В тот же день отдельные группы пехоты противника с танками прорвались к северо-западному сектору завода «Баррикады».
В бой вступил вооруженный отряд рабочих этого завода.
Остатки дивизии Горишного были сведены в один 161-й полк, который занял оборону и вел бой в районе Сормовской улицы. Штаб дивизии и штабы двух полков мы отправили на левый берег для укомплектования.
Дивизия Гуртьева весь день отражала атаки танков и пехоты в районе стадиона.
Части Смехотворова отбивали атаки вражеской пехоты и танков в районе Казачьей улицы.
На участке дивизий Гурьева и Батюка все атаки врага были отбиты.
За день боя 17 октября было подбито и сожжено 40 танков и уничтожено до 2000 человек пехоты противника.
Приближались тяжелые бои за завод «Красный Октябрь». Об этом говорили данные разведки. С разрешения штаба фронта мы перенесли командный пункт южнее оврага Банный.
В ночь на 18 октября офицеры штаба армии с Военным советом оставили свой блиндаж, нагруженные документами и средствами управления. Добравшись до оврага Банный, мы долго подыскивали место для командного пункта армии и несколько раз попадали под огонь пулеметов противника. Было очевидно, что здесь не место для командного пункта, и нам пришлось пройти около километра южнее и развернуть работу прямо на берегу Волги, под открытым небом. От Мамаева кургана — передовой линии боев — мы находились на расстоянии одного километра. Если бы об этом знал Паулюс, он, вероятно, не задумался бы послать два-три десятка штурмовиков, чтобы стереть нас с лица земли.
Это было последнее место нашего командного пункта, с него мы уже не уходили до самого конца Сталинградской битвы.
18 октября была получена информация из группы Горохова. Положение там было тяжелое, но не безнадежное. Прорвавшийся в Спартановку противник был уничтожен. Эти сведения несколько успокоили нас — мы уже не тревожились о правом фланге армии.
Основные бои в этот день продолжались за завод «Баррикады» и распространялись на юг, к заводу «Красный Октябрь». Части Людникова, Жолудева, Гуртьева всю ночь и весь день отражали атаки с севера на завод «Баррикады» и на парк Скульптурный. В 15 часов противник прорвал фронт южнее Деревенской улицы и вышел к Волге. 650-й полк штыковой контратакой уничтожил прорвавшихся к Волге гитлеровцев и восстановил положение.
К исходу дня ударом пехоты и танков вдоль Трамвайной улицы противник пробил наши боевые порядки и вышел к железной дороге западнее завода «Баррикады». Находившийся на заводе рабочий отряд вступил в жестокий бой, который длился несколько суток. К его исходу от всего отряда осталось в живых пять человек.
Части Смехотворова с утра отражали атаки немецкой пехоты и танков, наступавших с запада. В 11 часов 30 минут правый фланг дивизии был смят. Создалась явная угроза окружения частей Гуртьева в районе парка Скульптурный. Чтобы ликвидировать ее, мне пришлось в первый раз за все время боев в городе приказать отвести часть своих войск на 200–300 метров назад, к Волге. Этим мы выравнивали фронт.
В приказе не упоминалось об отходе, а говорилось так: «Дивизии Гуртьева к 4.00 часам 19 октября занять и оборонять участок улиц Сормовская, Тупиковская…», что означало отойти из района парка Скульптурный назад, на новые позиции.
Мы не могли и не должны были употреблять в своих приказах такие слова, как «отход», «отступить», чтобы другие командиры не подумали, что с разрешения армии или фронта можно отводить войска на новые позиции.
В результате боев за 18 октября противник потерял 18 танков и до трех батальонов пехоты.
Чувствовалось, что не только наши войска поредели и обескровились, но и захватчики не могут повторять без конца свои безумные атаки. Они захлебывались в собственной крови. Материальные запасы противника также истощались. Удары вражеской авиации снизились с трех тысяч до одной тысячи самолето-вылетов в сутки.
Все же, несмотря на колоссальные потери, Паулюс не отказывался от мысли взять город. Какая-то непонятная сила толкала противника на новые атаки. Появлялись свежие пехотные дивизии и танки, которые, невзирая на потери, ломились вперед, к Волге. Казалось, Гитлер готов истребить всю Германию за один этот город.
Но гитлеровцы были уже не те. Даже свежие части и пополнения теперь знали, что такое бои на берегу Волги. Вот выписка из дневника унтер-офицера 226-го полка 79-й пехотной дивизии Йозефа Шафштейна:
«Городище, недалеко от Сталинграда. Здесь настоящий ад!.. Сегодня в первый раз увидел Волгу. Наши атаки безуспешны, наступление начали удачно, петом откатились назад… Ночью сильная бомбежка, думали, что нам конец… На следующий день наступление опять безуспешное, ожесточенный бой, противник стреляет со всех сторон, из всех щелей, нельзя показаться… Ночью не дают покоя авиация, артиллерия и русская „катюша“, большие потери».
Из этих отрывочных дневниковых записей видно: гитлеровские солдаты поняли, что их привезли сюда не на увеселительную прогулку.
