Особый случай
Высадив последнего клиента у Московского вокзала, я устало выдохнул. Всё, смена подошла к концу. Суматошные предновогодние дни были богаты на суетливых пассажиров, торопящихся переделать все скопившиеся за год дела до боя курантов.
Я собрался было тронуться, но тут раздался стук в окно со стороны пассажирского сиденья. Я глянул и от неожиданности вздрогнул. На меня смотрело лицо. Старое, желтоватое, морщинистое лицо с широкими, сросшимися на переносице бровями и темными узкими глазами. Лицо утопало в мехах, свисающих седыми кучковатыми сосульками, будто борода горного козла.
Лицо дружелюбно улыбнулось, собравшись мелкой гармошкой. Я опустил окно.
– Уважаемый, довези, пожалуйста, – почти без акцента сказал старик.
– Куда? – на автомате спросил я, забыв, что минуту назад собирался домой.
– Вот, – старик протянул мне уже весьма замусоленную бумажку с адресом, написанным крупными печатными буквами – Пушкинская улица, дом 10.
Прикинув, что ехать тут от силы минут десять, я кивнул и сказал:
– Триста рублей. Устроит?
Тот с достоинством кивнул в ответ.
– Ну, тогда поехали, – пригласил я.
– Мне бы вещи убрать…
Я вышел из машины и только тут увидел, что за плечами старика почти до самой земли свисает огромный баул, а в каждой руке по увесистой коробке, перевитой бечевкой.
Открыв багажник, я принял коробки и крякнул от удивления. Коробки весили килограмм двадцать. Силен дедуля! Баул старик скинул на заднее сиденье и, облегченно вздохнув, уселся рядом со мной.
Заметив выглядывающий из-под лохматого тулупа цветастый халат, я поинтересовался:
– Из Таджикистана?
– Нет, из Чимгана.
– Чимган, Чимган… – покатал слово на языке я. – Нет, не знаю… Это где?
– Недалеко от Ташкента, километров сто.
– А-а, Узбекистан. Понятно. По делам?
– Нет, к сыну в гости еду. Сын тут работает.
Меня кольнуло смутное предчувствие. Я попытался вспомнить, что находится на Пушкинской, 10. Как назло, в голову лезли только названия баров и кафе.
– А где работает? – осторожно спросил я.
– На стройке, – гордо ответил узбек.
Предчувствие усилилось.
Подъехав к нужному дому, я обнаружил, что по этому адресу находится респектабельный бизнес-центр, в окнах которого холодно поблескивали роскошные елочки, а в дверях, оборудованных металлоискателем, застыла внушительная охрана.
– Отец, а ты ничего не перепутал? – обратился я к старику. – Сомневаюсь, что он живет по этому адресу.
– Нет, – нахмурился тот. Гармошка вновь пришла в движение, нависнув складками на лбу. – Улица Пушкинская, дом 10.
Тут меня осенило.
– Подожди! Есть же еще Пушкинская улица в Шушарах. Там как раз стройки идут. Может, тебе туда надо?
– Не знаю, – растерялся узбек.
Я ввел в навигатор Пушкинскую улицу и растерялся уже сам. Пушкинская улица была в Шушарах, Гатчине, в Колпинском районе и еще в каких-то близлежащих и не очень поселках.
– Телефон сына есть?
Старик кивнул.
– Звони. Тут столько этих Пушкинских, что неделю искать можно.
Достав из кармана старенький кнопочный телефон, дед сощурил глаза почти в невидимую ниточку и по памяти набрал длинный номер. Через несколько секунд он озадаченно произнес:
– Выключен…
Я тяжело вздохнул.
– Слушай, отец, у меня смена закончилась. Я жене обещал сегодня не задерживаться. Надо в магазин ее за продуктами везти. Завтра Новый год все-таки. Нет у меня времени ждать, пока ты дозвонишься. Ты иди в какое-нибудь кафе, посиди, попей чаю… Может, у кого сможешь адрес уточнить. Или вызови другое такси… – Я на мгновение замолчал. – Правда, такие поездки, неизвестно куда, тебе в копеечку влетят. Сейчас еще предновогодний тариф действует. В три раза больше берут.
