Беспощадная психиатрия. Шокирующие методы лечения XIX века — страница 13 из 32

Лечение всех психических расстройств гидропаты рекомендовали строить на одном и том же основании — очищение организма водой. Вода должна поступать в тело всеми доступными путями: питье, ванна, душ, обтирания, клизма. Вода, фигурально выражаясь, растворяла сгустки болезней в теле человека и вымывала все лишнее: «Очистив пищеварительный канал ото всех нечистот и восстановив его нормальную активность, мы можем ожидать, что функции нервной системы вернутся к норме, а сознание найдет равновесие»[113].

6.0 Меланхолия

Хотя старая концепция меланхолии сильно отличается от депрессии, в научной литературе о меланхолии были актуальны практически те же проблемы, что и в современной науке о депрессии. Например, такой важный вопрос — у пациентов с расстройством интеллекта и настроения a) два независимых расстройства или b) первичное расстройство интеллекта с вторичным расстройством настроения или c) первичное расстройство настроения с вторичным расстройством интеллекта? Чувства следуют за мыслями, или мысли следуют за чувствами?

В психиатрии издавна существовал сдвиг внимания в сторону интеллекта. Алиенистов старой школы интересовали в первую очередь проблемы с мышлением. Их пациент — это «человек нерациональный». Нормальность человека проверялась по принципу, сформулированному Лейбницем: «Homo non rationales est absurdum»[114] («Человек нерациональный — это абсурдно»).

Представление о разумности как об определяющей черте человека отразилось на учении об аффектах и том месте, которое занимает настроение в психической жизни человека. Эмоции в лучшем случае трактовались как эпифеномен, возникающий в результате функционирования рассудка или воления. Меланхолию считали произведением иррациональности мышления и недостатка мотивации.

В конце XVIII в. и начале XIX в. многие авторы пишут о меланхолии как о расстройстве интеллекта, которое сопровождается довольно широким спектром эмоциональных переживаний.

Уильям Каллен (1710–1790), выдающийся деятель шотландского Просвещения, поместил меланхолию в класс нервных расстройств, определив ее как «частичное умопомешательство без диспепсии»[115]. Это означало, что при меланхолии человек ошибочно трактует отношения между явлениями, что приводит к нарушениям в сфере чувств и поступков.

Указание на отсутствие диспепсии[116] нужно было, чтобы отличить меланхолию от ипохондрии, для которой типичны расстройства пищеварения. Под частичным помешательством Каллен имел в виду то, что бред ограничен одним предметом, болезнь не охватывает все области функционирования интеллекта и есть реальная возможность выздороветь.

Примечателен перечень расстройств, которые Каллен относит к меланхолии. Меланхолические состояния иногда сопровождаются повышенным настроением и совсем не связаны с упадком сил, который считается типичным признаком депрессии. Например, melancholia enthusiastica — приятное чувство от осознания собственного богатства и благополучия, притом что в реальности дела обстоят очень плохо; melancholia amatoria — сильная влюбленность без сатириаза[117] и нимфомании.

Есть еще такое состояние — melancholia anglica, т. е. усталость от жизни. Каллен делает важное примечание: «Возможно усталость от жизни у англичан не всегда связана с болезнью»[118].

Филипп Пинель (1745–1826), один из основателей современной психиатрии, определяет меланхолию следующим образом: «Помешательство (то есть бред) исключительно на одном предмете… в остальном не затрагивающее способности рассудка; в некоторых случаях невозмутимость или состояние безмятежной удовлетворенности; в других случаях непреходящая депрессия и тревога, часто угрюмость… иногда непреодолимое отвращение к жизни»[119].

В том, что касается взаимоположения «страстей» и нарушений интеллекта в картине болезни, Пинель был в числе тех пионеров психиатрии Нового времени, которые утверждали, что центральную роль при относительно легких формах безумия играют «страсти».

«Пароксизмы безумия — это не более чем эмоциональные вспышки, длящиеся дольше обычного; и истинный характер таких пароксизмов, возможно, чаще зависит от различного влияния страстей, чем от какого-либо расстройства идей или от каких-либо странных особенностей, характеризующих способность рассуждать»[120].

О специфике английской национальной меланхолии Пинель тоже упомянул, приведя в своем трактате цитату из Монтескье: «Англичане убивают себя даже при счастливейших обстоятельствах жизни, так что невозможно бывает понять, что привело человека к такому решению. У римлян самоубийство было следствием их воспитания, оно имело основание в их образе мыслей и в их обычаях; у англичан оно есть следствие болезни, имеет свое основание в физическом состоянии организма и ни от какой другой причины не зависит.

