гут завалить девушку комплиментами, букетами и красивыми словами.
— Просто он пока не встретился тебе, тот, кто смог бы разглядеть тебя, а не маленькую оплошку природы, — вздохнула Бетрисса, искренне ненавидевшая всех посещавших замок Ульгер женихов, не рассмотревших за носом воспитанницы саму Тэрлину.
— А теперь уже может и не встретиться, — язвительно пробормотала Октябрина и оглянулась на зеркало. — Нам придется накрепко запомнить, что все те, кто теперь начнет виться вокруг наших юбок, еще вчера прошли бы мимо с кривыми ухмылками.
— Вот именно, — возвращаясь в свое кресло, кивнула Тэри. — Гостившие у нас в замке господа наивно считали, будто я не замечаю разочарования, вспыхивающего в их глазах при моем появлении, и не понимаю их переглядываний и многозначительных жестов. А еще они не знают, что я отлично помню их имена и физиономии.
— Я тоже всех помню, — тихо пробормотала хорошенькая, словно куколка, Кателла, получившая вдобавок к кудряшкам удлиненный, как у олененка, разрез больших карих глаз, — и никому не прощу прошлого унижения. Ведь я на каждом балу и приеме старалась… даже вспомнить неприятно… быть самой милой и веселой среди девушек. Но когда начинались танцы, меня приглашали только старые и толстые вдовцы, а все самые завидные кавалеры проходили мимо. Вам всем известна горечь этой обиды.
— Ну разумеется, — жестко усмехнулась Октябрина. — И больно было не столько за себя, сколько за матушку. Она тратила столько сил и здоровья, готовя нам одежду, обувь и украшения к этим выездам, что все мы мечтали отлынуть любым способом. Изображали хромых и больных, а для достоверности пили зелья и мазали лица всякой дрянью ради появления сыпи или небольших волдырей. Марта однажды додумалась натереть щеки жгучим перцем, и пришлось вызывать лекаря. А потом у нее полгода облезала кожа, и все лицо было в розовых пятнах. Вы не представляете, как мы ей завидовали.
— А вот и я, — возвестила появившаяся в дверях Августа, одной рукой стянула балахонистое одеяние на спине, подчеркивая тонкую талию и высокую роскошную грудь, и гордо задрала вверх носик. — Потребовала все, о чем мечтала, — раз все равно придется отрабатывать, то нечего стесняться.
Тэрлина хотела было сказать, что и она торговалась, как кухарка на ярмарке, но в последний момент прикусила язык. Не настолько она верила слову разбойника, чтобы начинать хвастаться заранее. Вот получит Сюзи обещанное — тогда будет видно.
— Пошла я, — поднимаясь с кресла, доложила Дора неожиданно дрогнувшим голосом и на миг сбилась с шагу, услышав в ответ дружное:
— Удачи!
После того как скрылся за дверью пышный шлейф золотых волос княжны, девушки почему-то примолкли, видимо, сказывались усталость и нервное напряжение. Рассеянно листала книжку Бетрисса, задумчиво изучала себя в зеркале Кателла, о чем-то своем шептались сестры Сарнские.
Тэрлина стояла у окна, рассматривала через решетку серые плиты двора и пыталась вообразить, как воспримут в родном замке выздоровление Сюзи. Но у нее ничего не получалась: лицо матери привычно кривила обреченная полуулыбка, а сама Сюзи смотрела жалобно, как в тот день, когда Тэри собиралась в столицу.
Маркиза подавила огорченный вздох и вернулась в свое кресло.
— Я бы уже что-нибудь съела, — откладывая книгу, мельком глянула на нее Бет. — Кто из вас догадался, для чего тут лежат фолианты с описаниями способов охоты, рыбной ловли и разных видов оружия?
— Я пока могу сказать только одно, — оглянулась Августа. — Просто так разбойник ничего не делает. Похоже, нам придется сопровождать королеву или принца на охоту и турниры, и мы должны разбираться в тонкостях этих развлечений.
— Про охоту мой старший брат нам все уши прожужжал, да и всяческие поединки — тоже его любимое развлечение, — сообщила Тэри и задумалась. — Но дамы, насколько я помню, присутствуют там только в качестве украшения. Как бантик на подарке.
— Мы не дамы, а кадетки, — напомнила Бетрисса и снова вздохнула: — А есть все же хочется. Может, попросить Фанью принести по пирожку?
— Она принесет… с зелеными червями! — непримиримо фыркнула Кателла.
— То были гусеницы-медовки, — отмахнулась Бет. — Я после вспомнила. Они очень сладкие, и богатые торемки их просто обожают. И едят именно живыми — уснув, гусеницы быстро прокисают.
— Фу, какая гадость, — передернула плечами брюнетка. — Не стану их есть, даже если буду умирать от голода.
— Да никто тебя и не заставляет, — успокоила ее Октябрина. — Думаю, нас просто приучают не визжать и не убегать, если на столе окажется подобное живое угощение. И это значит, нам все же придется встречаться с гостями из-за Восточного хребта.
Кадетки снова притихли, задумавшись, и только звук открывшейся двери заставил их встрепенуться.
