— А тебе-то что за дело? — нахалка и не думала о последствиях.
— Дело мне до тебя нет, но в свои годы ты должна думать головой. — он выразительно постучал согнутым пальцем здоровой руки себе по голове.
— Все сложно… — из Гуллы как будто враз выпустили весь воздух, и она опустилась на стул рядом с рыжим гигантом. Плечи опущены, взгляд в пол.
— Так расскажи мне, может что присоветую. У меня разное в жизни случалось.
Гулла подняла на него глаза и не отрываясь вглядывалась в него. Он молчал, но глаз не отводил.
— Не здесь, не при этой… — кивок в мою сторону.
— Как скажешь. — легко согласился тот.
Я, открыв рот, наблюдала за этими двумя. Как Тюггви удалось достучаться до Гуллы? Он ведь не сказал ничего особенного. Только повторил то, что с матушкой раньше ей говорили. А посмотри-ка! Сидит и слушает его. Да еще советы принимает. И разговаривают они не как старший с ребенком, а на равных.
Затем один из воинов, сопровождающих Тюггви, прочистил горло, привлекая к себе внимание.
— Чего тебе? — предводитель поднял взгляд.
— Руку твою перевязать надо.
— Ну надо — так перевязывай. — поморщился от боли Тюггви.
Помощник поставил на стол какой-то глиняный горшочек, снял с него тряпку, которой обмотано горлышко и начал закатывать рукав на сломанной руке рыжего. Тот только покрепче стиснул зубы, но не проронил ни звука.
— Сейчас мазь приложу. Враз легче станет. Потом и замотаем. — приговаривал помощник при этом. А мы во все глаза смотрели за происходящим, до тех пор, пока Гулла не цыкнула на нас.
— Чего уставились?! Ему и без того плохо.
Ну ладно я, а матушка-то чем заслужила такое отношение? Я открыла было рот, чтобы поставить мерзавку на место, да не успела.
— Не смей тяфкать на мать! — Тюггви прорычал сквозь сомкнутые зубы.
— Да я не на матушку, — кинув на ту затравленный взгляд, осеклась Гулла. И вот опять. Как ему удается одной фразой приструнить сестру?
— Вы голодны? Да что это я? Няня, накрывай на стол, а мне взвар принеси. — только сейчас вспомнила про саднящее горло.
Затем поймала взгляд матушки и показала глазами на лестницу. Она к тому времени пребывала в растерянном состоянии, переводя взгляд с меня, на Гуллу и Тюггви. Но страха или паники в ее взгляде не было.
Она, не выпуская руки Фреи, поднялась, и мы вместе направились в ее покои.
— Далия! Кто все эти люди? — оставшись наедине, родительница накинулась на меня с расспросами.
В ответ пожала плечами и рассказала ей свою версию происходящего. На нас напали, кто? По-прежнему остается неизвестным. На выручку примчался Тюггви Освободитель. Да тот самый. И я сломала ему руку. Остальное будет ясно, как только появятся бароны. Но уже сейчас можно с уверенностью утверждать, что опасность миновала.
— Значит этот гость не опасен для дочери? — с сомнением произнесла родительница.
— Нам его Всевышний послал. Вы видели, как быстро они нашли общий язык? — ответом мне был легкий кивок. — Боюсь надеяться, но кажется, только Тюггви и способен ее приструнить. Пусть поговорят наедине. А я здесь посижу.
Няня принесла нам взвар.
— Ну как там они? — на смену страху поднималось любопытство.
— Разговаривают. Но двери попросили закрыть и слов не разобрать. — с досадой в голосе ответила няня.
— Ну пусть так. Лишь бы толк был. — вздохнула в ответ.
— Ты бы переоделась. — это родительница. Я тут же опустила взгляд и буквально схватилась за голову.
Платье на груди разорвано, да так, что нижнее отлично видно. Правый рукав держится буквально на ниточке. И все платье в грязи и странных разводах. Это я в таком виде предстала перед незнакомцами? А кто, кстати на мне платье порвал? Или сама? В запале? Пока Гуллу догоняла? Ничего вспомнить не могу, только страх и ненависть к поганке.
Поднялась и пошла переодеваться. И тут меня накрыло. Я обхватив себя руками за плечи, тряслась и хватала ртом воздух. Тюггви спас нас дважды. Первый — когда отбил нападение не знаю кого, но не зря же во дворе лежали тела. И второй раз — когда достучался до Гуллы.
Как обернулась бы ситуация, не появись он с подкреплением, мне даже думать страшно. Но испугом мы бы точно не отделались.
Едва паника схлынула, я как будто лишилась сил. Сидела все в том же разорванном платье и смотрела в одну точку. Всем телом ощущала тяжесть. Но и эмоций никаких. Надо встать, привести себя в должный вид и идти к родительнице. Только вот я даже рукой пошевелить не в состоянии. А, ну его. Полежу немного. Я заслужила. И скинув обутки, забралась как была в платье, под шкуры. А едва почувствовала тепло, как меня склонило в сон. И я не стала сопротивляться. Закрыла глаза и уснула.
Глава 44
Сквозь сон слышала, как пару раз дверь в мою комнату открывалась и закрывалась. Чьи-то едва различимые голоса в коридоре. А когда проснулась, то все тело болело, будто во сне по нему катком прошлись. Сколько я проспала? Что за это время случилось? И через силу, опираясь ладонями, села на кровати, свесив ноги вниз. Неторпясь, сейчас то уже зачем? Переодела платье на чистое и направилась в покои родительницы. Никого там не найдя спустилась вниз. И да, почти все собрались там.
