– Это вы его до такого довели! Что же вы ему такого сказали, что он стал болен паранойей. Целыми днями торчал в лаборатории! Ничего ни ел, ни пил! Грезил о людях на Дне! И что с того, пусть даже они там есть! Нельзя внушать больному важность мелочей, он за них цепляется! – разрывалась Саша.
– Мне кажется, я на него ничем не влиял, кроме таблеток, и знал его совсем немного, чтобы о чем-то с ним говорить. Конечно, на меня можно возложить ответственность за лечение, но Эр безнадежно болен, и неизвестно никому когда с ним случится припадок, – сказал спокойно доктор и заглянул в зрачки Эра, светя фонариком.
– Он приходит в себя, ему нужен покой, и постельный режим. Приступы становятся сильнее, возможно, ещё один–два, и он сыграет в долгий ящик. Ячейки кристалла выгорают, как лампочки гирлянды, и скоро замкнутся совсем, он станет умалишенным, не способным ни думать, ни говорить.
– И ничего нельзя сделать?
– Ничего, – отчеканил доктор.
– Но, вы же врач! Где современная медицина? – возражала Саша.
– Мы способны лечить тело, либо не болеть, но кристаллы мы лечить не умеем. Эр сейчас такой один, но в древности были такие же, обреченные на гибель и вечное забвение.
– Забвение, – повторила Саша, – звучит, как закат.
– Вы можете отсрочить его кончину, создав спокойную атмосферу вокруг, но стоит ли отнимать у него последнюю надежду? У него не будет цели, и в итоге, он умрет ещё и в унынии.
– Он говорил о каком-то культе, с его уст слышались слова о нем, в бреду, он шептал мне, – чтобы это могло означать?
– Кошмары, горячка, его мозг возбужден, нейроны отмирают вместе с кристаллом, – доктор расстроился после своих слов, но не подал вида.
– Саша, – прошептал Эр.
– Что? Он что-то сказал, – живо спросила она у доктора и подошла к Эру.
– Пить, – сказал Эр, – хочу пить.
– Дайте ему воды!
Доктор налил бокал воды, и насыпал в него целительный порошок и поднес к пересохшим губам Эра.
– Компьютер, он в порядке? Мне удалось найти связь. Больше не помню… Где я?
– Все там же, у меня дома, – успокоила его Саша, – в лаборатории все так же, как и было – всё на месте!
– Я бы советовал, никому не сообщать о его занятии, – сказал доктор, собирая чемоданчик, – его это может весьма расстроить, и разбить. Он становится очень хрупкой личностью, – и с этими словами, доктор вышел из комнаты, спустился по лестнице вниз и исчез на улице в неизвестном направлении.
Саша осталась одна, уставившись на очнувшегося от бреда бледного и беспомощного Эра.
Глава 28
Прошло совсем немного времени, и Эр начал поправляться. Ему постоянно снился чистый лист бумаги, который ужасно раздражительно шелестел в его руках, словно намекая ему на то, что он не закончил начатое, еще не начал писать, что поле чистое и дело не завершено.
Как только Саша отлучилась по работе над докладом и ушла, он скинул одеяло, наспех оделся и отправился в лабораторию.
Обстановка там оставалась прежней, только роботы убрали пятна с пола и о приступе ничего более не напоминало. Он спешил, не хотел, что бы к нему в самый неподходящий момент зашла Саша.
– Нужно закончить работу, – твердил он себе, – потом будет отдых! Уеду куда-нибудь, в горы какие-нибудь!
На столе он обнаружил для себя записку и поспешил её прочитать.
Она гласила: «Продолжай поиски, во что бы то не стало. Императрица следит за тобой. Мы нанесем удар первыми, сорвав Перерождение в их день. Узнай, куда перенесли Ристалище. Отключи защиту корабля. На все – три дня. Увидимся после, в три часа дня перед институтом, где возвышается твой отец во всеоружии».
Эр задумался, погладив разболевшуюся голову. Запустил программу. На экране появилась картинка, затем он включил запись, погрузившись в созерцание неизвестного ему доселе мира.
– Восхитительно! – воскликнул он.
Глава 29
Сумасшедший не отставал ни на шаг, держась на почтительном расстоянии, в метрах пяти.
От него ужасно пахло, и слышались постоянные странные причитания и молитвы какому-то неизвестному существу. Ещё он постоянно дергался, иногда лицо его уродски перекашивалось, то ли от отвращения, то ли от испуга. Он болезненно осматривался по сторонам исподлобья, но опасности не представлял для крепкого и атлетического Ника, которому казалось, что он смог бы придушить несчастного одной рукой.
– Ты замолчишь или нет? Тебя на что мне боги послали, такого отсталого? Чтоб на пятки наступал? Ты хоть моешься когда-нибудь? – возмутился Никола, уязвленный появлением пиявки на своем теле, совсем не к месту, и ни ко времени, из-за этого несчастного к нему было привлечено слишком много внимания.
В ответ сумасшедший тупо посмотрел на него, и продолжил бубнить что-то под нос.
– Может, мне расскажешь, о чем ты бормочешь всю дорогу? От тебя спасенья нет, и не убьешь, вроде, как человек! – Никола посмотрел на Солнце сквозь окно – небольшой свободный от небоскребов участок в небе, он, Никола, знал, что никогда бы не убил человека, если бы на то не было веских причин. Но на такого матерого и авторитетного вора, ни у кого не поднялась бы рука, поэтому, от части, он чувствовал себя в безопасности, он не был убийцей, Ник ценил жизнь и восхищался ей.
