— Правильно! — обрадовалась Тэрлина пояснению герцогини Сарнской. — Бет тоже все это знает и мне постоянно напоминает, как легко обмануть того, кто ничего не умеет делать сам. А не могла ли она спросить у разбойника, кто будет проверять нашу работу?
Не поднимая головы от задания, Бетрисса тихо фыркнула, и Тэри мгновенно приуныла. Наставница всегда так делала, когда ответы воспитанницы были далеки от верных.
— Лично я спросила бы, — сердито блеснула голубыми глазами Доренея, — а какой смысл заставлять мыть пол знатных девушек, если тут такие вышколенные слуги? Все равно нам никогда не убрать так, как они. А мы лучше вышьем ему по платочку.
— Мне легче помыть всю библиотеку и еще где-нибудь… хотя я тоже плохо это умею, — помрачнела Тэри, припомнив, как нахальные пальцы разбойника играли ее волосами, — чем вышивать платочек. Особенно для этого наглеца.
Бросила косой взгляд на бывшую наставницу и прикусила язык. Слишком хорошо знакомо ей было ожидание во взоре, с каким Бетрисса смотрела на Дору, словно прося продолжить начатую мысль. И это означало только одно: Доренея случайно почти правильно ответила на вопрос, но вот насколько почти? Как она сказала? «Зачем заставлять девушек мыть пол, если есть слуги?» Все правильно… Но насколько Тэри знает Бет, та не станет молчать, если они угадают верный ответ. И каким же тогда должен быть правильный вопрос? Вроде крутится мысль, но никак не удается выразить ее точно.
— А я не пойму, — посмотрела на примолкшую маркизу Октябрина, — почему мы должны в наказание за проступки мыть и вышивать? Поскольку нас приняли в кадетов… или как назвала ее величество — в кадеток? — так и пусть наказывают как кадеток. Заставят выучить какое-нибудь правило или отправят во двор рубить чучела. Ведь тайные агенты должны уметь держать в руках оружие, бегать, прыгать и многое другое.
— Вот так я и сказала, — с облегчением выдохнула Бетрисса. — Пишите быстро и идем умываться, сегодня обед на час раньше. Вот сегодняшнее расписание, он дал его мне, когда мы встретились.
Новоявленная герцогиня с виноватой улыбкой положила на стол лист обычной бумаги, исписанный довольно мелким, аккуратным почерком.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,принесшая знатным кадеткам кучу новых заботи почти не прибавившая радости
— Все-таки он жулик и проныра, — возмущалась Кателла, спускаясь по лестнице рядом с Тэри. — Мог бы предупредить, что времени в обрез!
— Мы сами невнимательные, — с досадой отозвалась Доренея. — Он же сказал про расписание? Отчего мы решили, что оно будет только с завтрашнего дня?
— А почему Бетрисса нам не сказала про него раньше? — не сдавалась маркиза Зайбер.
— Бет непременно сказала бы, — решительно заступилась за наставницу Тэрлина, — если бы он ей позволил. Не пойму только, зачем ему это нужно — рассорить нас.
— А может, наоборот? — задумчиво буркнула Бет, и все притихли, пытаясь сообразить, как такое может быть.
В столовую кадетки явились точно в срок, серьезные и побледневшие. Смеяться и шутить не хотелось никому: чем меньше времени оставалось до получения наград и расставания с девичьими косами, тем сильнее разрасталась в душах тревога. Никому ведь не известно, чем все закончится. И никто не поручится, что за отрезанные локоны девушки получат нечто более ценное, чем зелье для отбеливания кожи или мазь от веснушек. Ведь магии у них на полуострове нет, и потому сильные маги здесь не живут. А те, которые случайно попали сюда из Дройвии, ничего сложного обычно не делают, слишком уж дорого обходится покупка у контрабандистов камней с накопленной на материке энергией.
— Снова эти супницы, — почти с отвращением выдохнула Кателла, глядя на идеально накрытый стол. — Думаю, я скоро возненавижу их на всю жизнь. Кто будет открывать?
— Я могу, — предложила Тэри, но наставница ее остановила.
— Сегодня я уже попробовала задать наглый вопрос, и это неожиданно принесло удачу, — пробормотала она и взялась за колокольчик.
Звон унесся под высокий потолок, затерялся в заставленных буфетами углах, и казалось, попытка новоявленной герцогини не принесла никакого результата. Однако девушки упорно стояли в сторонке, предпочитая еще несколько минут не смотреть под вычурные крышки старинного столового сервиза.
— В чем дело? — Вместо ожидаемой кадетками Фаньи в проеме стоял их директор и раздраженно помахивал тросточкой.
— У нас вопрос, — спокойно сообщила Бетрисса. — Можем ли мы заранее заказывать блюда на обед и ужин?
— Вопрос от старшины или от всех?
— От всех, — поспешила ответить Тэрлина, и ее поддержало слаженное эхо.
— Тогда меняю его на вопрос задания. Где, как вы считаете, вам придется служить ее величеству через два месяца или даже раньше? Приступайте к трапезе.
Дверь закрылась быстрее, чем все успели сообразить, что в этот раз никого из них наказывать не будут. И только в следующий момент кадетки осознали, как зря рисковали. Освобождать от сортировки блюд их никто не собирался.
