Карсон медленно произносит свой номер, а затем придвигается ближе, чтобы посмотреть, правильно ли я его записала.
— Да, верно.
Когда я сохраняю его под именем MM, Карсон спрашивает:
— Что это означает?
— Мой мужчина, – ухмыляюсь я ему, и затем он ошеломляет меня до чертиков, когда на его лице появляется настоящая улыбка во весь рот. – Срань господня, – выдыхаю я. – Тебе действительно нужно больше улыбаться.
Он издает смешок, вытаскивая свой собственный телефон из внутреннего кармана пальто.
— Твой номер?
Я нажимаю на его номер, и когда его телефон звонит, я говорю:
— Просто сохрани его.
Я смотрю, как он вводит МЖ, от этого моя улыбка становится невозможно широкой. Карсон поднимает руку и, схватив в кулак мои волосы, притягивает меня к себе, а затем его губы встречаются с моими в адски горячем поцелуе.
Я хватаюсь за лацканы его пальто и держусь изо всех сил. Я могла бы весь день стоять посреди дороги и целовать его.
Слишком быстро он освобождает мой рот, и его голос низкий и хриплый, когда он шепчет:
— Моя женщина.
Какой к черту Дин Винчестер?
Мои самые смелые фантазии не имеют ничего общего с Карсоном. Особенно когда он смотрит на меня так, словно ему требуется весь его самоконтроль, чтобы не трахнуть меня прямо здесь.
Вместо того, чтобы вычеркнуть секс на публике из моего списка желаний, Карсон снова берет меня за руку, и мы продолжаем идти.
Когда в поле зрения появляется его дом, у меня в животе начинают скручиваться нервы.
Боже, я надеюсь, что понравлюсь его брату.
Подойдя к входной двери, Карсон вводит код, и затем дверь просто распахивается. Я погружаюсь в произведение искусства, и мои губы приоткрываются.
О. Мой. Бог.
Вид на склон горы располагается с левой стороны, в то время как стеклянные стены открывают четкий вид на сосновый лес с правой стороны дома. Мебель выдержана в минималистском стиле, а сосна в стеклянных подставках, стоит между кухней и гостиной.
— Карсон, – выдыхаю я с благоговением. – Твой дом прекрасен.
Затем с лестницы в задней части дома выходит вылитый Карсон, и в тот момент, когда наши взгляды встречаются, у меня по спине пробегает жуткое чувство.
Когда Алексей останавливается в паре шагов от меня, я начинаю замечать небольшие различия между ним и Карсоном. Глаза Алексея холоднее, его лицо бесстрастно, как будто ничто на этой планете не может вызвать его недовольство.
Протягивая ему руку, я говорю:
— Приятно с тобой познакомиться.
Он пристально смотрит на меня, пока я не начинаю задаваться вопросом, не следует ли мне просто опустить руку. Затем он улыбается, и жуткое чувство быстро сменяется тревожными звоночками.
Этот мужчина опасен.
Мое шестое чувство кричит мне сделать шаг назад, увеличить дистанцию между нами, но каким-то образом я остаюсь прикованной к месту.
Медленно, как будто каждое его движение просчитано, он берет меня за руку. Его ладонь холодна как лед.
Его глаза не отрываются от моих, и мне становится трудно поддерживать зрительный контакт. Затем внезапно, как будто я прошла какой-то тест, черты лица Алексея смягчаются, и он шепчет:
— Я понимаю, почему она тебе нравится, брат.
Я издаю нервный смешок и убираю свою руку из его. Возвращаясь к своему обычному поведению, я шучу:
— Я вижу, напряженность у вас передается по наследству.
Мой комментарий вызывает у Алексея смешок.
Другой мужчина показывается на лестнице, и я инстинктивно придвигаюсь ближе к Карсону.
В отличие от Алексея, он не смотрит на меня свысока и не подходит пожать мне руку.
— Дмитрий, – называет он мне свое имя, прежде чем снова уйти.
— Давай присядем, – говорит Карсон, и когда я чувствую его руку на своей пояснице, я направляюсь в гостиную.
Карсон садится рядом со мной, и, чувствуя, как его нога прижимается к моей, я придвигаюсь к нему так близко, как только могу. Он тянется к моей руке и, положив мою ладонь себе на бедро, накрывает мою своей.
Алексей садится напротив нас, и затем его взгляд останавливается на мне.
— Ты из Чикаго?
Я киваю, предполагая, что Карсон рассказал обо мне своему брату.
— Расскажи мне о себе, – говорит Алексей тоном, который больше похож на приказ.
— Я общительный человек, и обычно я могу поладить с кем угодно.
Однако у меня есть свои сомнения насчет Алексея, поскольку с ним я чувствую себя скорее добычей, чем человеком.
Алексей наклоняется вперед и, уперев руки в бедра, задумчиво смотрит на меня. Только когда я чувствую себя совершенно неуютно, он спрашивает:
— Почему мой брат?
Я поворачиваю голову к Карсону, и вся неловкость, которую я чувствовала, рассеивается, как туман перед восходом солнца. Уголок его рта приподнимается, и он одаривает меня улыбкой, и это заставляет меня чувствовать себя в безопасности.
Я снова перевожу взгляд на Алексея и отвечаю:
— Я не часто встречалась с парнями и не искала отношений, но в тот момент, когда я увидела Карсона, я попалась на крючок. Он вызывает у меня интерес, как никто другой. Один только вид его заставляет меня улыбаться. Это как... – Я оглядываюсь на Карсона, и наши глаза встречаются. – В тот момент, когда он вошел в мою жизнь, был только он.
