Когда они оказались в машине, стекла сразу же начали запотевать. Марш включил кондиционер и завел двигатель.
– Кто были эти трое? – поинтересовалась Эрика.
Марш искоса взглянул на нее, направляя машину к шлагбауму на главном въезде.
– Думаешь, я знаю? Возможно, высокопоставленные государственные служащие или из службы безопасности МИ-5.
– Вам как будто все равно. Вы же пятый по старшинству в столичной полиции.
– Такова реальность. Я знаю о двух других случаях, когда тебе приходилось подписывать бумагу о неразглашении государственной тайны. А сколько раз мне приходилось это делать, я уже сбился со счета.
Марш подождал, пока в потоке машин образуется просвет, и затем выехал на главную дорогу. Ливень потихоньку ослабевал, оставляя после себя огромные лужи и затопленные участки дороги.
У Эрики зазвонил телефон, номер она не узнала, но все равно ответила на звонок.
– Мэм, это полицейский констебль Мортимер с места преступления на Скарсдейл-Виллас. Вы дали мне свою визитку.
– Спасибо, что позвонили. Что там происходит?
– Криминалисты все еще здесь. Похоже, им потребуется много времени, чтобы собрать все отпечатки пальцев. Здесь много вещей, отпечатки есть на всем. Мы полагаем, Джессика работала на дому.
– Ее родственников известили? Что насчет официального опознания?
– Мы пока не можем ни с кем связаться. У нее нет братьев и сестер. Ее мать живет в доме престарелых на севере. Отец умер. Мы не знаем, был ли у нее муж или кто-то еще; здесь она была зарегистрирована как проживающая одна.
Эрика отметила про себя о необходимости позвонить в «Прокат костюмов Фолджер» и уточнить у Ра, был ли у Джессики мужчина.
– А как насчет ее компьютера и телефона?
– Их упаковали и отправили в отдел по борьбе с киберпреступностью. Я отправляю вам сообщение с номером телефона для связи. Тело женщины только что увезли в морг. Послушайте, я вам звоню, потому что мы нашли ее ежедневник. Много написано от руки, записи о встречах, номера телефонов и подробности всех рабочих моментов с января.
– Где вы его нашли?
– Он лежал на крышке сливного бачка вместе со стопкой газет. Материалы для чтения, ну, вы понимаете, о чем я.
Эрика вспомнила, что в квартире все было перевернуто вверх дном, и тот, кто это сделал, даже не догадался поискать ежедневник в ванной комнате. Эрика подумала, может, Джессика Голдман заглядывала в свой ежедневник, когда была в туалете, и просто забыла его там.
– С ежедневника сняли отпечатки пальцев?
– Да, мэм.
Марш вез ее домой, но движение на дороге было медленным. И ей нужно было переодеться в сухую одежду. Не хватало только заболеть во время такого громкого расследования.
– Не могли бы вы отправить ежедневник ко мне домой? Я пришлю свой адрес сообщением.
– Да, мэм. Я собираюсь остаться здесь до самого конца. И ваша коллега, Далия, тоже здесь и наблюдает за происходящим.
– Не могли бы вы дать ей телефон?
– Нет, мэм. Она на месте происшествия вместе с криминалистами, а у меня нет защитного костюма. Могу попросить ее вам перезвонить.
– Все в порядке. Я ей напишу. И спасибо вам, офицер, вы отлично поработали.
Эрика закончила разговор и отправила Далии сообщение, спрашивая, может ли та пригнать машину к ее дому в Блэкхите, а заодно привезти ежедневник. Закончив с делами, она посмотрела вперед на еще один светофор. Красный свет отражался в каплях дождя, струившихся по лобовому стеклу, и она не могла понять, то ли начинало темнеть, то ли небо снова заволокли тучи. Эрика ввела Марша в курс дела относительно «Проката костюмов Фолджер» и рассказала об установленной связи с Джессикой Голдман. Они подъехали к очередному светофору. Час пик был в самом разгаре.
Марш посмотрел на нее, и выражение его лица смягчилось.
– Отличная работа. – Эрика кивнула. – Ты ведь знаешь, что ты мой старинный друг.
– Я не настолько стара.
Он снова закатил глаза.
– Не придуривайся, ты понимаешь, о чем я. Мне очень трудно одновременно быть твоим другом, начальником и заботиться о тебе. Я обещал Марку, что присмотрю за тобой.
Эрика посмотрела на него. Он уже давно не упоминал имени Марка.
Марш положил руку ей на ногу.
– Ты вся промокла.
Эрика подняла его руку, ухватившись за рукав пиджака, и перенесла ее на его ногу.
– Так бывает, когда попадаешь под дождь.
– Нужно было постелить полотенце на сиденье. – В его голосе снова послышались нотки раздражения.
Много лет назад, еще до появления Марка, Эрика и Марш недолго встречались, пока учились в полицейской академии, а потом, несколько лет назад между ними возникло недопонимание. Но Марш по-прежнему подавал ей противоречивые сигналы, например, упоминал Марка и при этом касался ее ноги. Эрика закинула ногу на ногу и развернула листок бумаги с именем контактного лица в агентстве «Эксклюзивные спутницы».
– Я так понимаю, что этим эскорт-агентством пользуется много высокопоставленных личностей?
– Я не пользуюсь! – воскликнул он. – Я… я счастлив в браке с Марси.