— Ну и ладно, — буркнула Октябрина, направляясь к столу. — Теперь хоть понятно, ради чего мы страдаем.
Остальные хмуро промолчали, но через четверть часа неожиданно сорвалась Доренея. К этой минуте девушки слаженными усилиями натаскали на дальний конец стола самых простых и проверенных кушаний и наконец-то, рассевшись по уже привычным местам, взялись за вилки. И тут княжна вдруг отбросила приборы и, уронив голову на стол, горько зарыдала.
В первый миг никто из девушек ничего не понял, кто-то вскрикнул, кто-то уронил бокал. Первой вскочила с места Октябрина, бросилась к новой подруге, крепко стиснула ее плечи.
— Дайте воды… или лучше отвар ромашки. Выпей…
Доренея послушно лязгнула зубами о край бокала и отвернула лицо:
— Не могу-у…
— Можешь. Ты ведь сильная, Дора! Выпей и возьми себя в руки, мы же дочери знатных родов, нам не положено рыдать, как обычным кухаркам!
— Но жалко…
— Всем жалко, — подсела с другой стороны Бетрисса, нежно погладила княжну по щеке. — Вот у меня коса намного хуже твоей, и ту жаль. А как вспомню, чего стоило вырастить ее заново… Я ведь после лихорадки была почти лысой. Сразу-то волосы не дала стричь, пожалела, как буду прически делать? А потом, когда в горячке колтунов накатала, лекарь приказал санитарке разобрать, она и разобралась по-быстрому, с помощью ножниц.
— Я не о том… — горько всхлипнула Дора. — Он просил… хоть разок распустить… посмотреть.
— Ну и негодяй! — немедленно возмутилась Августа, сразу догадавшись, о ком вспомнила княжна. — Такие вещи порядочным девушкам не предлагают. И радуйся, что не согласилась, теперь чувствовала бы себя обманутой вдвойне.
— А я дома любила распускать волосы и играть в русалку, — мечтательно вздохнула Кателла. — Теперь не поиграю.
— Никто не поиграет, — мрачно буркнула сквозь слезы Дора.
— Ну почему же, — вдруг хитро прищурилась Бетрисса. — Разве нам запретили напоследок сыграть в русалок? Гребень у меня с собой, еще у кого есть?
И решительно принялась вытаскивать из прически шпильки.
Гребни нашлись у троих, и всего через пять минут девушки снова сидели за столом, только теперь на спины им спадали длинные шелковистые покрывала распущенных волос.
— Никогда раньше даже не догадывалась, — вдруг изумленно усмехнулась Октябрина, — что способна на такой безумный поступок.
— Я тоже, — отнимая от глаз салфетки с завернутыми в них ломтиками холодного мяса, смущенно улыбнулась в ответ Дора и, краснея, призналась: — И почему-то чувствую себя как в детстве — беспечной.
— Сегодня можно, — подмигнула ей Бет. — Исполнения желаний не каждый день на голову падают. Мне, например, за тридцать четыре года только два раза повезло, и то потом пришлось за них сполна отрабатывать. Но я не жалею. Так даже приятнее, когда знаешь, что сам заработал, а не кто-то более удачливый бросил милостыню.
Тэри молча кивнула, она была полностью согласна с бывшей наставницей, но пока никак не могла себе представить, как отреагирует на их выходку разбойник. Как посмотрит, когда они пойдут мимо, — едко ухмыльнется или по обычаю больно ужалит острым, как нож, словцом? Если бы у нее была возможность выбирать, Тэри никогда бы не пошла мимо директора с распущенными волосами, хватит с нее и одного раза. Но остаться в стороне от новых подруг совершенно невозможно, вряд ли они потом простят ей такой поступок, если вообще не сочтут предательством.
— К этой прическе длинное бы платье, белое или голубое… — Кателла мечтательно повертелась перед зеркалом, оглядывая укрывавшую ее волну черных слегка вьющихся волос, и оглянулась на примолкших за столом кадеток: — А вы почему еще сидите? Или не наелись? Мне хочется пройти по залу, там зеркала в полный рост.
— Сколько тебе лет? — не выдержала Тэрлина, рассматривая маркизу Зайбер.
— Уже двадцать четыре, — сразу потухла та. — Просто я в мать, она тоже маленькая, со спины до сих пор кажется девушкой.
— Извини… Но ведь это неплохо — выглядеть моложе.
— Неплохо, пока не выйдут замуж все младшие родственницы. А потом чувствуешь себя обманщицей. На балах молодые мужчины сначала улыбаются, заговаривают, а потом, после того как приятели их просветят, стараются обойти по другой стороне зала. У меня ведь зубы кривые, ты не заметила? Лекарь предлагал вырвать и сделать из белого золота, но я не пожелала.
— Да ничего они не кривые, — укоризненно глянула Октябрина. — Это ты просто ищешь причину, почему на тебе никто не женится. А все просто — за графов или героев Донгера тебя не отдаст отец, а поймать холостого герцога или князя не так-то просто. Богатые все женаты, а бедные ищут приданое. Но ты права, сидеть нам тут нечего, раз решили поиграть в русалок, то идемте в зал. Во что там играют зеленоволосые? В догонялки или прятки?
— В охоту на разбойников, — желчно усмехнулась Августа и решительно поднялась со стула, отбросив за спину белые, как лен, волнистые пряди.