Весьма вероятно, что оно связано с недостаточной фильтрацией нервного сока. Организм, двигательные силы которого остаются в постоянном бездействии, становится в тягость самому себе; душа не испытывает боли, но ощущает некоторую трудность существования. Боль есть местное зло, которое возбуждает в нас желание избавиться от этого зла; но чувство тягости жизни не имеет определенного места и возбуждает в нас желание прекратить эту жизнь»[121].

Национальная предрасположенность англичан к меланхолии объяснялась тремя факторами. Во-первых, неблагоприятный климат. Во-вторых, мясная диета. В-третьих, бурно развивающаяся экономика, провоцирующая стресс.

В 1804 г. в трактате о безумии и самоубийстве британский врач Уильям Роули (1742–1806) дал лаконичное определение меланхолии, которое по сути совпадает с уже существовавшими: «Безумие или сумасшествие — это умопомешательство без лихорадки. Оно разделяется на два вида: меланхолия или мания; ярость или буйство. Первый вид узнается по угрюмости, неразговорчивости, задумчивости, ужасным предчувствиям и отчаянию»[122].

Роули, в отличие от своих предшественников, связывал меланхолию только с грустным настроением и тревожностью.

В монографии 1817 г. Морис Рубо-Люс дал описание меланхолии, напоминавшее определение Пинеля, также обратив внимание на возможные вспышки приподнятого настроения: «Меланхолия характеризуется исключительным и хроническим помешательством на одном предмете или на определенной группе предметов, не затрагивающим способности рассудка в том, что не касается этих предметов. Это состояние часто сопровождается глубокой сосредоточенной грустью, унынием и ступором, любовью к одиночеству. Иногда без видимой причины возникает чрезмерная радость…»[123]

После 1830-х гг. доминирующее представление о меланхолии как о первичном заболевании интеллекта было поставлено под сомнение. Объяснимо, почему именно в Германии психиатры с особенной серьезностью обращаются к роли «страстей» в развитии болезни. Немецкий романтизм повысил статус чувств.

Немецкий врач Иоганн Хайнрот (1773–1843) писал, что главной ошибкой в лечении меланхолии является неправильная классификация этой болезни[124]. Это не болезнь интеллекта, влияющая на настроение. Наоборот, страсть охватывает человека и подчиняет себе интеллект.

Жозеф Гислен описал восемь элементарных форм психических заболеваний, одной из которых была меланхолия — состояние душевной боли, усиленное чувство печали. Такие переживания, как тревога или горе, патологически усиливаются, но способность рационально мыслить не ослабевает. Гислен, таким образом, ввел представление о болезненном состоянии, при котором эмоциональное расстройство не сопровождается расстройством интеллекта.

В учебнике 1858 г.[125] Джон Бакнилл (1817–1897) и Дэниел Тьюк (1827–1895) сделали еще один шаг в сторону от понимания меланхолии как прежде всего расстройства интеллекта. Они утверждает, что бред всегда неправильно рассматривался как первичный симптом меланхолии. Вслед за Гисленом они предлагают изменить подход, определяя простую форму меланхолии, при которой не бывает бреда или галлюцинаций.

Новая концепция меланхолии — это концепция аффективного расстройства[126]. Болезнь психики больше не синонимична болезни ума.

Бакнилл и Тьюк пишут, что безумием может быть поражен либо интеллект, либо эмоции, либо воля. Основывать нозологию на представлении о болезни органа сознания нельзя, поскольку физиология этого органа неизвестна. Зато можно привести нозологию в соответствие с теми функциями, которые затронула болезнь, и говорить отдельно о болезнях интеллекта и болезнях чувств. В идеальной нозологии идиотия, деменция и мономания, которые обычно проявляются бредом и галлюцинациями, являются расстройствами интеллекта, в то время как меланхолия — расстройством настроения.

Вильгельм Гризингер в своем учебнике 1861 г.[127] пишет приблизительно то же самое. Есть три основные группы нарушений психических функций: дисфункции рассудка, эмоций и воли. Меланхолия — это болезнь эмоций, душевная боль, сопровождающаяся плохим самочувствием, неспособностью что-либо делать, отсутствием физической силы, ангедонией.

Вместе с этим Гризингер соглашался с теорией унитарного психоза, в соответствии с которой все психические болезни являются разными формами одной и той же болезни. Меланхолия — это состояние психического упадка, мания — состояние психической экзальтации, деменция — состояние психической слабости. Меланхолия в этой триаде наименее заметна наблюдателю, но именно с плохого настроения, т. е. с психического упадка (депрессии) начинается движение в сторону мании и деменции с ее смертельными осложнениями. Поэтому так важно не проглядеть появление меланхолической симптоматики.