– Пару дней назад я сидел здесь, на кухне, и занимался своими делами с бокалом вина, когда раздался стук в заднюю дверь. Это был мужчина в сером костюме с родимым пятном под левым глазом, – поделился Айзек, потягивая вино. Эрика заметила, что у него дрожат руки. – Никто никогда не стучит в заднюю дверь. Он сделал это намеренно, чтобы напугать меня.
– Он появился в моем саду позапрошлым вечером, когда я ходила за дровами в сарай.
– Какой храбрец.
– Что он от тебя хотел?
– Он сказал мне, что я должен взять на себя вину за то, что неправильно квалифицировал смерть Невилла Ломаса, объявив ее как естественную.
– Подожди-ка. Разве не эти же люди оказывали на тебя давление, чтобы ты объявил, что Невилл Ломас действительно умер естественной смертью?
Айзек печально улыбнулся.
– Да. И я ему об этом сказал; вот тогда-то он и начал мне угрожать…. Они знают обо мне все, Эрика. О Стивене и обо всем, что было раньше. Например, когда я был студентом-медиком и меня арестовали за то, что я заводил знакомства у общественного туалета в Лондоне, тем самым пугая посетителей. Меня отпустили без предъявления обвинения. Еще меня поймали с небольшим количеством порошка, когда я был студентом и жил в общежитии. Эрика, меня поймала комендант общаги. Не полиция. И все же этому парню было об этом известно.
Эрика вспомнила Стивена Линли. Он был близким другом Айзека во время расследования дела о Ночном Охотнике, над которым она работала семь лет назад. Стивен стал второй жертвой убийцы, а Айзек некоторое время был подозреваемым.
– Он не оставил никаких сомнений, что у них на меня есть специальное досье. И они не побоятся им воспользоваться, если я не выполню их просьбу.
Услышанное нисколько не шокировало Эрику, ведь у каждого были свои скелеты в шкафу. Она просто переживала за Айзека. Насколько далеко все зашло?
– И что ты должен сделать?
– Когда Невилла Ломаса эксгумируют, мне придется заявить, что мои выводы были неверными.
Эрика уставилась на него.
– Такое случается… в судебной медицине допускаются ошибки.
– И мне придется попросить небольшой перерыв в карьере.
– Ты это не серьезно?
– Думаешь, я все это выдумываю?
– Нет. Вовсе нет. Я размышляю вслух.
– Он сказал мне, что ущерб будет незначительным. И когда все уляжется, я смогу вернуться к работе. Но мне придется взять вину на себя.
Эрика отпила немного вина.
– Ты в порядке? Не считая этого?
– Нет. Речь идет об этике. Моей этике. И они хотят использовать меня, чтобы что-то скрыть. Сначала на меня оказали давление, заставив сказать, что Невилл Ломас умер естественной смертью, а теперь, когда его смерть бесспорно связана с делом о нескольких убийствах, они давят на меня, чтобы я помог им исправить их ошибки. Они используют меня в качестве отвлекающего фактора, чтобы скрыть свои махинации.
– А если ты откажешься?
– Ты меня не слушала?
Эрика подняла руки вверх в успокаивающем жесте:
– Ладно-ладно.
– Я говорю это тебе, потому что доверяю.
– Разумеется.
– Мне нужен еще бокал вина. А тебе?
Эрика кивнула. Айзек подошел к холодильнику, достал бутылку и наполнил их бокалы. Выпуск новостей закончился, и началась реклама одной из мыльных опер. Он выключил телевизор. Эрика сделала глоток и на мгновение задумалась. Насколько сильно они собирались давить на полицию и не наступит ли момент, когда расследование убийства вообще попытаются прекратить? «Нет, – подумала Эрика. – Я этого не допущу».
– С этим делом и делом Невилла Ломаса кое-что связано, и они не хотят, чтобы это стало достоянием общественности, – призналась Эрика. – Но я не могу тебе рассказать.
– Дай угадаю, что-то постыдное для господствующей верхушки?
Эрика на мгновение задумалась. Ее предупредили, чтобы она не распространялась о Дамсе Африди, и специально для этого попросили подписать согласие о неразглашении государственной тайны. Впрочем, она не подписывала ничего, что запрещало бы ей говорить о досье с компрометирующими фотографиями. Но нет, она не хотела обременять Айзека этой информацией на случай, если это могло представлять для него опасность.
– Да, – подтвердила она после долгой паузы. – И теперь мне приходится быть очень осторожной со своей собственной командой и гадать, что я могу расследовать, а что нет.
– Чем бы ты занялась, если бы больше не могла работать в полиции? – поинтересовался Айзек.
– Не знаю. Я не представляю, как смогу просто тихо удалиться. Я могла бы стать частным детективом, хотя отсутствие ресурсов и источников информации свело бы меня с ума. А ты?
– Если бы мне пришлось прямо сейчас бросить карьеру судебного патологоанатома? Не знаю. Я люблю свою работу, но случившееся пошатнуло мою веру в мир. Я всегда думал, что смогу бороться с непорядочностью и делать что-то хорошее. Но что, если система полностью прогнила и мы не в силах остановить плохие события?
– Ты не можешь позволить злу победить добро, – возразила Эрика. – Что ты собираешься делать?
