– Ума не приложу, как Нина доверила тебе Артема, – прищурилась Роза. – Она и сама толком объяснить это не может. Что ж, ее решение, я Зорьевых честно предупредила. Наверное, им своего сына не жалко. А вот я не намерена сидеть и ждать, пока ты разрушишь жизнь моего. Я найду, что с этим сделать.
– Я скажу вам, что делать, – ровно выговорила я. – Вы сию минуту уйдете и больше не вернетесь. Оставите меня в покое и дорогу сюда забудете. А если я услышу еще хоть звук, то позвоню Паше и расскажу о вашем визите. Вы лучше меня знаете, как ему понравится чрезмерная забота.
Роза поджала губы, обошла меня и выскочила в коридор, разметав по кухне искры злобы. Я выдохнула, уняла дрожь и вышла следом за ней. Она как раз застегивала последнюю пуговицу на шубе. В полной тишине я открыла дверь и выпустила гостью на лестничную площадку. Напоследок Роза одарила меня фирменным уничтожающим взглядом, но мне было все равно. Куда уж больнее?
Заперев дверь, я прислонилась к стене и постаралась успокоиться. Тщетно. К глазам подступали слезы, горло мучительно сжималось. Был лишь один человек, рядом с которым сейчас хотелось оказаться…
На пороге комнаты появился Артем и деловито отметил:
– Сплошные неприятности от твоего Паши.
– Подслушивать некрасиво, – отозвалась я, мгновенно придя в чувство. Нехорошо распускать сопли при ребенке.
– Я и не подслушивал! Разорались тут.
– Извини. – Я потянулась к вешалке. – Мне нужно…
– Передавай ей привет, – перебил он.
Я кивнула и благодарно улыбнулась. Вышло не слишком весело, но Артем все понял.
До клиники я добралась на автопилоте, не пропустив в голову ни одной мысли, даже самой безобидной. Персонал встретил меня привычным отчетом: у Сони изменений нет и прогресса не наблюдается. Откуда ему взяться? Она давно не с нами, любое лечение бесполезно.
Зайдя в палату, я рухнула на кровать и, наконец, разревелась. Соня в мою сторону не повернулась, осталась сидеть в углу и перебирать разноцветные фигурки, криво сложенные из бумаги. Выглядела она бледнее, чем прежде, и сильно похудела. Длинные светлые волосы и безжизненные глаза только усугубляли картину. Соня очнулась, но полностью вернуться из Потока не смогла. Первый год я едва ли не каждую ночь во сне останавливала Соню перед порталом. Хватала за руку, прижимала к себе и… просыпалась. Долго смотрела в потолок, осознавая, что прошлое не изменить. Почему-то Паши в этом сне ни разу не было.
Я отчетливо помню, как все случилось.
…мы стоим втроем на границе, в дикой духоте, около сумасшедшей воронки. Она извивается, танцует, зовет. Завораживает и тянет вниз, в прохладную пучину. Пора возвращаться. Уговор есть уговор – смотрим и уходим. Не приближаемся. Не трогаем. Не рискуем.
– Пойдем уже, – прошу я. Вздыхаю, отступаю на шаг.
И тут вдруг Паша с Соней переглядываются. Странно переглядываются.
– Я хочу знать, что там, – говорит она уверенно и тоже делает шаг. Но не ко мне, а к порталу.
Слова разбегаются, страх сковывает движения. Я задыхаюсь от негодования и хватаю Пашу за локоть. Даже если Соня что-то задумала, вдвоем мы ей помешаем. Он поворачивается. Обнимает. Гладит мои плечи – медленно, сосредоточенно. Напряжение рассеивается.
– Все будет хорошо, – обещает он и отпускает меня.
Секунда, и две фигуры исчезают в воронке. Секунда, в которую я не верю. Ведь это неправда, бред. Нелепая шутка. Очередной розыгрыш. Как в день рождения, когда открываешь дверь в туалет, а на тебя падают десятки воздушных шариков.
Время идет, а я стою и смотрю на портал. Он пляшет, скалится, дразнит. Плечи жжет от недавних объятий. Паша просто меня отвлекал? Они планировали это заранее? За моей спиной? Убеждая меня, что ни за что так не поступят?
Я стою, а время идет. Верю – они вот-вот выйдут. Оба, невредимые. И скажут, что я их неправильно поняла… Закрываю глаза. Жара въедается в мысли, растворяет чувства.
А затем граница пропадает, меня выкидывает в реальность, прямо к Вениамину. Он хмурится и что-то спрашивает. Я не слушаю. Осматриваю комнату и понимаю, что хоть Паша и Соня здесь, на самом деле они далеко…
Плохо помню, что было потом. Две недели прошли как в тумане. Я ни с кем не разговаривала, да и что было говорить? На пятнадцатый день Паша пришел в себя… Благополучный финал, счастливое спасение. Я примчалась к нему в больницу сразу же. Это была лишь секунда. Секунда, за которую я приняла решение. Я могла сказать, что рада его возвращению. Обнять, забыть и жить дальше. Или признать, что его предательство стало финальным аккордом. Развернуться и уйти. Я выбрала второе. Я об этом не жалею.
Вытерев слезы, я встала с кровати и подошла к Соне. Села рядом, подняла с пола бумажную фигурку кролика. Соня развернулась, фыркнула и вырвала ее из моих рук.
– Белый – не красный, – пробурчала она сердито.
– Не красный, – повторила я.
