв. Но внизу река. Обещаю, с тобой все будет хорошо, — Глен накрывает ладонью мою макушку, хороня мое лицо на своей могучей груди.
— Что… — пытаюсь спросить, щекой ощущая, как быстро колотится его сердце.
Если мы сейчас сорвемся, это же значит…
Дикое ржание лошадей снаружи, треск камней под колесами, карету заносит и резко разворачивает, мы летим куда-то в бездну. Глен вдавливает меня в свое тело, принимая на себя силу удара от соприкосновения экипажа с пластом бурлящей воды. Его спина бьется о стену.
Где кучер? Он успел спрыгнуть или же решил кончить с жизнью, раз осмелился убить герцога, зная, что все равно не жилец?
Я быстро перестаю думать о ерунде, едва поток ледяной воды сквозь окна и образовавшиеся трещины начинает топить чудом уцелевшую и не развалившуюся на части после падения с высоты карету.
Пытаюсь дышать, но в легкие не попадает такой необходимый кислород. Воды уже пояс, когда я успела на ноги подняться? Трясет меня то ли из-за нарастающей паники, то ли из-за ледяной, но почему-то обжигающей каждую клеточку кожи воды.
— Дыши. Ева, дыши, — герцог берет меня руками за щеки, поднимая голову так, чтобы я видела его глаза.
— В порядке? Ты в порядке? — удается спросить только это.
— Да, цел. Нам нужно выбираться.
Бледное обескровленное лицо, беспокойство меж нахмуренных бровей, поджатые губы и странный, решительный взгляд. Он же становятся последним что я вижу перед тем, как гаснет тусклый свет в идущем ко дну экипаже.
Слышу какой-то шум.
— Глен?
— Все хорошо, — мужчина берет меня за руку. — Я здесь. Сейчас я выбью дверь, через окна нам не выбраться.
— Хватайся вот здесь, — в мраке я не могу разглядеть совершенно ничего. Под пальцами обнаруживается ткань. Я сжимаю их на ней так крепко, как только могу. — Задержи дыхание.
Делаю, как велит муж.
Обняв меня одной рукой, он пинком выбивает дверь экипажа, который еще более стремительно заполняется водой.
Мы оказываемся где-то посреди глубокой реки с сильным течением. Ее воды швыряют нас из стороны в сторону, унося куда-то прочь, вниз по течению. Карета идет ко дну…Наверное. Я ничего не могу разглядеть. Слышу только какой-то оглушающий треск. К-камни? Здесь скалистый берег? Это сейчас деревянный экипаж разбился?
Прижимая меня к себе, Глен тихо охает, когда волны словно швыряют нас в сторону.
Хочу спросить, что случилось, но вода заливает нос и рот, едва удается разомкнуть дрожащие из-за холода губы.
Страшно. Очень страшно. Особенно из-за того, что ничего не видно. Темно как в бочке. Невольно вспоминаются сцены из тонущего «Титаника». Вот уж не думала, что придется испытать нечто подобное. А у нас даже обломка никакого нет, что можно было бы использовать в качестве плота.
Волна накрывает нас с головой. Я чувствую, что меня тянет на дно сила реки. Не могу дышать, рот сразу заполняется водой. Резкая смена температур, темная бездна и абсолютная неизвестность…Я умру?
Пляж, море и солнце. Теплый песок, его улыбка…Неужели мне нельзя быть счастливой? Разве много я прошу? С тех пор, как стала женой Глена, уже дважды на нас нападают. Наверное, невезение преследует меня и в этой жизни тоже. Это я виновата, навлекла беду на такого хорошего человека…
Почему всегда, когда кажется, что дела наладились и я живу, вдыхаю полной грудью, происходит что-то ужасное?!
Сознание мутнеет из-за отсутствия дыхания. Даже под водой нас продолжает швырять и тянуть вниз, ко дну, неумолимая стихия.
Да, просто сдайся уже, Ева. Чего ты так хватаешься за жизнь? Кому ты нужна? Какая от тебя польза?
А? Удивленно дергаюсь. Только что, ко мне прикоснулось нечто мягкое. Чужие губы? Толкают отчаянно в легкие воздух посреди ледяной черной реки. Искусственное дыхание?
Глен?
«Дыши, Ева. Дыши».
«Мы еще вернемся. Это же не последний раз».
Даже если он сказал это, не имея ничего в виду…я продолжаю цепляться за эти слова как за спасительную соломинку.
Еще вернемся. Еще вернемся. Это не последний раз…Не последний…Дыши…
28
Ох, моя голова…Мое бедное, многострадальное тело…
Боль я чувствую, значит, жива, — проносится мысль среди вороха ощущений.
— Х-холодно, — бормочу вслух и тянусь к источнику тепла, щекой трусь обо что-то мягкое и бугристое.
Открываю глаза, в темноте практически ничего не разглядеть.
— Ева?
Над ухом сзади раздается голос.
Моя голова словно набита ватой, соображаю не сразу. И даже мужа узнать, требуется некоторое время. Еще и тошнит так, словно укачало.
— Глен? Где мы?
— В пещере. Вдоль реки много подобных гротов. Нас вынесло сюда течением.
Ясно. Темно и ничего не видно. Слышно, как рядом плещутся волны. Значит, часть этого места находится в воде. До этого карета утонула в реке… В реке мы не погибли и даже смогли выбраться из опасных вод. Спасибо герцогу, это целиком его заслуга, я была скорее балластом, что тянул его ко дну. Причем, в самом прямом смысле этой фразы. Ох-х.
Оказалось, что я полулежу, спиной упираясь о что-то твердое и теплое.
— Сильно замерзла?
— М-м-м…
— Не вставай пока, лежи так.
— …Хорошо.
Спать хочется и меня все еще немного мутит. Тру глаза, сейчас не время и не место для отдыха, становится чуть получше, ненароком опускаю руку вниз, и ладонь касается чего-то непонятного. Что это? Теплое и гладкое?
— Кхм…Не трогай, пожалуйста. Это мое бедро.
!!!
Резко выпрямляюсь. Тогда, получается, что лежала я у него на груди? Пожалуйста, можно мне сквозь землю провалиться? Лететь на космической скорости, пробивая все слои грунта…
— Твоя нога? Приятная на ощупь.
Боже, что я несу?!
— Крепкое и сильное у тебя бедро. Сплошные мышцы! Круто!
Кажется, так еще хуже…
Хорошо, что я не вижу его лицо. Ибо мое можно просто выжимать от краски.
Стоп. У меня под боком оказалось его бедро. Как так вышло…Мы что, оба — голые?
— Глен…Ты раздет?
Тишина, после которой следует логичный ответ.