На переднее сиденье внедорожника мне категорически запрещают садится. Киллиан укладывает меня назад, с яростной сосредоточенностью укутывая пледом.
Я не спорю о том, что спереди с ремнями безопасности и всем прочим, было бы лучше, потому что чувствую, что спокойствие Киллиана держится на волоске.
Мы едем в середине каравана из, кажется, сотни черных внедорожников, пока не добираемся до небоскреба, который Киллиан называет своим домом. В гараже у лифтов собралось, должно быть, пятьдесят вооруженных людей. Киллиан оставляет не заглушает двигатель, выходит из автомобиля и осторожно поднимает меня на руки.
Он молчит по пути в пентхаус. Не представляю, что творится в его голове, но решаю не нарываться. Я чувствую в нем затаенную, кипящую ярость.
У меня такое чувство, что его гнев не угас даже после того количества тел, что он оставил в месте моего заточения.
Думаю, он перестанет мстить только когда горы из трупов достигнут солнца.
Первым делом, оказавшись в пентхаусе, Киллиан несет меня прямо в спальню. Он осторожно укладывает меня на кровать, опуская мою голову на подушки и сообщает, что сейчас вернется. Возвращается быстро с большой бутылкой воды и тарелкой еды.
Фруктами, картошкой фри и сэндвичем с тунцом.
От вида сэндвича с тунцом на глаза наворачиваются слезы.
Пока я ем за обе щеки, Киллиан исчезает в ванной. До меня доносится звук бегущей воды. Я решаю, что он принимает душ, но Киллиан возвращается полностью одетым.
— Ванна?
Я стону в предвкушении.
— Да, было бы здорово.
Киллиан кивает и проводит рукой по волосам. Я зачарованно наблюдаю, как он снимает модульный жилет, наколенники, ботинки, носки и «пояс смерти». Затем стягивает через голову камуфляжную рубашку с длинными рукавами и отбрасывает ее. Под ней оказывается бронежилет, надетый поверх оливково-серой майки, которую он тоже снимает.
Киллиан оказывается передо мной с обнаженной грудью в одних только камуфляжных штанах. Тоже со всякими карманами для хранения ножей, радиоприемников, скальпов и прочего.
— Я пока не могу говорить обо всем, — тихим голосом говорит он. — Не сейчас. Я слишком... — Он качает головой, отводит взгляд и сглатывает. — Но я даю тебе слово, что расскажу тебе все. Больше никаких секретов.
Он имеет в виду, что расскажет кто он такой.
Кем является.
— Хорошо. Как только ты будешь готов. Я верю тебе.
Он снова переводит взгляд на меня, и его глаза полыхают.
— Я готов слушать, как ты говоришь мне это каждый день до конца моей жизни, — хрипло шепчет он.
С моим сердце происходит нечто невероятное. Оно танцует странное танго под моей грудной клеткой. Но я стараюсь сохранить светлый настрой. Нам уже хватило драм.
— Если ты правильно разыграешь свои карты, гангстер, то все может быть.
Впервые с тех пор, как он вытащил меня из этой дыры, в его глазах вспыхивает огонек. Уголок его рта приподнимается, но не может убедить остальную часть рта улыбнуться.
Киллиан относит меня в ванную, усаживает на закрытую крышку унитаза и помогает раздеться. Затем осторожно опускает меня в горячую воду, нежно командуя, чтобы я держала свои забинтованные ноги на краю ванны. Им нужно оставаться сухими.
Я улыбаюсь ему.
Я улыбаюсь, когда Киллиан моет мое тело и волосы, улыбаюсь, когда он смывает с меня пену, улыбаюсь, когда он поднимает меня на край ванны и вытирает большим пушистым полотенцем.
Когда я зеваю, он несет меня обратно в постель.
Накрыв меня одеялом, Киллиан целует меня в лоб.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Не сейчас. Но когда я проснусь, берегись. Тебе, наверное, стоит начать разминаться. — Я снова зеваю, меня одолевает усталость. Я устала до мозга костей.
— Обещания, одни обещания, — шепчет он, касаясь губами моего виска.
Пока я не погружаюсь в объятия сна, Киллиан садится на край кровати и играет с моими волосами. Когда я уже собираюсь провалиться в темноту, он ложится рядом со мной, прижимает меня к своей груди, целует в затылок и вздыхает.
— Ты в порядке? – бормочу я.
— Просто думаю о твоем отце.
— Обнимая меня? Это слегка тревожит.
— Мне скоро придется навестить его.
— Зачем?
— Чтобы попросить у него твоей руки.
— Ха, удачи.
Я улыбаюсь и зарываюсь в подушку, зная, что уже крепко сплю и вижу сон.
ГЛАВА 31
Киллиан
— Все что случилось с нами, лишь пролог.
Это знаменитая цитата из «Бури» Шекспира. Зачастую люди ошибочно растолковывают эту фразу неверно: что прошлое предсказывает будущее, что все события предрешены. Но полная цитата говорит об обратном:
«Все, что случилось с нами, лишь пролог
К тому, что мы с тобой должны свершить.»
