– Наши демоны настоящие. И опасные. Они не появляются из воздуха. Демоны уже здесь, среди нас. Но они спят. Точнее, они погружены в дремоту,
поеботу
в которой находятся тысячи лет. Они спят в темноте. Они и есть темнота. Они питаются нашей энергией, а мы питаемся их силой. А если их разбудить, подчинить себе, тогда мы сможем подчинить весь город. Вот это, Гурам, настоящая поэзия мрака.
Ден вспомнил свой темный подъезд, черноту в углах, похожую на норы. Представил, как в этих норах покоятся огромные рогатые твари, как они высасывают из людей энергию и жаждут прорваться в мир живых, чтобы посеять безумие.
– Трудность в том, что разбудить их под силу настоящему колдуну, способному подчинять себе демонов, – продолжал костлявый, – иначе быть беде
пизде
Все резко посмотрели на Дена, даже детина за рулем. Уазик на кого-то налетел. Ден ударился головой о крышу, зашипел от боли.
– Кто там был? – поинтересовался костлявый. – Собака?
– Человек, – отозвался детина.
Ден, чувствуя, что сам все глубже скатывается в бездну безумия, не выдержал:
– Я не смогу! Не смогу разбудить демона! Я не Дрём, я вовсе не колдун,
я любила и люблю-ю-ю…
и у меня ничего не получится! Остановите! Убейте меня прямо здесь! Слышите?
Костлявый обернулся, и Ден увидел в упор, что это в самом деле мертвец. Одна щека у него сгнила, а вместо правого глаза чернел провал, где копошилось что-то белое.
– Послушай, Дрём, – костлявый ткнул пальцем себе в пустую глазницу, – это твоя работа. Однажды ты поднял меня из мертвых, ты пробудил духов, которые помогли нам удержать город. Твоего лица под маской
и хуйца
никто из живых не видел, но среди живых про тебя ходят легенды. Ты – наш последний шанс. Столичные менты обложили со всех стороны, счет идет на часы. И если мы… ты не успеешь помочь, тогда прикончат всех. И тебя тоже. А если разбудишь демона, если ты справишься, тогда всех нас ждет новая жизнь.
Пока костлявый говорил, Дена замутило. Смысл сказанных слов доходил с
говном
трудом. Похоже, яд уже начинал действовать. Ден хотел сказать про это, но не смог и рта открыть, словно кто-то ему не давал.
Уазик петлял по незнакомым улицам, а старые заброшенные дома нависали над ними могильными плитами. Обогнув городскую свалку, детина свернул к кладбищу.
– Почти на месте, – доложил костлявый.
В стороне от кладбища стоял морг. Раньше Ден видел его только по телевизору, и в детстве морг напоминал огромную клетку, где томятся души мертвецов. Возможно, через час и его душа застрянет в этих стенах.
Машину загнали на территорию. Дена вытолкнули из салона и тут же грубо пихнули на крыльцо, а оттуда в грязную и душную утробу морга. Перед глазами вовсю плясали черные рогатые пятна, а во рту появился странный привкус старых лекарств.
– К главному его, – велел кому-то костлявый. – Времени мало. Все готово?
В ответ раздалось невнятное шипение. Дена буквально протащили по коридору и бросили в комнату, пахнущую
смертью
старыми лекарствами. Ден, поборов слабость, огляделся. На секунду показалось, что он вернулся в прошлое, в свою детскую комнату. На полу и на стенах висели ковры с демоническими узорами, напоминающие порталы в иные миры. Повсюду лежали стопки книг, и все они отбрасывали причудливые рогатые тени. В углу Ден различил стол с компьютером, за которым сидел
мертвец
патлатый юнец, у которого Ден брал предвыборную листовку.
Ностальгическую картину детства нарушали цепи у дальней стены, где висели
еда
люди с мешками на голове. Не понять, живые или нет. Двое в милицейской форме, один в медицинском халате, еще была женщина в махровой ночнушке. И ребенок.
А еще в центре комнаты лежала куча изуродованных тел, наспех прикрытая тряпками. От нее и пахло
новой жизнью
старыми лекарствами. Перед кучей тел на диване сидел человек. Тот самый кандидат с предвыборной листовки, похожий на змею.
«Пробудим в городе новую жизнь».
– Это точно Дрём? – прищурился кандидат, поглаживая длинную черную трость.
– Это он, – заверил костлявый. – Я чувствую в нем силу. Чувствую с ним
анальную
связь. И он ощущает демонов в темноте, я заметил это.
– Тогда начинайте, – сказал кандидат. – Времени нет. Столичные пасут уже весь город. Если они успеют расчухать, где гнездо, нам конец. Никакие демоны не спасут.
– Мы использовали оберег, чтобы мусора не сели на хвост.
– Ты перед смертью тоже его использовал, – разозлился кандидат. – А потом пришлось тебя воскрешать. Не проебись, колдун, у тебя нет права на ошибку.
Костлявый молча поднял Дена, толкнул к куче тел.
– Начинай.
Ден растерянно огляделся, зацепился взглядом за
еду
пленников в цепях. Попытался вспомнить комиксы, которые читала Соня. Хоть что-то полезное или спасительное оттуда.
– Какого хера ты ждешь?
Ден, как смог, изобразил замешательство.
– Здесь кое-чего… не хватает.
