Толком не понимая, что делаю, я потянулась к телефону и набрала номер Ромы.
– Неборская? – удивился он. – Кажется, сегодня я потратил на тебя достаточно времени.
– Мне письмо пришло, – выпалила я.
Прозвучало слишком жалобно. Плохо. Надо возвращать боевой настрой.
– Что в нем?
– Текст отпечатанный… – Я зажмурилась, пытаясь избавиться от дрожи в голосе. Чизбургеры просились наружу, в висках гулко стучало. – С вопросом, хочу ли я извиниться. Давай я тебе его в следующий раз завезу?
– Не нужно, – огорошил Рома. – Уже еду.
– В смысле, ко мне?
– А ты против? Хочешь сначала позвать адвоката, общество защиты животных и армию спасения?
– Нет, не хочу! – Я открыла глаза и отчаянно замотала головой, будто он мог меня видеть. – Приезжай.
Лишь сбросив вызов, я сообразила, что произошло. Рома скоро будет у меня дома, и я сама дала на это согласие. Добровольное. Пять баллов! Он наверняка устроит мне мозговой штурм, пока я в таком состоянии. Необходимо срочно взять себя в руки и наметить дальнейший план действий.
Выпив холодной воды, я отправилась в ванную. Дышать стало легче, тошнота отступила. Глянула в зеркало – ужаснулась. Вид бледный, прямо мышь перед обмороком. Девушки, получающие угрозы по почте, должны выглядеть испуганными, а не жалкими. Я вытерла макияж и умылась, пытаясь прийти в чувство. Удалось… более-менее. Хотя без густого слоя туши и с робким выражением лица я стала похожа на зашуганную студентку.
Итак, Рома прибудет с минуты на минуту. Единственное, что остается, – обернуть ситуацию в свою пользу. Раз я напуганная дамочка в истерике, могу себе многое позволить – например, поплакаться и ненавязчиво разузнать, что связывало его с Викой. Главное, справиться с собственными эмоциями. Я вернулась в комнату и уставилась на письмо, валяющееся на полу. Ладно, это просто глупо. Не сибирская язва там, в конце концов! Подобрав письмо, я бросила его вместе с конвертом на край стола. Села на пол, расслабилась. Плавный вдох, выдох. Вдох, выдох. Конечно, бокал виски куда действеннее, вот только Рома вряд ли оценит.
Успокаивалась я старательно, но дверной звонок все равно застал врасплох. Я выскочила в коридор, на ходу заглянув в зеркало. Годится… Вешалка очень некстати изобразила шлагбаум. Больно, однако! Пнув ее, я громко выругалась и щелкнула замком. Рома окинул меня изучающим взглядом, ухмыльнулся. Что бы это значило?
– Наконец начала волноваться? – скептически осведомился он. – С ума сойти.
Шикарно. Складывается впечатление, будто я не девушка, а чудовище. На мгновение стало так обидно, что на глаза навернулись слезы.
– Письмо на столе, – известила я официальным тоном.
Пригласила Рому войти, сама же скрылась на кухне. Налила еще воды, глотнула через силу. Ясно, мой несчастный вид его не впечатлил. Не беда, воспользуюсь старыми добрыми провокациями, действуют безотказно. Я допила воду и выглянула в коридор. Ромы там уже не было, зато на вешалке висело его пальто. Ну хоть поднял эту бандуру неустойчивую, и на том спасибо. Непременно ее выброшу, только и умеет, что падать.
Когда я прошла в комнату, Рома стоял у стола и вертел в руках злосчастный лист бумаги.
– В ящике нашла, в общей куче, – объяснила я. – Получится узнать, кто его принес?
– Возможно, – туманно ответил он. – Но, скорее всего, это чья-то неудачная шутка.
– Шутка?!
– История уже получила огласку, и довольно широкую. Любой мог блеснуть остроумием.
– Хочешь сказать, какой-то гад банально развлекается?
Рома кивнул и посмотрел на меня, как на истеричку. Мол, развела панику. Вопрос, зачем он тогда примчался, крутился на языке, но… Надо действовать тоньше.
– Ничего странного, – подытожил он и вложил письмо в конверт. – Учитывая количество людей, затаивших на тебя обиду. Вспомни свой утренний список.
– У Вики список был бы длиннее в разы, – направила я разговор в нужное русло. – Ее половина города ненавидела.
Рома отреагировал более чем равнодушно. Ни одной подсказки. Шагнул мне навстречу и сухо поинтересовался:
– Настолько, чтобы вместе с ней убить двоих твоих клиентов и устроить покушение на третьего?
– Ну да! Отвлекает внимание, направляет по ложному следу. Все затеяно ради конкретного убийства, а остальные за компанию. Я видела похожее в каком-то детективном сериале.
– И почему именно Виктория Янковская? Реусов и Наберт на роль главной жертвы больше подходят.
– Тебе так кажется, потому что ты ее лично не знал. А у нее мерзкий характер был – придушить хотелось через пять минут общения.
– Неужели? – хмыкнул Рома. – Не замечал.
У меня аж дыхание перехватило. Легко признался. В чем подвох?
– Увлекаешься моделями?
– Когда мы познакомились, Вика была не моделью, а всего лишь девочкой с соседней дачи. Не одно лето вместе провели. Потом она повзрослела и перестала приезжать на каникулы.
– После этого ты ее не видел?
– Разве что по телевизору.
