Это крик ярости. Жажде мести. Крик демона, жаждущего крови, и его бешеный рев эхом разносился по местности.
Но это не демон. Это мужчина.
Это мой мужчина, и каким-то образом он нашел меня. Он пришел за мной!
И, судя по всему, он серьезно надирает чью-то задницу.
Мое сердце несется вскачь. Я встаю на колени, вытягиваю шею к решетке, навстречу мерцающему оранжевому свету и клубящемуся дыму.
— Киллиан! Я здесь! — кричу во всю силу своих легких.
Шлепки по грязи. Все ближе и ближе, пока с одной стороны решетки не появляется фигура и не останавливается, глядя на меня сверху вниз.
Он похож на парня из фильма о конце света. Солдат после апокалипсиса, прочесывающий пепел мира в поисках своей потерянной любви.
В камуфляжной боевой форме, очках ночного видения, тяжелых ботинках, наколенниках и черном шлеме, который одобрил бы сам Дарт Вейдер. На спине Киллиана рюкзак. На поясе вокруг его талии висит огромный нож в ножнах и несколько пистолетов в держателях. Его грудь прикрыта жилетом с карманами, набитыми патронами и гранатами. Его ладони в перчатках зажимают огромную черную винтовку с инфракрасным прицелом на конце.
Я не вижу его лица из-за шлема, но я знаю, что это он.
Я бы узнала этого мужчину где угодно.
Я смотрю на него, и мое сердце расширяется в груди.
— Привет, милый. Почему ты так долго?
ГЛАВА 30
Джули
Киллиан опускает металлическую лестницу, соскальзывает по ней, как пожарный по шесту, хватает меня, перекидывает через плечо и вылезает из моей темницы быстро и бесшумно. По дороге наверх я даже ничего не задеваю.
Чувствуется мне, подобное он вытворял не раз.
Добравшись до верха, Киллиан берет меня в свои объятия и несет через разрушенные здания, легко обходя дымящиеся груды обломков и переступая через тела, словно через деревянные балки.
Лысый парень с татуировкой на кадыке лежит на спине с широко открытыми глазами, и через зияющую рану на голове вытекает мозг.
Я зарываюсь лицом в жилет Киллиана и жмурюсь.
Он осторожно укладывает меня на заднее сиденье внедорожника и набрасывает на меня тяжелое одеяло. Мы едем в тишине, нарушаемой лишь звуком шин, плюющихся гравием, когда автомобиль слишком быстро мчит на проселочной дороге.
В пустынном поле Киллиан останавливается, чтобы дальше продолжить путь на вертолете.
Управляет вертолетом сам Киллиан, потому что, почему бы ему не быть еще и пилотом?
Я сижу на носилках за его креслом и раздумываю, когда можно будет попросить стопку текилы.
Мы приземляемся на крыше больницы. Команда врачей и медсестер выбегает на вертолетную площадку. Меня загружают на другие носилки и заносят внутрь.
Все игнорируют мои уверения в том, что со мной все в порядке, за исключением моих ног, которым, возможно, понадобится пара пластырей и несколько капель перекиси.
Киллиан бежит рядом с моими носилками. Он снял шлем Дарта Вейдера, но остается по-прежнему в полном боевом обмундировании, что пугает всех вокруг. Я смотрю на него снизу вверх под глубоким впечатлением.
И еще без ума от него.
Ворвавшись через вращающиеся двери в операционную, у меня начинают слезится глаза от яркого освещения. Врач выкрикивает инструкции людям в халатах. Они снуют вокруг, включая приборы. Мои носилки паркуют у стены, усеянной медицинскими инструментами.
Киллиан стоит сбоку от дверей в режиме абсолютно крутого парня, скрестив руки на широкой груди и расставив ноги, наблюдая за всем происходящим с невероятной сосредоточенностью.
Его зубы стиснуты. Ноздри раздуваются. Взгляд угрожает убийством любому, кто посмотрит на него вместо того, чтобы сконцентрировать свое внимание на мне.
— Эй, гангстер.
Он поворачивает свои глаза-лазеры на меня.
— Сейчас неподходящее время, чтобы признаться, что я люблю тебя?
Кто-то вонзает иглу мне в руку, но я едва это осознаю.
Киллиан прожигает меня своим взглядом так, как делал каждую нашу встречу.
— Потому что я люблю. То есть и любила, но поняла это совсем недавно.
Медсестры снуют вокруг моих носилок, подключая меня к различным аппаратам и разговаривая друг с другом на «медицинском языке». Я знаю, что так из-за него. Столь пристальное внимание и активность. Я не обычная пациентка.
Я пациентка, которую привез таинственный и могущественный мистер Блэк.
Очевидно, он впечатляет не только меня.
Вообще-то, медсестры кажутся впечатленными, а вот доктор выглядит совершенно испуганным.
— Прости, что не доверяла тебе, — шепчу я. — Ты был прав: я боялась. Но больше не боюсь. И обещаю, что заглажу свою вину перед тобой. Как только все эти люди перестанут тыкать в меня иголками.
Киллиан опускает руки, делает два шага вперед и громко командует:
— Всем выйти.
Его голос прокатывается по комнате, подобно грому. Вся деятельность резко прекращается.