– Скажи чего. – Кандидат встал с дивана, подошел ближе. – Принесем.
Ответ созрел в голове моментально, будто
не твой
сам собой.
– М-мертвец. Нужен свежий мертвец.
– Мы уже откопали целую кучу, как ты просил в прошлый раз. – Кандидат кивнул на груду тел перед диваном. – Чтобы демон пришел на запах. Мы отловили и привязали цепями живых, для еды, хотя в прошлый раз они не пригодились
мелкие духи на них не купились
мы даже приволокли сюда старый компьютер, через который демоны якобы могут общаться. Всего этого мало?
Ден поморщился, словно вместе с ядом по венам текли чужие мысли.
– Нужен свежий труп, еще не остывший. Чтобы сильный демон
повеселился
в него вселился. Это не просто дух, это
ебать какой
могущественный демон. И если ему что-то не понравится, он вас прикончит.
Кандидат, чуть помедлив, щелкнул пальцем, и в комнату завели…
– Соня! – изумился Ден. – Нет, только не ее, прошу!
Соня была раздета, избита и изрезана. На теле ее не осталось живого места. Глаза были завязаны, а рот заклеен скотчем.
– Прошу, – в ужасе прошептал Ден, – я сделаю все, что попросите, только отпустите девушку, умоляю…
– Ты просил свежего мертвеца, – пожал плечами кандидат. – Получай.
Костлявый перерезал Соне горло. Она повалилась на пол, заливая кровью ковер. Ден заплакал. Ноги подогнулись, и он рухнул на колени, пополз к Соне, но его схватили.
– Ты сам виноват, – прошептал кандидат в самое ухо. – Нехер было
пиздеть
бегать от нас. Получи расплату. У тебя есть шанс все исправить, не просри его. Мне не нужны никчемные духи и унылые мертвяки. Мне нужен только демон. Самый сильный. Тот, кто подчинит себе город. Тот, кто воскресит и поведет за собой армию мертвецов, прикончит столичных шавок и пробудит в городе новую жизнь. Ты понял?
Ден, которого трясло от рыданий, не ответил. Тут же он получил удар в живот.
– Ты понял?
– Д-да. Понял!
– А теперь начинай. У тебя осталось… сколько?
– Минут десять, – подсказал костлявый.
– Торопись.
Что делать, Ден по-прежнему не знал. В сердце дыра, в голове пустота. И желание умереть. А лучше утащить за собой на тот свет всех этих ублюдков.
Он прикрыл глаза. Прислушался к своим мыслям, чувствам. Ничего, абсолютно ничего, будто кто-то забрал, поглотил все его силы.
– Я не знаю, как разбудить вашего сраного демона, – сказал наконец Ден. – Я не Дрём. Убейте меня. Убейте, и дело с концом.
Кандидат навис над ним.
– Если ты не Дрём, тогда кто?
Ден, понимая, что это
пиздец
конец, собрался с духом и выпалил:
– Я – пиздобол.
Голову тут же пронзила острая боль. Пищевод обожгло чем-то горячим. Похоже, яд начал действовать раньше. Комната вдруг сделалась душной и тесной. Кандидат кому-то махнул, отдал приказ
выпускать
стрелять, но прикончить Дена не успели. Он упал на колени, и его вырвало чем-то черным прямо на ноги кандидату.
– Да какого хера? Уберите его!
За спиной послышалась возня. Вдалеке раздались выстрелы. Но Дена они не напугали. Он, завороженный, следил за своей тенью. Та увеличивалась, набухала. Казалось, тень растекается по всей комнате, за ее пределы. Дена пробил озноб, на мгновение глаза заволокло пеленой, и он отчетливо увидел черные
норы
тени, что метались по комнате, сплетаясь в одно потустороннее нечто.
Люди, прикованные цепями, начали стонать, корчиться, пытаясь высвободиться. Они понимали, они чувствовали,
что их съедят
Огромная тень под ногами продолжала набухать, а по ту сторону темноты кто-то просыпался, рвался наружу. Завороженный этим зрелищем, Ден дотронулся до тени рукой. Ощутил тепло, такое приятное, такое родное.
Его толкнули, но он не заметил. Его ударили, но он не почувствовал. Он следил за рождением чего-то удивительного. Он, приложив руку к
новой жизни
тянул это нечто к себе, помогал появиться на свет, жаждал увидеть его первым и…
– Да пристрелите вы этого уебка!
Совсем рядом щелкнул затвор. Ден вздрогнул, словно от пощечины. Оглянулся. Увидел обожженного детину с пистолетом.
– Не надо, – улыбнулся ему Ден.
Детина замер в нерешительности.
А через секунду в комнату ворвались люди с автоматами. Возглавляли их трое. Старик с козлиной бородкой из кафе, амбал, который передал ему сумку. И рыжая.
Она, прорвавшись к Дену, мощным ударом вырубила обожженного детину.
– Хэллоу, Дрём.
Ден улыбнулся, оторвал руку от пола.
– Я не Дрём. Я – пиздобол.
– Что ты здесь делаешь?
Ден опустил глаза, увидел, что тени под ним больше нет.
– Принимаю роды.
К ним подскочил старик с козлиной бородкой.
– Что происходит? – Тот самый хриплый голос из телефона. – Мы не опоздали?