Девушка, стоявшая на пороге, несомненно, была Дорой, и едва ли она изменилась сильнее остальных. Но тем не менее стала почти неузнаваемой. Пропала, стаяла, как ранний снег, пухлость щек и фигурки, и проявившиеся черты оказались яркими и обаятельными. А золотая корона крупных, слегка вьющихся локонов добавила облику княжны горделивости и вместе с тем грациозности.
— Красавица! — восхитилась Бетрисса и тут же погрозила Доре пальцем: — И не смей теперь даже вспоминать своего охотника за приданым! Он и раньше мизинца твоего не стоил, а теперь и целовать ступени, по которым пройдешь, не имеет права.
Девушки осыпали цветущую смущенными улыбками Дору комплиментами, но долго восхищаться подругой им не дал возникший в проеме разбойник. Как всегда решительно вошел в комнату, оглядел кадеток и сухо объявил:
— Согласно седьмому пункту ваших контрактов все вы получили оговоренный соглашением задаток в виде исполнения заветных желаний. С этого момента договор считается вступившим в силу и расторжению по вашему требованию не подлежит. Одновременно закончился ознакомительный этап, и отныне вы будете заниматься подготовкой к заданию с раннего утра и до отбоя. Чтобы избежать всяческих вымыслов, я намерен пояснить, почему было принято решение остричь ваши косы. Причин несколько, и пока я назову не все. Попытайтесь догадаться сами, такие загадки помогают развивать сообразительность, а в вашей работе это одно из главных умений. Сейчас вам довольно и двух причин, и первая — нехватка времени. Вам нужно научиться очень многому: бегу, борьбе, плаванию и прочим важным для кадеток умениям. После таких занятий положено купаться, а сушка и расчесывание длинных волос — нелегкий труд и отнимает время у отдыха. Второй повод — неудобство. Во время тренировок и учебного боя косы будут мешать, они могут распуститься или зацепиться, и ловкий противник обязательно сделает их своим орудием. На сегодня объяснений достаточно, по расписанию через полчаса у вас вечерние занятия. Старшина! Веди группу на полдник, потом жду вас в тренировочном зале. Дорогу покажет Фанья.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,в которой на долю Тэрлины выпадает таинственноеи необъяснимое происшествие
Домоправительница пришла в столовую со стопкой серых косынок, выдала их Бетриссе и, взяв одну, повернулась к кадеткам боком:
— На занятия борьбой и тренировки повязывайте голову вот таким способом.
Низко надвинула косынку на лицо, завязала концы на затылке и потянула за уголок назад, так что ее лоб оказался плотно обтянут тканью.
Проверила, как справились с этой задачей девушки, помогла Доре спрятать пышные локоны и повела группу в подвал. До этого момента никто из девушек даже не догадывался, что одна из дверей нижнего этажа ведет не в кабинет или гостиную, а на лестницу, круто уходящую вниз.
Зал, куда они попали, освещали лишь редко висящие по стенам колбы с ведьминым мхом, пол густо устилали свежие опилки, а в центре высилось сразу же привлекшее внимание девушек странное сооружение. Громоздкое и изящное одновременно, оно было похоже на причудливо оплетенный гигантскими лианами громадный пень, источенный такими же огромными жучками.
— Чувствую себя так, словно разом стала маленькой, как мышка, — рассматривая это невероятное устройство, пробормотала Бетрисса.
— Это старинный тренажер, — коротко пояснил вышедший из тени разбойник, и девушки онемели от его вида.
Сейчас граф Дирард Шаграйн, их главный наставник и комендант этого замка, был одет в точно такой же костюм, как и кадетки, даже голову повязал косынкой одинаково с ними. Вот только штаны сидели на нем как-то особенно ладно, словно шил их лучший портной, да туника была на ладонь короче женской.
— Вас выбрали, — строго глянул разбойник, подождав, пока его подопечные немного придут в себя, — по многим причинам, и думаю, ее величество это уже пояснила.
— Мы не отказались бы услышать еще раз и поподробнее, — не смолчала Октябрина.
— Хорошо, только коротко, — хмуро глянул на нее комендант. — Главным было знатное происхождение, к девушкам вашего круга в обществе особое отношение. Затем возраст, слишком юным светлостям свойственны наивность и доверчивость. Третьим условием была бедность ваших семей. Эту причину вы и сами могли бы угадать. Ну и последнее — качества характера. Здесь на первое место ставились честность, преданность, сообразительность и упорство. А теперь о тренировках. Самый большой ваш недостаток — это неумение защищать самих себя. Только не думайте, будто в защите самое главное — быстро махать кулаками и оружием. Порой гораздо важнее вовремя смолчать, иногда — просто сбежать или спрятаться. Но во всех этих случаях необходимы выносливость, ловкость и сила. Именно их вы и будете тренировать. Вот это сооружение — лабиринт, в котором сейчас открыт только один вход и один выход. Но есть и подсказки, маленькие оконца, через которые можно проверить, где находишься. Вы отправитесь туда друг за другом с разницей в пять минут, и надеюсь, к ужину все вернетесь назад. Итак, кто первый?
— А что там внутри? — засомневалась Августа. — Какие-нибудь ловушки или гадости есть?
— Пока нет, сегодня в нем закрыта половина проходов, — ехидно ухмыльнулся разбойник и, вмиг убрав с лица улыбку, сухо скомандовал: — А теперь иди.