– Я собираюсь делать то, что они мне скажут. А ты забудешь, что у нас вообще состоялся этот разговор.
51
Было уже за полночь, когда Эрика и Айзек вышли на улицу. Он настоял на том, чтобы проводить ее до дома, хотя тот находился всего через две улицы.
– Чем займешься в свободное время? – поинтересовалась Эрика.
– Уеду за границу, наверное. Попутешествую пару месяцев.
– Когда?
– Завтра я должен написать начальнику Управления судебно-медицинской службы. Я не сомневаюсь, что новые результаты вскрытия Невилла Ломаса будут опубликованы в ближайшее время.
– Ты же знаешь, что все будет хорошо, – заверила его Эрика, хотя сама в этом сомневалась. – А как же семья Невилла Ломаса? – вдруг вспомнила она, когда они свернули за угол на ее улицу.
– Я не знаю, оказали ли они давление на его жену и добрались ли до взрослых детей.
– Мне нужно поговорить с его женой. Она игнорирует наши звонки, и я не знаю, как много ей известно. – Они дошли до входной двери дома Эрики. – Знаешь, Айзек… Может, все это уляжется само собой. У этих людей полно других проблем, которые требуют принятия срочных мер. – Говоря это, Эрика понимала, как глупо звучат ее слова.
Она открыла входную дверь, Джордж уже ждал ее в прихожей. Айзек наклонился и погладил кота за ушами.
– На мой взгляд, во всей этой ситуации шокирует и немного пугает то, что все решения были приняты неизвестной стороной. Они опубликовали новость о том, что смерть Невилла наступила от естественных причин, еще до того, как я официально огласил свой вердикт. Кто-то, должно быть, следил за моим компьютером… Но ведь я вроде как судебный патологоанатом. Единственный, кто может принять правовое решение.
– Хочешь зайти и пропустить по последнему стаканчику?
– Нет. Спасибо. Я устал.
– Ты будешь на связи?
– Да.
Айзек обнял ее и ушел. Эрика закрыла входную дверь и некоторое время стояла в темноте, прижавшись к ней спиной. Она была измотана, а на следующий день рано утром ей нужно идти на встречу с Маршем и Мелани, чтобы доложить о продвижении расследования, но она задалась вопросом, а не должно ли быть наоборот. Несомненно, Марш знал об этом деле больше, чем она.
Эрика взяла Джорджа на руки и поднялась наверх. Она собиралась лечь спать и достала мобильный телефон, чтобы поставить будильник на шесть, когда увидела пропущенный вызов и голосовое сообщение с неизвестного номера.
Она прослушала сообщение. Оно было от молодого человека, который невнятно пробормотал: – Привет, это Дэниел. Сью дала мне ваш номер. Сказала, что вы хотели поговорить со мной о сопровождении девочек. Обещала, что вы честная… Слушайте, я сейчас нечасто этим занимаюсь, и занимался совсем недолго, но я сопровождал пару девушек из «Эксклюзивных спутниц». Могу с вами встретиться. Сью говорит, что вы подкидываете немного деньжат. У меня задолженность по счету за мобильный телефон. Вы можете оплатить его, и мы поговорим.
Из-за усталости Эрика не сразу сообразила, кто это. Это был номер парня, который ей дала Кудряшка Сью. Он работал ходоком с работницами секс-бизнеса.
Эрика отправила ему сообщение, спросив, может ли он встретиться с ней на следующее утро. Через некоторое время, несмотря на поздний час, он ответил, согласившись, и добавил:
Вы можете заплатить наличными? Моя задолженность за телефон составляет сорок фунтов стерлингов.
Обычно Эрика платила осведомителям за потраченное время двадцатку; Кудряшка Сью обходилась ей дороже, и теперь появился этот парень. Но дареному коню в зубы не смотрят. Она ответила «да» и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать. Она уставилась в потолок, но сил обдумать события этого дня уже не осталось.
Эрика беспокоилась за Айзека и переживала внутренний конфликт, будучи его коллегой и одновременно другом. Она только что пообещала сохранить его секрет. Что, если ей придется нарушить свое слово?
Была глубокая ночь, и Эрика слишком устала, чтобы разбираться со своими моральными терзаниями. Она заснула неглубоким, беспокойным сном.
– Сегодня должна состояться эксгумация тела Невилла Ломаса, – сообщил Марш на следующее утро, когда они сидели в кабинете Мелани.
– От кого вы это услышали? – поинтересовалась Эрика и посмотрела на Мелани; похоже, для нее это тоже было новостью.
– Начальника Управления судебно-медицинской службы столичной полиции попросили еще раз ознакомиться с результатами вскрытия Невилла Ломаса. Ему сообщили о некоторых нарушениях в работе Айзека Стронга… Я знаю, что он твой близкий друг.
Эрика подняла руку.
– Он профессионал своего дела.
Марш пристально посмотрел на нее.
– Да, но на этот раз Айзек мог проявить халатность.
– И как начальник Управления судебно-медицинской службы пришел к такому выводу? Если тело Невилла Ломаса еще не эксгумировали?
– Он сказал мне, что нашел несоответствия в отчете Айзека.