Ощущая лишь дрожь и вибрацию через каменный пол, и чем ближе подбирался через каменные сваи, завалы, ящики с какой-то смесью и горы липкой пыли, через графитовую грязь, он вошел в мягкие лужи, которые затягивали с каждым рывком его ноги всё глубже. Вибрация становилась чётче, свет ярче.
Безымянный не испытывал страха, лишь безмятежность и усталость.
Посвежело.
Вскоре он увидел невероятно огромный ржавый бульдозер. Вокруг него несколько трудилось несколько роботов похожих на насекомых. Они замерли, заметив человека, и локаторы направились в сторону появления незнакомца. Он долго шел вниз, спускаясь вниз по откосому туннелю. Из темноты выехал маленький и странный робот без глаз, по–видимому, проектор, инженер, и уставился на Безымянного, что сильно его смутило.
– Что делать дальше? – он ждал дальнейшего хода событий, проявлять ли к ним агрессию или подождать – когда робот протянул ему свою руку, с тремя длинными тонкими пальцами, он окончательно растерялся и оцепенел, но, всё же собравшись, протянул свою навстречу.
Робот нежно взял его за кисть и увлёк за собой, грунт под ногами на сей раз оказался достаточно твёрдым, и Безымянный смог идти, не мешая роботу вести его.
Вибрация нарастала. Мимо проехал низкий грузовой автомобиль, с широкими колесами, гружённый бурым грунтом, следом за ним другой, за ними последовала нескончаемая вереница, увозившая грунт по уходящему вправо тоннелю, по–видимому, именно к тому невероятно большому ковшу, который незадолго до спуска наблюдал Безымянный в Старом метро. После происшествия к пролёту заблокировали вход гермоворотами.
В стороне от тоннеля шёл ещё один пролёт, к нему тянулись линии железной дороги. Показался конец суженного пространства, и начинался высокий зал, где велось интенсивное строительство. Роботы были повсюду, наверху, снизу, заливались стены, укладывались плиты, сваривался стальной массивный каркас из особо прочной стали. Он словно попал в муравейник, всё кишело ими.
Проектор провёл его через толпу роботов, все останавливались и сосредотачивали с любопытством своё внимание на нём – человеке.
– Странно, они ведут себя словно живые люди, – подумал Безымянный, и окинул взором первые ряды сооружений и оборудования, которые показались необычными, оно походило на человеческое, роботы напоминали людей, только безголовые, с двумя пластинками-локаторами.
То, что он видел потом – искры, летящие яркими светящимися точками в разные стороны от чего-то круглого и невообразимо огромного, земля сотрясалась, мимо проносились машины, когда они подошли совсем близко, он ощутил вибрацию на своих лёгких. Безымянный включил налобный фонарь на полную мощность и увидел его – «Глубинного Червя». Необычного – сверхогромного, около двадцати метров в высоту, совершенно другой формы, от него отходило множество труб, кабелей, подавая воду на гигантский бур, внутри находились роботы, снаружи всё кишело ими, он оказался полностью собрал из совершенно разных агрегатов, механизмов, дополнительных буровых установок и ремонтных узлов. Червь показался путнику потрясающим – грубый, ржавый и «живой», и разборный! Он мог распасться на тысячи частей, которые разошлись бы в разные стороны, каждый по своим делам. Словно какое-то доисторическое животное ожило и стоит перед ним на своих ногах и не обращает никакого внимания на постороннего.
Сильно загудела голова, и он едва устоял на ногах, схватился за робота.
Робот, похоже, знал, зачем пришёл человек и поспешил, времени оставалось совсем немного, кислород кончался. Инженер показал творение своего создателя, показал всё могущество и целесообразность машин, то был первый контакт такого невероятного масштаба вымершего человека и новой техники. Такое событие предзнаменовало начало великих перемен.
Техносфера расширялась, потому что ей этого хотелось, а не по тому, что ей так управляли люди! Она росла, захватывая не природу, а мир неживой, не освоенный, превращая его в единое целое, единое пространство механики.
«Червь» рыл тоннель огромной величины, вслед за ним роботы строили каркас и «паутину», похожий на рёбра змеи. Единственное что рассмотрел человек в полутьме – надежду, на будущее, надежду возродить все те утраченные когда-то качества человека, возрождение их в механике. Он увидел красоту, которая вдохновляла и предавала сил для последнего шага в никуда.
Они живут вечно, никогда не умирают, им неведома смерть, но ведома жизнь. Способа уничтожить робота не существует – стереть его жизнь, опыт, память, волшебную коробочку, которую можно переставлять из робота к роботу, производя своего рода реинкарнацию, и фактически жизненный опыт, который переходил в осмысление собственного бытия, путём накапливания знаний и навыков, невозможно, – они единое целое. Реинкарнация опыта и знаний и обретение машинного интеллекта – будущее робототехники. Киборги, синтетики и механика конкурировали на равных и все определяла наукоемкость производства, что-то было дешевым и распространенным, а что-то уникальным.
Труд сделал из машины живое. С Червями всё было по-другому, в них располагались огромные сервера, накапливающие массивы информации, создавая обособленное единое информационное поле, всё это, конечно же, не могло существовать, без единого осмысленного и разумного центра, объединяющего все ячейки общества от и до, центра с чувствами и убеждениями, со своими взглядами на жизнь, планами и мечтами.