– Я говорила не о вас, но, судя по вашему возмущенному ответу, старшие офицеры столичной полиции пользуются услугами эскорт-агентства.
– Я не возмущался!
Эрика вспомнила, как несколько лет назад она позвонила Маршу поздно вечером. Марси взяла трубку и случайно проговорилась, что они спят в разных комнатах. Марш вздохнул.
– До меня доходили слухи. Но я не скажу тебе, кто именно.
– Суперинтендант Дэн Фиск? Похоже, это он расхлебывал проблемы, созданные Невиллом Ломасом с работницей секс-индустрии. Той секс-работницей, которой каким-то образом удалось скрыться от полиции, когда она была полуголой и избитой. – Марш не ответил. К этому времени они пересекли реку по мосту Блэкфрайарс, и пробка на дороге рассосалась. – В какой момент ты перестаешь быть полицейским и начинаешь заниматься устранением последствий? Это искренний вопрос.
Марш некоторое время раздумывал.
– Не знаю. Может быть, в тот момент, когда ты взваливаешь на себя громадный ипотечный кредит и двух дочерей, которые учатся в дорогих частных школах… А потом отцу твоей жены приходится искать дом престарелых. И, конечно, его нужно отправить в какое-нибудь хорошее место… Я знаю, что сильно давлю на тебя, Эрика, но если я давлю на тебя по каким-то вопросам, подумай, насколько сильно давление на меня. Это совершенно другой уровень. Но для ясности – я настоящий полицейский, Эрика. Понятно?
Эрика на мгновение задумалась. С одной стороны, ей было жаль Марша, но с другой… Признавался ли он в том, что продал душу дьяволу?
– Хорошо, – уступила она. – Как мне поступить с этим? – Она подняла листок бумаги.
Марш внимательно посмотрел на него.
– Не надо раскапывать ненужный компромат. Или то, о чем ты сейчас не можешь говорить. И если обнаружишь что-то, выходящее за рамки твоего расследования, я должен узнать об этом первым.
В том, как он об этом просил, было что-то умоляющее и жалкое.
– Обещаю. – Эрика кивнула.
Она надеялась, что сможет сдержать данное обещание.
38
Когда Марш довез Эрику до дома, у нее сложилось впечатление, что он хотел зайти, но увидев свет в гостиной, сказал, что ему нужно возвращаться домой.
– Спасибо, что подбросили, – поблагодарила его Эрика.
Марш повернулся к ней.
– Пожалуйста, не наделай глупостей, – настойчиво попросил он.
– Хорошего вечера, – ответила Эрика. Она вышла из машины и остановилась, наблюдая, как он уезжает. До нее донеслись слабые звуки пианино, и Эрика вспомнила, что они договорились с Томом поупражняться сегодня вечером.
Когда она открыла входную дверь, то услышала сложную аранжировку мелодии из фильма «Звездные войны», в которой звучали громкие басы и замысловатые высокие ноты. Джордж ждал ее в коридоре, и она наклонилась, чтобы почесать его за ушами. Он потерся о нее своим маленьким гладким тельцем и замурлыкал.
Эрика подошла к двери гостиной, слушая музыку и с восхищением наблюдая, как Том сидел на табурете перед пианино, широко расставив руки, и неистово перебирал пальцами клавиши. Игорь расположился на диване у камина и, заметив ее, улыбнулся и одними губами произнес:
– Привет.
Том закончил играть и, запыхавшись, откинулся на спинку стула. Он обернулся и увидел Эрику.
– Ahoj[11]! – улыбнулся он.
– Ух ты, это было потрясающе! У тебя очень хорошо получается, – похвалила его Эрика.
– Он нашел видео на «Ютубе», где женщина играет на пианино мелодию из «Звездных войн», и выучил ее на слух. Она играла на пианино, которое имело форму «Тысячелетнего сокола», – рассказал Игорь.
– Пап, успокойся, – отмахнулся Том, но обрадовался энтузиазму отца.
– Почему ты просишь меня успокоиться? У тебя талант. Да я бы убил за то, чтобы иметь хоть какой-то талант. Ты мог бы играть в группе. Я когда-то пел в группе, помнишь?
Эрика перевела взгляд с Тома на Игоря и покачала головой.
– Когда мы были молодыми, в Нитре было много хороших групп, – ответила она. – Твою я не помню.
– Да ты вообще петь умеешь, пап?
– Умею. Я всегда подпеваю песням, которые крутят по радио.
Том закатил глаза и засмеялся. Игорь встал и подошел к Эрике. Он наклонился и поцеловал ее, а потом потрогал одежду.
– Да ты вся промокла.
– Попала под дождь.
– Я наберу тебе ванну. Ты ела?
– Ела ли я? Не думаю.
– Чили кон карне[12] на плите, – сообщил Игорь.
Эрика положила себе в тарелку немного еды, пока Игорь готовил ей ванну. Когда она вернулась в гостиную, Том разучивал новую мелодию, используя метроном, издававший четкие щелчки.
Эрика и не подозревала, насколько сильно проголодалась, пока не начала есть. Приготовленный Игорем чили оказался вкусным и острым. Она добавила немного сметаны к дымящемуся мясу и рису и принялась уплетать за обе щеки, наблюдая, как Том играет замедленную версию чего-то знакомого. Он дошел до части, на которой застрял. И остановился. Метроном продолжал стучать в тишине: щелк,