Никола бросился бежать. Пробежал он достаточно много, но когда устал и остановился, увидел, как рядом идет, не меняя ровного дыхания, его спутник.
– Вот это да! – Никола с удивленным видом отдышался и рухнул на землю от усталости.
Его привал был не долог, и вскоре, освободившись от дум, он снова вступил на тропу, соединяющую два крупных города Дна.
По городским меркам, логово торговца находилось совсем недалеко, но путь от его лачуги к нему лежал совсем не легкий. Маршрут менялся постоянно, менялась и техносфера вместе с кучами хлама и мусора. Приходилось то подниматься по сваям, то опускаться в подвалы, проходя каналы и перекрытия. Иногда Никола чувствовал себя альпинистом, иногда он сожалел, что у него нет нужной экипировки, которой взять было негде, вряд ли на свете остались такие вещи. Ник понимал, что о многих существовавших ранее вещах он и не знал. Иногда он мечтал и представлял себе вещи, которых никогда не видел, но которые могли бы быть.
– Нужно экономить силы. Ты есть хочешь? – спросил он у сумасшедшего, – тебя зовут то как?
Безумный схватил Николу за руку, и сжал, уставившись своими пустыми глазами в упор, тем сильно его напугав.
– Что тебе? Пусти, дурак! – закричал Никола и попытался освободить руку, но мертвая хватка, казалось бы, хрупкого и истощенного человека, сжимала словно тиски.
– Последний атлант упадет, осколки его будут сыпаться на головы, в море крови утонет весь народ, – проговорил безумный и, отпустив руку, отошел в сторону, позорно потупив взор.
– Хрустальный шар! – выпустив Николу, сумасшедший закричал, сопровождая речь взмахами рук, – хрустальный, такой хрупкий, кажется хрупким, но нет! Он тверд как сталь! В нем есть что-то, живое и жуткое… В нем течет сила!
– Какой ещё шар? Бред сумасшедшего! – брезгливо Никола отстранился и ускорил шаг. Вспомнишь о своем сне, который совпал с бреднями сумасшедшего.
– Он что провидец? Или ему сниться такой же сон как и мне? Но почему, это знак, или проклятие? – Ник сильно оробел, чего же ещё ждать от своего спутника?
Никакого проку от него, не дай бог с ним идти обратно, я с ума сойду. Он только пугает меня! – подумал Никола, и посторонился, смотря на сумасшедшего уже иным взглядом.
– Одно радует, ты умеешь говорить! Расскажи мне о себе лучше, чем нести всякий бред!
– О себе?– переспросил больной, словно не расслышав, и начал, – я больной нищий, изгой.
– Изгой? – ужаснулся Никола.
Изгоями называли людей, публично выдворенных за ворота поселений навсегда. Где они сосуществовали вместе, либо сходили с ума в одиночестве, или умирали с голоду. Их клеймили на лбу, но у безумного не было шрама. Но их история начиналась задолго до его рождения. Племя безумцев. Выродков.
– За что тебя изгнали? Ты ведь не мой земляк, и клейма нет… я тебя не помню, – Никола пристально всмотрелся в лицо спутника, – должно быть старше меня. Прошлое поколение.
– Убийца мира, пожиратель плоти. Предсказав смерть его, кошмары одурманили мой разум. Теперь я не сплю, и скитаюсь, как призрак по пустыне свалок в поиске входа.
– Входа куда? – удивился Никола. Выхода из города не было точно, а вот входа куда-то – это был вопрос интересный.
– Главный демон не знает свою судьбу, она под вопросом, земля под ним проваливается. Он тонет в песке, он думал, что всесилен, но у него власти нет над микробами. Мы – микробы. Я – амеба. Хрустальный шар всему виной. Темницы переполнены, и скоро выплеснется их содержимое, вместе с выгребной ямой.
– Вход куда? – переспросил Никола.
– Паучиха оставила кладку яиц в темноте, нужно их разбить, иначе входа не будет.
– Понял, прямого ответа от тебя не получить! – улыбнулся Никола, – Какая паучиха?
Сумасшедший испуганно осмотрелся.
– Она следит за всеми, яд её смертелен. Она отравительница, царица всех мертвых среди живых. Взгляд её подчиняет и сводит с ума. Укус её заразит злом, – безумец помрачнел.
– Ты рассказываешь небылицы, – возразил Никола, – она живет в шаре?
– Нет. В шаре живет нечто особое. Иное. Не понятное. Оно мне снится, манит меня, и сводит с ума. Оно разрывает меня на части, я – то один человек, то другой. Белый свет, ему невозможно противостоять. Шар всему виной. Хозяин шара знает. Он знает обо мне, и о тебе. Мы добыча для него – мясо.
– Ты о чем? – Никола вздрогнул.
– Сезон охоты открыт, мы добыча. Ты – добыча. Тебе нужно бежать. Нам нужно бежать, но, мы в круге, нам некуда бежать. Мы будем стоять и умрем, тогда все умрут вместе с нами, или мы вместе со всеми…
– Оно знает о нас. Его любовь безгранична. Но шар всему виной.
– Виной чему? Оно? Кто? – Никола ничего не понимал, – какой к черту шар?