Робот указал пальцем в сторону «Червя», после чего обвёл руками большую окружность, указывая на небольшой круглый вход – вентиляцию, ещё не достроенную и не функционирующую, в ней также работали роботы. Инженер подвёл человека и указал ещё раз, говоря «Иди», и на сей раз Безымянный не стал отказывать гостеприимству и вошёл, тот в свою очередь, не последовал за гостем.
Безымянный не понимал жестов, но он догадывался, что тот направил его для встречи с чем-то большим, нежели с величественным Червем.
Над головой пронёсся маленький светящийся яркий шар, таких он нигде ещё не видел, сине–белого цвета, быстрый и легкий, который немного наэлектризовал бронированную военную каску.
За несколько часов спуска, которые казались ему вечностью, он увидел больше, и прочувствовал столько глубоко скрытого, сколько за всю жизнь едва ли набралось бы. Безымянный недоумевал и не верил собственным глазам – единственному оставшемуся чувству в темноте, зрению, и то, что ждало его в конце пути – действительно теперь пугало.
Пройдя несколько метров, Безымянный ощутил сильное резкое головокружение и тошноту, и с силой упал на спину, сразу же потеряв сознание.
Глава 105
Занавес распахнулся, на сцену вышел Император в абсолютно красном костюме.
– Гости мои! Мои сыны, сестра мои! К Вам обращаюсь Я, Сам Господь Бог на этой земле! Настал наш день! Наш праздник, перед вечной жизнью, отпустим смерть – её больше нет! – начал Император, из сверкающего зала раздались рукоплескания, – тысячи лет мы провели в спячке, и за какие-то десятилетия освоили планету и построили свою нерушимую идеальную империю! Воскресли из пепла! Одержали верх, неоспоримую победу над мирозданием! Сожрали все низшие биологические разумные виды на этой планете, встав во главе иерархии жизни! Мы – вечность! Мы – сила! Мы – Боги! – зал зашумел, а император продолжал, – Я обязан Вам жизнью! Я обязан Вам силой своей и нерушимостью! И сейчас, в честь нашего Перерождения, в честь Вам – семья моя, открываю бал–маскарад! Начинаю праздник! Насладимся сполна, выпьем полную чашу наслаждений! – зал бушевал, успевшие уже изрядно напиться гости гудели, и ждали самого интересного, ведь такого ещё не бывало, и как было заявлено – зрителей ждет нечто неописуемое.
– Я хочу возместить Вас о начале новой Эры! О новом мире, который Мы сами себе построим, поработим или завоюем! Нас ждут тела, идеальные, сильные, красивые тела! Нас ждут непокоренные миры, в которых занимают наше место по праву низкие и жалкие создания, которых нужно истребить раз и навсегда! – зал радостно зааплодировал, – они ждут нас, ждут нашей божественности, чтобы очиститься и принять нас! Так, давайте же проводим с достоинством эпоху варварства! – Император подхватил руку Императрицы и увлек за собой к колоколу – звон ворвался в затаившуюся тишину, глаза гостей радостно и счастливо блестели в темноте зала.
На сцену привели пленницу, напуганную, робкую, её слезы давно высохли, её измученное лицо излучала лишь страх, лишь содрогание. Сильные железные руки вывели её на середину, зал замер.
– Сейчас нам споет прощальную песню последняя представительница расы землян! Так слушайте же и радуйтесь! Пой! – громовой голос императора развеял ожидание, в зале раздался смешок, затем гогот.
Девушка заплакала.
– Улыбайся, улыбайся – кричали ей из зала, она едва скорчила горькую гримасу, затем запела севшем дрожащим голосом старинную песню. Гости безумно смеялись, бросали в не предметы, еду, она все пела и пела, и её грустный, болезненный голос все сильнее тонул в буре голосов толпы.
Бахнула громкая инструментальная музыка. Заиграл оркестр, люди смеясь, надели маски и закружились в вихре танца сразу же забыл о девушке. Эр уже не видел, что с той стало, его выворачивало изнутри, все внутренности его пришли в такое напряжение, что ни тошнило, ни кружило, а ныло и отупляло – он чувствовал, ему настал конец.
– С вашим сыном все в порядке? – поинтересовалась благородная дама у Императрицы.
– Все хорошо, но он чувствует небольшую усталость от недуга. И танцевать не будет. А жаль, какой из него вышел бы кавалер! Что уж и говорить, и перчаток то нет.
– А жаль, такой видный человек и не танцует, такой молодой! Да и простительно, в последний раз же!
Эр сидел в запачканном кровью костюме, абсолютно разбитый, смотрящий в одну точку. Его мысли превратились в эту точку на дубовом, отполированном до блеска паркете.
Принц очнулся.
– Что это? – посмотрел он на свои руки и грудь,– это кровь? Я весь в крови, что произошло? Кровь! Чья?! – Эр поднял пылающие глаза, увидев сотни демонов, кружащих в агонии наслаждения и веселья. Увидел кровавые наряды своих родителей, их бледные лица на красном фоне. От увиденного перехватило дыхание, его сердце сжало от страха, словно в кулак. То было лишь видение, галлюцинация, но такая реальная, что Эр смутился – наркотик действует?