Иными словами, мы сами пишем свои судьбы. Прошлое — это просто то, что предшествует первому акту.
Наблюдая за спящей Джули, я понимаю, что вся моя жизнь до этого момента была прологом.
Я выжидал, когда же начнется первый акт.
Мне было необходимо найти ее, прежде чем по-настоящему начать жить.
Осторожно, чтобы не потревожить девушку, я поднимаюсь с кровати и иду на кухню. Там наливаю себе на тройной виски. И звоню Лиаму.
Он отвечает практически сразу, после первого гудка. Его голос напряжен от беспокойства.
— Брат. Рассказывай.
— Все сделано. Она в безопасности.
Лиам долго, с облечением выдыхает.
— Травмы?
Мимолетная улыбка скользит по моим губам.
— Ничего такого, что мешало бы ей раздавать мне команды.
— Можно подумать, ты сам не такой, — он усмехается.
Одна из многих причин, по которым мы с Джули идеально подходим друг другу.
Я повторяю виски. Некоторое время мы сидим в тишине, пока он снова не заговаривает тихим голосом:
— Я должен перед тобой извиниться.
— Я знаю, что ты собираешься сказать. Не стоит.
— Нет, я обязан это сказать. Именно я позволил им уйти.
— Ты выпустил в ту машину около тридцать пуль.
— Я должен был пойти внутрь с Тру.
— У тебя не было причин. Это был полицейский участок, черт возьми. Безопаснее просто нет места. Они были в отчаянии, раз решили похитить ее оттуда.
После короткой паузы Лиам печально говорит:
— Я чувствую себя ответственным.
— В первую очередь ты обязан был обеспечить безопасность своей жены. Безопасность своей беременной жены. Что ты и сделал. Ты посадил ее во внедорожник и запер. А уже потом разрядили три обоймы в мчащийся прочь автомобиль так, чтобы ни одна пуля не попала в багажник. — Я делаю паузу для создания эффекта. — Где была Джули.
Когда он ничего не говорит, я добавляю:
— Моя женщина — моя ответственность. Если бы я не торчал в Праге...
— Сотни людей были бы мертвы. Кто еще мог помешать Альфасси взорвать бомбу в мечети?
Я залпом допиваю виски и наслаждаюсь жжением, когда жидкость протекает по моему горлу. Затем наливаю себе еще тройную порцию, потому что мне это необходимо.
— Давно хотел тебя спросить, как живется на пенсии?
Он хихикает.
— Тебе надоело возглавлять международную преступную империю и быть международным супершпионом, верно? Чувствуешь себя немного перегруженным?
— У всего есть свои недостатки, — сухо бормочу я.
— Вот и уходи.
— Ты говоришь так, как будто это возможно.
— Нельзя спасти весь мир, брат. Особенно сейчас.
Он имеет в виду из-за Джули. Потому что мои приоритеты изменились.
Когда я молчу, он предлагает:
— Или выбери что-то одно. Откажись от внедрения в мафию.
— Точно. Ведь на эту должность давно открыт кадровый резерв.
— Знаешь, говорят: «Природа не терпит пустоты». Замены найдется. Как насчет Деклана? Ему можно доверять. Мы могли бы убить тебя каким-нибудь фантастическим огненным взрывом, а он бы взял бразды правления в свои руки.
— Деклан — исключительно бэк-офис. Он ненавидит находится в центре внимания.
— А Диего? Ты говорил, что у него все отлично выходит. И смею полагать, он достаточно амбициозен.
— Ты предлагаешь, чтобы ирландской мафией управляло латиноамериканское дитя? Интересный вариант.
— Он не ребенок, брат. Это ты старый.
— Я старше тебя всего на две минуты. Так что, если я стар, значит, и ты тоже.
Данную часть логической цепочки Лиам игнорирует.
— И ирландцы всегда были более открытыми, в отличие от итальянцев. Ирландцы не за чистоту крови, скорее за результат. Кстати, я все еще не могу поверить, что ты купил его матери дом.
— Это было необходимостью. Так я подкупил его, чтобы он держал рот на замке и молчал, что нас с тобой двое.
Лиам это обдумывает.
— Или тебе показалось забавным, что он продолжал пытаться убить тебя, потому что думал, что ты — это я.
— Признаю, что это было смешно. Кстати, он все еще спрашивает временами о твоей жене.
Лиам издает звук, похожий на рычание медведя.
— Не мог бы ты найти ему подружку, чтобы погасить все его надежды?
— Я уверен, что с поиском дам он справляется самостоятельно. Латиноамериканская страстность у него в крови. О, давно хотел спросить, кто тот гений, что придумал зашифровать твое имя, записав его задом наперед в учредителях твоих корпораций?
— Я. А что?
— Потому что шифр не очень надежный, вот что. Тебе действительно следует развить навыки запутывания личности. Твое имя никогда и нигде не должно появляться.
— Ой да брось. Кто до такого может догадаться?
— Джули.
В его удивленную паузу я добавляю:
— Она провела небольшое расследование, прежде чем вломиться на мой склад подгузников. Прошу прощения… наш склад подгузников.