19 и 20 октября армия отбивала атаки противника перед Спартановкой, перед заводами «Баррикады» и «Красный Октябрь». За эти два дня и две ночи атаки врага не принесли ему существенных результатов.
Но мы знали и видели, что в районе поселка Баррикады и высоты 107,5 противник готовит новый удар свежими силами. И мы должны были строго рассчитывать свои силы, чтобы отбивать непрерывные атаки гитлеровцев и быть готовыми для отражения атак на новом направлении.
21 и 22 октября появились свежие части немцев, которые были брошены против дивизий Смехотворова и Гурьева по Коммунальной и Центральной улицам. С этого дня бои за заводы «Баррикады», «Красный Октябрь» и за нашу переправу через Волгу стали приобретать все более ожесточенный характер.
Авиация противника снова увеличила количество самолето-вылетов до двух тысяч в сутки.
23 октября противник бросил в бой пополненную 79-ю пехотную дивизию с тяжелыми танками. Под прикрытием большой массы самолетов она начала наступление. Главный удар наносился по Центральной и Карусельной улицам на завод «Красный Октябрь». Теперь центр тяжести боев переместился на участок фронта от завода «Баррикады» до оврага Банный.
К исходу дня захватчикам ценой больших потерь удалось прорваться на Стальную улицу (к хлебозаводу) и продвинуться за заводскую железную дорогу, заваленную разбитыми вагонами.
Вечером, в сумерки, наша артиллерия нанесла сильный удар по танкам и пехоте врага, скопившимся на подступах к заводу «Красный Октябрь».
Первые атаки противника утром 24 октября были отбиты с большими для него потерями. Тогда гитлеровцы ввели в бой вторые эшелоны и резервы. В 16 часов 30 минут им удалось овладеть центральной и юго-западной частью завода «Баррикады».
В 18 часов пехота и танки противника вышли на командный пункт 895-го стрелкового полка. Командир полка майор Устинов, связавшись с нами по радио, попросил дать залп «катюш» по его командному пункту. «Другого выхода нет», — заканчивалась его просьба.
Залп полка «катюш» пришелся как раз по скоплению противника, окружившего командный пункт Устинова. Но Устинов остался невредим.
По Краснопресненской улице к северо-западным воротам завода «Красный Октябрь» прорвались около двух батальонов пехоты и 17 танков противника. 117-й полк дивизии Гурьева вел тяжелый бой, однако небольшим группам гитлеровских автоматчиков удалось просочиться в цехи завода.
В конце дня нам сообщили, что прямым попаданием бомбы разрушен командный пункт 1045-го полка. Командир полка подполковник Тимошин убит.
За десять дней боев немцы еще раз разрезали нашу армию на две части, нанесли нам большие удары, захватили Тракторный завод, но уничтожить северную группу и главные силы армии не смогли.
Как никогда окреп наш боевой дух. Если бы нам приказали почему-либо оставить город, мы, солдаты, офицеры и генералы, поняли бы этот приказ как ложный и за Волгу не ушли бы.
С 24 октября гитлеровцы стали реже прибегать к ночным атакам, убедившись, видимо, что они не приносят им желаемых результатов, и решили использовать ночное время для отдыха и подготовки к дневным боям. Мы же, наоборот, решили действиями штурмовых групп и внезапными артиллерийскими и авиационными налетами именно ночью делать свое дело: срывать их плановую подготовку к наступлению, не давать им покоя. Ночь стала нашей родной стихией.
Днем 25 октября противник возобновил атаки на всем фронте армии крупными силами. Его удар на поселок Спартановка силой пехотной дивизии с танками создал тяжелое положение на фронте северной группы.
При поддержке авиации танки и пехота противника несколько потеснили части 149-й бригады. На помощь северной группе Горохова пришли корабли Волжской флотилии, которые огнем своей артиллерии наносили врагу серьезные удары.
Повторные атаки врага 26 и 27 октября успеха ему не принесли. Северная группа при поддержке боевых судов Волжской флотилии выбила захватчиков из поселка Спартановка.
27 октября прямым попаданием снаряда был убит начальник штаба 149-й бригады майор Кочмарев.
В тот же день части Людникова и Гуртьева вели тяжелые бои за завод «Баррикады». И хотя в цехах завода находилась лишь горсточка наших бойцов, противник, имевший пятикратное превосходство в силах, на участке наших штурмовых групп успеха не имел.
В то же время левый фланг дивизии Людникова и полк дивизии Гуртьева были смяты противником. Его автоматчики захватили улицы Мезенская и Тувинская и начали обстреливать район нашей последней переправы. В это время части Смехотворова отбивали атаки 79-й пехотной дивизии немцев, главный удар которой направлялся на завод «Красный Октябрь».
Сквозь поредевшие боевые порядки этих частей просочились фашистские автоматчики. Они подошли к штабу 39-й дивизии, и в блиндаж Гурьева полетели ручные гранаты. Узнав об этом, я бросил на выручку Гурьева роту охраны штаба армии. Дружной атакой она оттеснила автоматчиков от штаба дивизии и, преследуя их, проникла на завод «Красный Октябрь», где и осталась: мы влили ее в дивизию Гурьева.