Карсон поднимает мою руку и запечатлевает поцелуй на тыльной стороне, прежде чем снова положить мою ладонь себе на бедро.
Есть так много вещей, которые я люблю в Карсоне, но я хочу сохранить их похороненными в моем сердце. Я хочу дорожить и не делиться ими со всем миром.
Глава 11
КАРСОН
Дела идут намного лучше, чем я ожидал. Отпуская руку Хейли, я поднимаюсь на ноги.
— Я приготовлю бефстроганов на обед.
— Ты умеешь готовить? – спрашивает Хейли, тоже вставая.
Я киваю, затем говорю:
— Ты можешь сесть и расслабиться.
Она бросается ко мне и хватает меня за руку обеими руками.
— Я хочу посмотреть, как ты готовишь.
Ей неловко рядом с Алексеем, что неудивительно. Людям требуется некоторое время, чтобы проникнуться к нему симпатией.
Крепче сжимая ее руку, я перевожу взгляд на своего брата.
— Пойдем, посидим на островке.
Алексей встает.
— Я просто собираюсь проверить, как там Дмитрий. Скоро присоединюсь к вам.
Я тащу Хейли на кухню и спрашиваю:
— Ты в порядке?
— Такое чувство, что я Красная шапочка, а твой брат – большой злой волк, – бормочет она.
Я отпускаю ее руку и поднимаю обе свои руки по бокам ее шеи. Встретившись с ней взглядом, я говорю:
— Алексей никогда не причинит тебе вреда.
— Приятно это слышать. – Она приподнимается на цыпочки и прижимается своим ртом к моему. Когда она снова отстраняется, то спрашивает. – Я ни хрена не умею готовить. Научи меня готовить бефстроганов.
Я опускаю руки на ее бедра и, приподняв ее, поднимаю на каменную плиту посреди кухни.
Я достаю ингредиенты из холодильника и шкафчиков. Пока я промываю грибы, я продолжаю поглядывать на Хейли.
Я кладу рядом с ней разделочную доску, и после того, как я нарезаю каждый гриб тонкими ломтиками, она целует меня в подбородок.
Когда я разрезаю последний кусочек, она наклоняется и шепчет мне на ухо:
— Странно, что меня возбуждает смотреть, как ты управляешься с ножом.
Она еще не видела, как я обращаюсь с ножом.
Я издаю смешок и, вытирая руки о тряпку, спрашиваю:
— Тебе нравится прелюдия?
Мне еще многое предстоит узнать о Хейли. Например, то, что заставляет ее сгорать от желания. Где ей нравится, когда к ней прикасаются, и что заставит ее выкрикивать мое имя в экстазе.
Хейли медленно кивает, прикусывая нижнюю губу.
Положив руки ей на бедра, я заставляю ее раздвинуть ноги и встаю между ними. Наклоняюсь к ней очень близко, опускаю глаза к ее рту и, понизив голос, говорю:
— Если ты не хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь, прекрати это делать.
Хейли издает смешок и, наклонив голову, запечатлевает поцелуй сбоку на моей шее.
— Да? Тебя это возбуждает?
Мои руки поднимаются к ее бокам, и мои пальцы впиваются в ее рубашку.
— Все, что ты делаешь, вызывает у меня желание трахнуть тебя.
Губы Хейли приоткрываются, касаясь моей кожи, а затем ее зубы впиваются в меня. Укус легкий, но от него я мгновенно возбуждаюсь. Я прижимаю ее таз к своему, чтобы она могла почувствовать мой твердый, блять, член.
Когда она посасывает мою шею, я рычу:
— Ты играешь с огнем.
— Ммм... а если я обожгусь, ты залижешь мои ожоги?
Моя рука поднимается к ее подбородку, и, повернув ее лицо вверх, я завладеваю ее ртом со всем голодом, который я чувствую. Я трахаю ее своим языком, пока ее тело не начинает дрожать рядом с моим, и она не стонет, требуя большего.
Если бы здесь не было Алексея и Дмитрия… Господи, я бы трахал Хейли до тех пор, пока она не смогла бы ходить. Я бы высосал из ее тела каждую унцию энергии, оставив ее насытившейся и измученной на моей кровати.
Ее руки находят мои волосы, ее пальцы перебирают пряди, и я почти забываю, что мы не одни.
Я опускаю другую руку обратно к ее бедру и провожу большим пальцем между ног, едва касаясь ее киски. Ее бедра выгибаются вперед, ища большего трения.
— Карсон, – шепчет она мне в губы.
Я двигаю рукой сильнее, пока подушечка моего большого пальца не надавливает на то место, где должен быть ее клитор. Руки Хейли начинают двигаться, блуждая вниз по моей шее, по плечам и снова вверх.
Поцелуй выходит из-под контроля.
— Мы спускаемся вниз, – слышу я голос Дмитрия, и это заставляет меня отстраниться от Хейли.
Она быстро соскальзывает с островка и начинает поправлять волосы и рубашку, пытаясь отдышаться.
Я издаю смешок, затем зову Алексея и Дмитрия.
— Можно заходить.
Я слышу смех Алексея еще до того, как он появляется, на его губах появляется довольная улыбка.
— Так много готовишь, да? – спрашивает он.