Барон Варди сидел за столом опустив голову. Вся одежда разорвана, в грязи и бурых пятнах. Рядом матушка, что-то еле слышно ему говорит. Тут же Фрея. Тюггви сидит по другую сторону стола, сломанная рука обернута тряпьем и примотана к телу. Гулла рядом с ним. Тихая, лишь вскинула на меня глаза.
— Какие новости? Что это было? — опустилась на стул с другой стороны от барона и ощупывала его взглядом. Не ранен?
— Раз уж все собрались. Позвольте я расскажу что мы пережили. — Тюгви взял слово и все взгляды устремились на него.
— Про нашу борьбу за свободу все в курсе? — ответом ему были короткие кивки.
— Ронюски каким-то образом пронюхали, что здесь, на острове, строят лесопилку. И все силы кинули, чтобы уничтожить ее. Я думаю, что среди моего окружения, или у баронов есть предатель. А может и не один. Но это дело времени, найдем и казним.
А дальше, со слов главаря освободительного движения, выходило, что буквально за день ронюски окружили остров. Он сложил в голове все факты и собрав всех, кого мог, выдвинулся на подмогу. Да еле успел.
Действительно, те кто ломился к нам в двери до него — оказались врагами. Свою настойчивость он объяснил опасением за наши жизни. Заранее знал, что защитить нас некому, и в окно полез самолично, чтобы удостоверится, что внутри нет врагов. А здесь я со сковородой. При этих словах Тюггви погладил больную руку.
— Но есть и плохая новость. Барон Сван тяжело ранен. В бою ему отрубили руку. Пока жив, но надежд почти нет.
Здесь я в испуге закрыла рот ладонями. И перевела взгляд на барона младшего. Так вот почему он сидит чернее тучи?
— Потери наши велики, но ронюсков нам удалось разгромить. И лесопилку отстояли.
Затем Тюггви повернулся ко мне.
— Госпожа Далия! Как быстро мы можем получить доски для строительства лодок? Боюсь пугать, но на море мы не можем дать достойный отпор. А значит враги будут появляться вновь и вновь. И нападать исподтишка. При таком состоянии война может затянуться надолго. Силы наши и без того на исходе. Ни о какой мирной жизни не может быть речи.
— У нас почти все готово! Осталось соединить, подогнать и можно запускать. Дней десять-двенадцать. — с готовностью отозвалась. У нас действительно многое готово.
— Я останусь здесь. Дождусь. Да и рука… — он тяжело вздохнул.
— Может не будем терять времени? — поднялась было я, но Тюггви остановил.
— Не сегодня. Нужно проститься с убитыми и скинуть в море тела врагов. — Пауза. — Я остановлюсь у баронов, а завтра с утра начнем.
— Я с тобой! — Это Гулла.
Да она совсем перешла все границы! Должна понимать, что ей нельзя находится рядом со взрослым мужчиной? И у матушки не спросила разрешения. Я опять начала закипать.
— Ты останешься здесь. Завтра, если хочешь-приходи на реку. А сегодня обдумай все, о чем мы говорили. И хватит уже дурить. Слушайся мать и сестру. Я все сказал! — для верности, он прихлопнул здоровой ладонью по столу, не дав Гулле возразить.
Я же повернулась к барону Варди и положила ему ладонь на плечо. Как его утешить? Что обычно говорят в таких случаях? Готовьтесь? Жуткое слово!
— Мост разрушен? Мы сможем по нему пройти?
Сказала и осеклась. Не так надо было. Нужно поблагодарить его за спасение. А я сразу о работе. Но он поднял на меня глаза. Вначале смотрел сквозь меня, потом тряхнул головой и заговорил.
— Подправить его надо. Лошадь под уздцы провести можно, да и человек пройдет. Но лучше не рисковать. Я распоряжусь. К завтра сделают.
— Это хорошо. А еда? У вас есть чем кормить вновь прибывших? — не отступала я.
— Отправим воинов в лес за зверьем. Зерно есть, да и ронюски кое-что с собой притащили. Я распоряжусь, все проверят.
— У вас хватит места чтобы разместить всех? Может Тюггви с несколькими людьми у нас останется? — ну правда. Куда он с такой-то рукой в дорогу? Только растрясёт и хуже будет. Но самое главное, пока он здесь, Гулла во всем будет его слушаться.
— Да, с этим тоже нужно решить до наступления темноты. — кажется мне удалось растолкать барона.
— А теплые вещи? Шкуры есть у вас? Мы можем немного отдать.
— Наверное есть… я этим не занимался. Все в руках отца. — он растер руками лицо, прогоняя остатки задумчивости.
Мы переглянулись с Тюггви и он едва заметно кивнул мне. Я восприняла этот жест как одобрение своих слов и действий.
— Госпожа Далия права. Я останусь у них. Если хозяйка дома не возражает? — Тюггви перевел взгляд на матушку и та ответила коротким согласным кивком. — А ты бы ехал да начинал устраивать людей? — подтолкнул он соседа к более решительным действиям.
Сосед поднялся, я следом.
— Провожу вас немного.
Но к моему удивлению, барона вызвались провожать все, включая родительницу. Чего от нее совершенно не ожидала. Все же после гибели отца, она ни разу не пожелала дойти до реки.