Общей задачей для каждой дивизии ставилось: путем частных операций расширить обороняемый плацдарм, выдвигая свой передний край вперед (на запад) за каждые сутки не менее чем на 80—100 метров, с тем чтобы к исходу 6 ноября полностью очистить от противника территорию заводов «Баррикады» и «Красный Октябрь». Каждое, хотя бы незначительное, продвижение вперед немедленно прочно и надежно закреплять.
Накануне праздника авиация противника заметно активизировалась. Разведывательные самолеты целыми днями висели над нашими боевыми порядками и, выследив важные цели — командные пункты, скопления стрелковых подразделений, — вызывали бомбардировщик ков, которые группами по 40–50 штук наносили сильные удары. Был смертельно ранен командир 149-й стрелковой бригады полковник Больвинов, человек железной воли и инициативы, настоящий герой. Его похоронили в районе Красной Слободки. Его имя навсегда останется в памяти и сердцах воинов 62-й. Душой солдат, он жил в окопе, как солдат, и погиб, как герой.
5 ноября прямым попаданием авиационной бомбы был уничтожен штаб 895-го полка во главе с командиром полка Устиновым. В ответ на это мы усилили ночные действия штурмовых групп. Особенно отличились сибиряки из дивизии полковника Батюка. Дождавшись темноты, они смело выдвигались вперед, захватывали блиндажи, дзоты, уничтожали в них гарнизоны и так постепенно, шаг за шагом расширяли территорию.
Наступило резкое похолодание. От местных жителей мы получили информацию о режиме Волги: в ноябре на ней появляется «шуга» — ледяное сало, которое потом переходит в сильный ледоход. Во время ледохода связь через Волгу прекращается, так как плавучие средства не в состоянии преодолеть его.
Возможно, именно этого момента ждал Паулюс для начала нового наступления. Разведчики приносят документы убитых солдат и офицеров 44-й пехотной дивизии, которая ранее находилась в районе Воропоново, в резерве главных сил 6-й полевой армии. Значит, свежие силы для нового наступления были уже на исходных позициях. Нам предстояло бороться на два фронта: и с противником, и со стихией на Волге.
Предвидя возможные осложнения, Военный совет армии заранее дал штабу тыла строгий график обеспечения действующих в городе частей и потребовал в первую очередь подвозить людское пополнение и боеприпасы в большом количестве, ибо без них армия погибнет, во вторую очередь — продовольствие и в третью — теплое обмундирование. Мы сознательно шли на голодовку и согласны были переносить стужу, но, чувствуя готовящийся удар противника, не могли остаться без людей и боеприпасов. Отсутствие боеприпасов в такой обстановке было равносильно смерти.
Так за несколько дней до сплошного ледохода и начала нового наступления противника армия обеспечила себя боеприпасами. Таким же путем мы создали порядочные запасы продовольствия и в октябрьский праздник угощали солдат сибирскими пельменями. Я имел свой тайный склад. Им ведал подполковник Спасов. Там хранился неприкосновенный армейский запас — около двенадцати тонн шоколада. Я рассчитывал в трудную минуту, выдавая по полплитки на человека, прожить одну-две недели, пока замерзнет Волга и наладится регулярное снабжение.
11 ноября в 6 часов 30 минут после авиационной и артиллерийской подготовки противник перешел в наступление. В нем участвовало пять пехотных (389, 305, 79, 100 и 44-я) и две танковые (24-я и 14-я) дивизии, усиленные отдельными частями 294-й пехотной дивизии, переброшенными на самолетах из Россоши, и частями 161-й пехотной дивизии, доставленными также на самолетах из Миллерово.
Фронт наступления шириной около пяти километров шел от Волховстроевской улицы к оврагу Банный. Хотя большинство вышеупомянутых немецких дивизий было неполного состава (их основательно потрепали в недавних боях), все же плотность боевых порядков противника была ошеломляющая.
По-видимому, Паулюс рассчитывал одним ударом смять стрелковые дивизии Людникова, Горишного, Соколова, Гурьева и Батюка и выйти к Волге.
Весь день шла исключительно упорная борьба за каждый метр земли, за каждый кирпич и камень. Бой ручными гранатами и штыками продолжался часами.
На Мамаевом кургане дивизия Батюка вела встречные бои с наступавшим противником.
От авиабомб, от артиллерийских снарядов и мин валились заводские трубы. Было видно, что главный удар противник наносит в стык между стрелковыми дивизиями Людникова и Горишного. 118-й гвардейский стрелковый полк, насчитывавший накануне 250 штыков, к 12 часам дня имел только шесть. Командир полка был тяжело ранен.
В 11 часов 30 минут гитлеровцы ввели в бой резервы, их пехота и танки смяли боевые порядки на правом фланге 241-го стрелкового полка дивизии Горишного и вышли к Волге на фронте 500–600 метров. Армия третий раз оказалась разрубленной, а стрелковая дивизия Людникова была отрезана от главных сил.
Но на остальных участках фронта армия свои позиции не сдала. Паулюс не реализовал свое превосходство в силах и не выполнил намеченного плана. Сбросить 62-ю армию в ледяную Волгу ему не удалось.