Злить ее не хотелось, да и удержать на чем-то Сонино внимание было невозможно. Она смяла кролика в тугой шарик и забросила под кровать.
– Это двери, – заявила Соня. – Неправильные двери.
– Неправильные.
Я коснулась ее волос, она дернулась и взглянула на меня, вроде бы вполне осмысленно. Собрала с пола остальные фигурки, методично смяла в шарики и закатила под кровать.
– Открой дверь, – серьезно сказала Соня и положила голову мне на колени.
Я погладила ее по щеке и прошептала:
– Попробую.
Потому что поняла, о какой двери идет речь.
Глава 13
Утро понедельника выдалось паршивее некуда. Рома неожиданно позвонил и пожелал повторно вызвать меня на допрос, причем был столь категоричен, что я решила не спорить. Приехала с адвокатом в назначенное время и три часа отвечала на каверзные вопросы. Суть их сводилась к одному – Роме не терпелось узнать, кому я могла насолить. Скрывать было нечего, да и зачем? Врагов за шесть лет работы набралось достаточно. Спокойной жизни они не заслужили. Пусть тоже побеседуют с правоохранительными органами, им полезно. Я утешилась этой мыслью и подробно расписала потенциальных маньяков. Список получился впечатляющим – сорок с лишним человек. Рома сверлил меня жгучим взглядом, от темы не отвлекался и вел себя подчеркнуто вежливо. Но этот взгляд… Господи, а еще спрашивает, кто меня сильнее всех ненавидит. Да он первый!
Закончили мы к обеду, я как раз проголодалась. Убедилась, что журналисты на входе не караулят, и осторожно выехала через ворота. За последние дни они пыталась получить комментарий всего дважды, но очень навязчиво. Сначала подловили у подъезда, второй раз – в универмаге, пришлось срочно ретироваться и заказывать еду в интернете. Выбор был большой, доставка удобная. Огорчало одно – долгое затворничество в квартире вгоняло в тоску, не спасал даже коньяк и корейские сериалы.
Люблю дорамы, они прекрасны. В них все так эмоционально и правдиво, без переигрывания и показной красивости. Интересно наблюдать за жизнью, столь непохожей на нашу. Особенно когда смотришь в оригинале.
Мое увлечение корейским началось в пятнадцать лет, и довольно нелепо. Проснулась после школьной вечеринки – лодыжку жжет, и не просто так, а из-за свежей татуировки. Я долго рассматривала цепочку непонятных символов, а потом вспомнила, что мы с одноклассниками перебрали, на что-то поспорили и… вот итог. Чей-то знакомый мастер любезно не обратил внимания на возраст клиентки и воплотил это художество в реальность. Я предполагала худшее, что татуировка означает рецепт лапши или какую-нибудь пошлятину типа «Возьми меня, мой дракон». Повезло. Татуировка оказалась пословицей: «И ложь может быть средством». Пафосно, конечно, да и татуировка в виде заумной надписи – жуткая банальщина, но сожалеть было поздно. К тому же со временем она мне понравилась, а загадочные символы превратились в навязчивую идею. Захотелось научиться их понимать. Поэтому я недолго думала и выбрала в институте корейский язык.
Я подъехала к Макдональдсу и воспользовалась автораздачей. Три двойных чизбургера, пара пирожков, и жизнь заметно улучшилась, появились планы на вечер. Давненько я не общалась с Олей, надо зазвать ее в гости и выяснить, что творится в «Перспективе».
В родную многоэтажку я въехала с подземной парковки и поднялась к себе на лифте. Если кто-то стережет подъезд, ему не повезло. Забрав из почтового ящика стопку газет и конвертов, я отперла дверь и шагнула в темный коридор. Выключатель нащупала не сразу, мешала поваленная в проходе вешалка. Чего она вечно падает? Хорошо, у меня нет собачки, бедняжка могла бы не пережить встречи с деревянным монстром. Под ногой что-то хрустнуло, пикнуло, сверху раздалось странное шелестящее жужжание. Подул холодный ветерок, сердце забилось чаще, страх вцепился в сознание мертвой хваткой. В моей квартире кто-то есть?
Подавив желание развернуться и унестись прочь, я переступила через вешалку и щелкнула выключателем. Лампочки на потолке вспыхнули россыпью огоньков, осветив абсолютно пустой коридор. На стене шумел кондиционер, рядом с вешалкой валялся треснувший пульт. Ой… Что это со мной? Нервишки шалят? Пора медитировать и пить валерьянку. Ну или что-нибудь покрепче, но тоже успокаивающее.
Я выключила кондиционер, квартира погрузилась в пугающую тишину. Звукоизоляция отменная, убьют – никто не услышит. Зато замки надежные и консьержка бдительная. На всякий случай я обошла каждый угол, проверила в ванной, шкафах и под кроватью – маньяка не нашла. Знаю, идиотизм чистой воды. Вряд ли бы он стал прятаться.
Убедившись, что кроме меня в квартире никого нет, я плюхнулась на кровать и принялась перебирать почту. Районная газета, листовки, счет за электричество, рекламный буклет и… наглухо запечатанный тонкий конверт без адресов и надписей. Интригует! Недолго думая, я надорвала конверт и вытащила сложенный пополам лист бумаги. Развернула, вчиталась в отпечатанные жирным шрифтом буковки: «Все еще не хочешь извиниться?». Я нервно сглотнула, отшвырнула лист прочь. Он перекрутился и плавно осел на пол текстом вверх. В груди закололо, желудок сжался комком острой боли. Кто это прислал?! Зачем?