Когда он бросает на доктора угрожающий «не-заставляй-меня-повторять-это-дважды» взгляд, тот взмахивает ладонью в воздухе и быстро говорит:
— Вы слышали? Всем на выход.
Доктор выводит своих сотрудников и позволяет дверям захлопнуться за ними.
Так я и мой супергерой-гангстер остались наедине, уставившись друг на друга через холодную операционную неотложной помощи. Датчик моего сердцебиения пищит как неисправная пожарная сигнализация.
— Я не умираю, — бормочу я. — Только пить хочу. И еще не отказалась бы от бургера. И, может, маленькой порции картошки фри.
Он делает шаг ко мне, его взгляд скользит по моему телу и лицу. Явно изучает на предмет травм.
— Спасибо, что все это устроил, но, если ты не против, лучше я отправлюсь в твою пещеру с летучими мышами и восстановлю силы там.
— Ты ранена. — Его голос низкий, хриплый.
— Ничего такого, что не зажило бы.
— Тебе нужна медицинская помощь.
— Мне нужен ты.
Он делает еще один нерешительный шаг вперед, как будто хочет держаться подальше, но ничего не может с собой поделать. Но судя по его глазам, он ничего так не хочет, как броситься и прижаться своими губами к моим, навалиться на меня сверху и целовать, пока мы не начнем задыхаться. Вот только он думает, что сделает мне больно. Он думает, что я сейчас слишком слаба.
Он не знает, что больно мне лишь от расстояния между нами.
— Я обезвожена и голодна, — сердито шиплю я. — Мои ноги знавали лучшие дни. Но в остальном я в порядке, я в полном сознании, и мне очень, очень нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне прямо сейчас, пока я не обезумела. Что может произойти прямо сейчас. Так что поторопись.
Это звучало дерзко. А этот мужчина не может устоять перед моей дерзостью.
Он приближается ко мне несколькими быстрыми, длинными шагами, наклоняется и заключает меня в объятия.
Так крепко прижимает меня к своей груди, что мне трудно дышать.
Я поворачиваюсь лицом к его шее и глубоко вдыхаю его запах.
— Я никогда себе этого не прощу, — резким шепотом произносит Киллиан.
Он имеет в виду похищение. Что был в Праге, когда должен был быть со мной. Или, может быть, что не нашел меня раньше. Или все вышеперечисленное.
— Не говори глупостей, милый. Ты спас мне жизнь. Снова. И вообще, мне показалось, что ты как бы упустил из виду более важное событие, которое произошло с нашей последней встречи.
Он слегка отстраняется и всматривается в мое лицо темными, горящими глазами. Я встречаю его взгляд, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние годы.
— Ты влюблена в меня.
— Абсолютно.
Он закрывает глаза, делает вдох и облизывает губы. Когда он поднимает веки, в его взгляде столько эмоций, что у меня перехватывает дыхание.
— И ты доверяешь мне?
— Безоговорочно.
— Значит... — Он делает еще один прерывистый вдох. — Ты моя.
Я улыбаюсь.
— Да поможет тебе Господь, но да. Я твоя. Мне все равно, чем ты зарабатываешь на жизнь, какие секреты ты хранишь или тому подобное. То, чего я больше всего боялась всю свою жизнь, наконец произошло, и это было и вполовину не так плохо, как мысль о том, что я никогда больше тебя не увижу. Только о тебе я думала. — Я выдерживаю паузу, улыбаясь ему в лицо. — Жена твоего брата весьма милая.
Киллиан снова прижимает меня к своей груди. Баюкающая мою голову рука дрожит.
Как же мне нравится, что этот большой, мужественный, высокомерный задира, со мной такой нежный.
Затем в мой разум прокрадывается мысль, которая приводит меня в ужас.
— О боже!
— Что? В чем дело? — лихорадочно реагирует Киллиан.
— Труви! С ней все в порядке? Она была со мной в полицейском участке! Похитители забрали ее?..
— Нет, — мягко перебивает он, облегченно выдыхая. — С ней все в порядке.
— Вот я иду прямо за ней, а в следующую секунду...
— Я знаю, милая. Я знаю как все было от и до.
Я изучаю его лицо.
— Откуда?
— Я — это я.
Он говорит это без тени сарказма. А после целует меня, нежно обнимая мое лицо своими огромными, шероховатыми ладонями. Прерывисто дыша, он целует мои щеки, шею и губы, собственнически и с любовью.
Я тихо смеюсь с закрытыми глазами, все сильнее влюбляясь в этого мужчину с каждым ударом моего сердца.
***
Киллиан настаивает на осмотре врача, прежде чем отвезти меня к себе.
Любые действия доктор совершает с осторожностью, словно думает, что его расстреляют при малейшей ошибке.
Жаль его немного. Во время продецур я не могу думать ни о чем другом, кроме горячей ванны и постели.
Постели Киллиана. Откуда, если я добьюсь своего, я никогда не выберусь.
Доктор промыл и перевязал мои ноги, поэтому смотреть на них теперь не так страшно, однако Киллиан настаивает на том, чтобы вынести меня из больницы на руках. Судя по всему, об инвалидном кресле не может быть и речи.