Новое наступление врага, как и следовало ожидать, совпало с началом мощного ледохода на Волге. Суда Волжской флотилии ни днем ни ночью не могли пробиться к нам ни из Ахтубы, ни из Тумака. Мы были окончательно и надолго отрезаны от левого берега. Несмотря на столь тяжелое положение, настроение в армии было неплохое. Долгожданный удар противника не застал нас врасплох, и первый день боя не дал Паулюсу решительного результата.
По документам убитых немцев мы видели, что долго так гитлеровцы наступать не смогут, что через два-три дня они будут обескровлены и выдохнутся. Мы чувствовали, что правильно решаем свою задачу: противник не только не уходит из города, но, подтянув свежие силы, снова лезет в петлю, которая, как нам казалось, должна была скоро захлестнуться.
Из разговоров по телефону с командованием фронта я понял, что там удовлетворены нашей стойкостью. Однако 62-й армии предстояло выдержать еще немалые испытания: с утра 12 ноября противник проводил перегруппировку сил, подтягивал резервы, значит, нужно было ждать новых атак. И они возобновились в 12 часов дня. Бой закипел на всем участке фронта армии. Пьяные или обезумевшие фашисты лезли напролом. Матросы с Дальнего Востока, пополнившие стрелковую дивизию Горишного, показали захватчикам, «где раки зимуют» и как дерутся славные краснофлотцы. Бензобаки на Тувинской улице несколько раз переходили из рук в руки. Краснофлотцы в пылу боя сбрасывали с себя шинели и в одних тельняшках и бескозырках, отбив атаки, сами переходили в наступление. Не менее жестокая борьба шла в цехах заводов «Красный Октябрь», «Баррикады» и на Мамаевом кургане. Нам самим уже стало казаться, что наши бойцы превратились в бессмертных богатырей, что их никакая сила не берет.
Наша оценка боя, сил и средств противника подтвердилась полностью. Отчаянное наступление гитлеровцев закончилось вечером 12 ноября. Атаки были отбиты на всех участках обороны армии. Потери гитлеровцев за эти два дня боев были колоссальные, они исчислялись тысячами.
Упоминаемый выше гитлеровский генерал Дерр так описывает бои в ноябре месяце:
«В начале ноября получившие подкрепление русские войска перешли на различных участках к частным контратакам. Хотя они и не добились ощутимых результатов, сам по себе этот факт свидетельствовал о том, что перспективы „окончательно захватить“ Сталинград не улучшились.
Несмотря на это, Гитлер отдал распоряжение о продолжении наступления с „нарастающей силой“. 10 ноября 51-й армейский корпус предпринял наступление на химический завод „Лазурь“ (он получил название „Теннисная ракетка“ в связи с формой железнодорожной петли, внутри которой он был расположен), восточнее высоты с отметкой 102 (Мамаев курган), которая уже много раз переходила из рук в руки (в этом наступлении участвовало много инженерных войск), а также на металлургический завод „Красный Октябрь“. Рабочий поселок был взят, поисковым группам удалось также проникнуть в цехи. Однако на этом наступательный порыв на второй день иссяк. Наступление было приостановлено, большая часть завода осталась в руках русских.
Общие результаты боев на протяжении этих двух месяцев были с оперативной точки зрения незначительными, а с тактической — недостаточными. 62-я армия занимала кроме полосы берега севернее Сталинграда у Рынок позиции на Волге только севернее и южнее „Баррикады“ и у южной окраины Сталинграда. Но самый важный участок, причал парома между Красной Слободой и городом, оставался у русских.
Потери 6-й армии в живой силе и технике были для нее самыми тяжелыми со времени начала летней кампании. Возможность ее оперативного использования значительно ухудшилась.
Для оборонявшихся войск русских в эти недели был ряд критических моментов: особенно тяжелая обстановка складывалась для них 14 октября и 11 ноября. Оттесненные на узкий клочок территории, имея в тылу Волгу, они не имели другого выхода: либо им пришлось бы сдать город, либо они должны были упорно защищать каждую пядь земли западнее реки. Войска 62-й армии могли бы получать подкрепления, если бы для связи с противоположным берегом имелись более благоприятные условия, однако они улучшились только после начала контрнаступления русских, 16 декабря, когда Волга замерзла. До этого времени вся связь с тылом осуществлялась на паромах и лодках. Впрочем, командование русских стремилось сохранить свои силы для контрнаступления, ставя перед собой задачу сковывать минимальными силами как можно больше сил немцев в Сталинграде».
После такой оценки обстановки можно дать ответ: вы правы, господа гитлеровцы, и даже больше, как говорят русские, вы, господа фашисты, стали умны, да с запозданием!
К 15 ноября, то есть на четвертый день наступления, против 62-й армии на фронте от поселка Рынок до Купоросного действовало пятнадцать вражеских дивизий: 14, 16 и 24-я танковые, 3, 29 и 60-я моторизованные, 94, 389, 305, 79, 100, 295, 71, 371 и 297-я пехотные. Все они имели основную задачу — захватить город.