Не врет. Выходит, она его подруга детства? Тьфу! Я-то голову ломала, сотни вариантов перебрала. Школы и домашние адреса проверила, а до дачи не додумалась. Теперь картина относительно ясна.
– Ты примчался на место убийства, потому что услышал фамилию Вики, – решила я проверить догадку. Рома молчал. – Кстати, что ты в четыре утра на работе делал?
– Работал. Еще вопросы?
– Вы не общались лет двадцать. С чего столько рвения? Заняться нечем?
– Нечем. Но потом встретил тебя, и стало интереснее.
– Ты взял это дело из-за меня?
– Раскусила! – восхитился он. – Обожаю твое самомнение. Оно как космос. Безграничное.
– Есть куда расти. Ведь кто-то убивает людей, только чтобы меня позлить. Поневоле почувствуешь себя важной персоной.
Кажется, я перегнула палку. Рома изменился в лице, меня обдало жаркой вспышкой ярости. Ого! Дар редко позволял чувствовать эмоции, особенно так четко. Яркость тоже зашкаливала. Просто человек-факел!
– Ты бы определилась с версиями, – выговорил Рома сквозь зубы. – То из-за Вики, то из-за тебя. Как насчет правды?
– Это твоя работа, с версиями определяться, – заявила я, продолжая пялиться на бушующую в нем энергию. – Зачем постоянно ко мне цепляться? И без того страдаю. Вон карьеру рушат, письма ужасные шлют.
– Пожалуйся Кристине Миневич, она обязательно посочувствует.
– Не нужно делать из меня крайнюю. Я не виновата, что в моем окружении завелся маньяк. Происходящее мне, мягко говоря, невыгодно. Смертей клиентов я не хотела.
– А смерти дяди хотела?
Опять двадцать пять. Понятно, для чего он приехал – про Славика напомнить. Зациклился намертво!
– Никак не успокоишься?
– Ты его в больнице не навестила ни разу. Из квартиры съехала. Когда он на улице оказался, наотрез отказалась помогать. При этом четвертый год оплачиваешь лечение некоей Софии Максимовой. Она ведь с тех курсов психологии, что и Лейко с Левицким?
– Ага, – уныло подтвердила я. Раскопал же эту историю.
– А с ней что стряслось? Снова стечение обстоятельств?
– Вот к случившемуся с Соней я никакого отношения не имею! Меня с ними даже не было.
Рома нахмурился, огненное сияние разрослось. Казалось, оно сейчас перекинется на мебель и спалит всю квартиру. Как же красиво! Ужасно хотелось протянуть руку, погладить…
– Благотворительностью ты не увлекаешься, а тут столько альтруизма по отношению к чужой девице, – прищурился он. – Чем дядя хуже?
– У Славика сложные отношения с людьми.
– Очень сложные. Его якобы пытался застрелить друг, который затем таинственным образом впал в кому. А свидетель – посторонняя девушка, у которой память отшибло. А ты вообще в соседней комнате сидела и ничего не слышала.
– Так и было! – Я коварно улыбнулась, надеясь на живописную реакцию. – Помнишь? Ведь ты не смог доказать обратное. Значит, я здесь ни при чем. В этот раз старайся лучше.
Эффект превзошел любые ожидания. Пламя закружилось воронкой, разделившись на десятки нитей – выпуклых, разноцветных, и спуталось в пульсирующий клубок. Из рассказов Вениамина я знала, как выглядят эмоции, но никогда не видела их воочию. Завораживающая картина…
– Вдохновляющая речь получилась, – ехидно сказал Рома. – Только рот закрой, а то из образа выбиваешься.
В каком смысле? Ой… Я с опозданием сообразила, что стою с раскрытым ртом и растерянно хлопаю ресницами. Засмотрелась на нити энергии, обо всем забыла. Одна привлекала особенно – тонкая, раздвоенная, полыхающая алым. Вот бы ее потрогать. От соблазна я не удержалась. Сконцентрировалась и мысленно потянула нить. Посыпались искры, кожу словно током обожгло. Огонь растаял, чудесное видение исчезло. Рома резко притянул меня к себе и поцеловал – прямо в губы. Не поняла! Что я сделала?! Спросить не вышло – поцелуй был требовательным, даже страстным. От неожиданности я замерла, боясь пошевелиться. Обалдеть! На такое я точно не рассчитывала. Можно было начать сопротивляться или изображать оскорбленную невинность, но зачем? Наверняка через мгновение Рома опомнится. Будет забавно.
Расчет не оправдался. Пуговицы посыпались на пол, блузка упала под ноги. Ну и ладно. К черту офисную одежду. Без нее лучше. Объятия стали теснее, прикосновения наглее, умные мысли напрочь вылетели из головы. Не похоже, чтобы Рома собирался приходить в чувство. Прекрасно. Так еще забавнее. В перерыве между поцелуями едва прошептала: «Кровать справа, за ширмой», и то неразборчиво. Слава богу, меня расслышали.
На кухню я выбралась спустя час, в шоке от самой себя. По пути достала из шкафа первое попавшееся платье, лениво застегнула половину пуговиц – на большее не хватило сил. Открыла холодильник и уставилась на полки, напоминающие витрину винного магазина. А что я хотела увидеть? Еду? Ха-ха.
Послышались шаги, на кухне показался Рома. Ух ты, уже оделся. Быстро! Его что, пожарные тренировали? Даже дежурный халат предложить не успела.
Гость посмотрел на холодильник и с явным осуждением произнес: