– Какой сад я найду в Пределе? Каких яблок соберу? Наши предки были хорошие выдумщики, – Безымянный запутался в себе, в глубине души его терзали противоречия.
– Притча – всего лишь притча. Какой у тебя план, относительно выхода из города? – спросил у него Ник, практически ничего не поняв из притчи, по крайней мере, сейчас не понял, но он надеялся, что потом поймет и для него откроется больше.
– Ты соберешь последователей, эвакуируешь людей, мобилизуешь и приведешь в эти руины. На этом твоя миссия пока что завершена.
День уйдет на то, чтобы их экипировать, научить пользоваться иным видом оружия, отличным от того, что у них было. Мне, как старшему придется взять на себя обязанность отключения стены, тогда я смогу с чистой совестью спуститься в Предел. Дальнейшие планы обсудим на месте, в кругу союзников. У меня есть золото, – Безымянный показал медальон, – и это самое главное.
Глаза больного алчно заблестели, рот широко открылся от удивления, оголяя гнилые зубы. Он хотел наброситься на Безымянного, но разум его превозмог желание. Сумасшедший посторонился и осунулся, бормоча под нос, с двумя противниками он бы не справился, если только заколоть их во сне или придушить. Но дикарь ощущал давление над его разумом со стороны загадочного путника, он не мог подойти к нему ближе, чем хотел, словно его силой держали на расстоянии, не мог приказать себе проявить насилие и протянуть руку. Не мог! Тело его не слушалось, но как только он отстранялся, все приходило в норму.
– О! Настоящее! – радостный Никола зевнул от усталости, и, пройдя несколько метров вглубь, оказался перед большой красной дверью, – никогда подобного не видел! – ему, собственно, было плевать на золото, его нельзя было продать, не было такой вещи на Дне, которую можно было бы получить за такое сокровище, а получить заточку под бок он не хотел.
Золото, которое на Дне не имело цены, его ничуть не интересовало. Он даже не задумался, зачем оно ему, он очень устал, и практически перестал логически мыслить. Он его не захотел, не захотел такой же кусок, как у Безымянного.
– Кажется здесь! Оживился Безымянный, – достав большой металлический ключ из кармана, открыл внутренний замок и с силой потянулся на себя, от чего заржавевшие петли жутко заскрипели.
– Секунду! Будьте здесь! – он нырнул в проход, и через пять минут томительного ожидания Николы, наедине с сумасшедшим, вернулся обратно, заявил:
– Это здесь, нет и сомнения! – прикрыв дверь, поманил спутников за собой, – идемте, теперь нужно вывести вас наверх, к лужам – это единственный ближайший выход отсюда.
Входом воспользуешься тем, каким мы сюда зашли, не вздумай вести людей через болото!
– Хорошо! Хотя придется дать хороший крюк. Но, может быть, мы встретимся ещё, – Ник кивнул.
– Поверь, оно того стоит, и старайся не пугать своего дружка! – он показал на больного, только не иди через болото, ты не знаешь что это, там не выжить.
– Его сам черт не испугает! – улыбнулся Никола.
Группа выбралась на поверхность, которую окутал белый дым, как оказалось, искусственный туман и Никола испугался не на шутку, туман всегда предзнаменовал плохое.
Глава 43
Безымянный остановился. Его сердце наполняла вера, никто бы этого не понял, да и не было таких вокруг и наверху кто бы смог, но он видел счастливый знак в том, что встретил людей на этой суровой пустоши, и он воскрес. Бывший узник так истосковался по общению, что ему полюбились эти два странных человека, пусть и непонимающих всех вещей, непонимающих его конечного плана, в который он их включил, но он поверил в них и отвел им место под Солнцем, он влиял на них, как влияют Пришельцы на свои паства, но ему хватило самой искорки для того чтобы зажечь огонь свободы в груди. Безымянный любил людей, но ненавидел себя, ненавидел за то, что не мог им дать свободы, новой жизни, и ему было за это стыдно, он сгорал в укоризне к себе, но вера, хороший знак, рождающие надежду этот нехороший огонь потушили. Он почувствовал себя хорошим человеком впервые за несколько десятилетий. Старик, который еще держался…
– Запомнил дорогу? – спросил он Ника.
– Запомнил, как мне кажется… – ответил то тему неуверенно, – не в первое, на месте определюсь.
– Хорошо, а теперь прощай! Мне нужно уходить! – Безымянный, похлопав по плечу напарника, скрылся в тумане, не сказав ни слова.
– Теперь мы остались одни, – обратился он к сумасшедшему, – давай выберемся из этого места, больно оно мне не нравится!
В метрах двадцати можно было разглядеть лишь большие предметы и строения, уходящие в небо.
– Возможно, это всего лишь какие-нибудь выбросы или испарения техносферы, меня немного тошнит, нужно подкрепиться ты не против? – больной одобрительно кивнул.
– Пора остановиться, к тому же я проголодался! – Никола достал консервы из кармана и хотел было открыть их, как сзади передёрнули затвор автомата, безмолвно приказывая замолчать.
– «Попался» – подумать он, почувствовав глубокое разочарование, словно натянутый канат под ним оборвался из-за неосторожного и глупого движения, отчего тот упал в пропасть и разбился.
Автоматически подняв руки вверх, он повернулся лицом к тому месту, откуда послышался звук, из тумана вышел бородатый мужчина, с безобразной внешностью, тёмной повязкой на голове.
Он радостно оскалился беззубым ртом, откуда торчали редкие чёрные гнилые зубы, чуть облизнул сухие кровавые губы и произнёс каким-то гортанным голосом:
– Ну что, сладкий, сегодня у тебя ночь удовольствий, а сейчас руки за голову и развернись, голову поднять вверх, ноги на ширине плеч!
– Беги! – крикнул он сумасшедшему, но тот продолжал стоять, как окаменевший.
Из тумана вышло ещё двое, которые взяли под руки испуганного больного.
– Далеко не убежит, – рассмеялся беззубый, меж этим пошарив по карманам.
Забрал рюкзак, потряс, сложив все обратно, отобрал еду из рук, изучил пистолет, довольно улыбнулся и приказал идти, не обращая никакого внимания на пучеглазого робота на плече.
Стычка с таким противником закончилась бы печально, и Никола это понимал, у него свело живот от волнения.
– Вот кто прячется в вечном тумане! Бандиты! – подумал Никола, которого связали по рукам, и повели вперед.
Глава 44
Ранним утром, пленных подвели к лагерю изгоев.
У ворот, Никола испытал такой ужас, который никогда не испытывал в обыденной жизни – на пиках висели тела убитых измученных людей.
На входе висела пара распотрошенных человеческих чучел, облитых грязью, привязанных за шею к горизонтальной балке, за ними, на самих створках показалось изображение какого-то древнего морского существа, доселе, не известного. Его белые щупальца подползали под ноги входящим, расползались вдоль бетонных стен, а чёрный, как пропасть, один единственный глаз, словно единый большой зрачок, взирал на входящих.
Главного из Изгоев – хозяина, прозвали Иродом, по имени одного кровавого персонажа из очень древней книги, превратившейся в пепел и исчезнувшей, от неё остались лишь обрывки фраз и мифы.
Если верить рассказам соплеменников Николы, то их вождь яростный любитель человечины, имеет много жён, проституток и рабынь. Хозяева безумных насильников и убийц, такие же безумные, но очень умные люди, получали удовольствие от мучений живых существ, словно мстя миру за свое уродство. Но как думал Никола, его существование – всего лишь миф.
Жуткое, мистическое и грязное место охраняла пара парней, грязных, с татуировками и шрамами на лицах, руках; худые и таких же беззубые, как бородатый. Клеймо на лбу у всех было замазано белой грязью.
По их внешнему виду, Никола сделал для себя не утешительный вывод о том, что все они страдали от голода и нехватки чистой питьевой воды.
Так ярко горели их глаза, когда они увидели приведенную свежую добычу.
Все охранники походили на религиозных фанатиков прошлых столетий, но куда более жестоких и зверских. Хотя у древних дикарей имелись хоть какие-то принципы и мораль, у этих подобные вещи отсутствовали напрочь.
Проведя пленников по узкому проходу, огороженного металлическими листами, с острыми прутьями наверху, видимо коридор для добычи, толкнули к ржавому люку, собранного и сколоченного из мусора.
Почёсываясь, из-за угла медленной походкой подошёл тюремщик, скалясь от радости.
Николе захотелось плюнуть ему в лицо.
– Вниз, быстрее! – крикнул он, когда пленные спустились – убрал лестницу и закрыл замок.
Их посадили в яму к остальным заключенным.
Сырая, по щиколотку залитая водой, где утопал в грязи ботинок, где чувствовался запах плесени и гнилого мяса, скопилось несколько пленников.
В полумраке Никола насчитал около пяти узников, среди которых были и девушки.
Бледные и напуганные молчали.
Когда он спросил, сколько они тут пробыли, никто не ответил, затем одна из женщин прижалась ближе и показала, открыв рот, на чёрный кусок, оставшийся от её языка. Стало понятным, из-за чего они не разговаривали.
У парня, забившегося в угол, и постоянно стонущего, не было ног и глаз, обрубки были крепко стянуты тряпками, и он сидел, скорее даже лежал на небольшом холмике, так, чтоб не окунуться в грязную воду. Зрелище показалось не выносимым, и Никола больше не смотрел в его сторону. Остальные сидели молча, понурив головы.
На телах их виднелись черные гематомы от побоев и насилия.
– «Неужели со мной будет так же?» – у Николы сильно разболелся живот, видимо от страха его скрутило.
– Эй, дружище, что делать будем? – спросил он у своего спутника.
– Они заберут его! – воскликнул тот, но Никола не обратил на его невнятные реплики никакого внимания, они ему наскучили.
– Шанс есть, – подумал Никола, – лучше покончить с собой, чем быть съеденным заживо, – ему сделалось плохо, от чего он вырвал себе под ноги.
Нащупав пистолет в ботинке, он испытал облегчение и попытался заснуть. Даже в такой обстановке, усталость взяла над ним верх.