– Да-да, хорошо, – закивал головой дед, а гармошка печально повисла в уголках сухих губ.
Высадив старика на тротуаре и сгрузив ему коробки, я повернул в сторону дома. Взглянув в зеркало заднего вида, я увидел, как тот, тяжело ссутулившись, беспомощно оглядывается по сторонам.
Чертыхнувшись, я развернулся и поехал обратно.
– Садись, отец. Поехали в Шушары…
Навигатор утверждал, что дорога займет час-полтора. Если повезет, и нужный дом окажется там, то я не очень сильно задержусь.
– Скажи-ка, а почему указан только дом, а номера квартиры нет? – спохватился я.
– Так они прямо при стройке живут, там у них временные домики стоят. Стройка закончится, они их разберут и домой поедут.
– И скоро закончится?
– Сын говорит, не очень, – печально ответил узбек. – Год, наверное. Зато платят хорошо и честно. Сын вернется, купит скотину, заведет семью, достойный человек будет.
– Понятно, – вздохнул я. Удивился, вздохнул еще раз, принюхиваясь.
– А чем пахнет? – недоуменно спросил я.
Дед потянул носом.
– А-а, – лицо вновь сморщилось в улыбке. – Это виноградом пахнет. Виноградом и яблоками. В тепле согрелись и пахнуть стали… Сыну везу, порадовать. А еще арбуз.
– Какой арбуз? – поразился я.
– У нас арбузы хорошие, – похвастался узбек. – Долго хранятся. Специальный сорт выращиваем, до самой зимы лежат. И без всякой химии.
Я обескураженно покачал головой. Теперь понятно, почему коробки такие тяжелые…
Нам не повезло. В Шушарах по адресу Пушкинская, 10 стоял жилой дом с продуктовым магазином на первом этаже. Стройкой тут, в отличие от узбекского винограда, и не пахло.
Мгновение поколебавшись, я решил двигаться в сторону Гатчины. Назвался уж груздем…
Старик периодически пытался дозвониться сыну, но по закону подлости телефон по-прежнему был выключен.
– Сын-то знает, что ты в гости едешь?
– Нет, – чуть виновато ответил старик. – Вот сюрприз хотел сделать.
– Да уж, сюрприз… А жить ты где собираешься?
– Там ребята собрались хорошие, все земляки. Уж койку на пару ночей найдут, – уверенно сообщил узбек.
Смутно себе представляя, как люди вообще живут в таких хибарах, я решил промолчать.
На середине пути у меня зазвонил мобильный. Догадываясь, кто это мог быть, я не спешил снимать трубку. Но вызовы настойчиво продолжались, и пришлось ответить.
– Дим, ты где, а? – возмущенно спросила жена. – Мы же договаривались! Сколько тебя можно ждать?
– Надя, я приеду, как освобожусь. Тут случай… особый.
– Какой особый случай? – возопила она. – Ты время видел? А? Холодильник пустой. Тебя нет. Мне не дотащить одной!
– Надя, я приеду, разберемся, – успокаивающе проговорил я, косясь на узбека. Неловко как-то.
– Ты где? – тут же сбавив тон, подозрительно спросила жена.
– Ммм… Еду в Гатчину, – не стал врать я.
– Тьфу ты, – сплюнула жена и повесила трубку.
Старик сочувственно посмотрел на меня и смущенно закряхтел:
– Эх… задал я тебе задачу… Ты уж прости, дорогой, что вот так…
– Да ладно, – я несколько расстроенно махнул рукой. – Поругается – остынет.
Секунду помолчал, потом задумчиво продолжил:
– Странное дело получается. Денег мало – плохо. Значит, мало работаешь, не стараешься. Семью нормально содержать не можешь. Работаешь много – тоже плохо. Дома не бываешь, по хозяйству не помогаешь. Куда не кинь – всюду клин.
– Много вы им свободы дали, – неодобрительно проворчал узбек. – Ругаются, командуют. А потом сетуют, что мужчины неактивные стали. Ничего делать и решать не хотят. А как тут решать, если уже один командир в юбке имеется. У нас с этим делом построже, хотя… – старик пожевал губами. – Тоже слабину даем.
Обнаружив в Гатчине по нужному адресу снова обычный жилой дом, я не смог сдержать стона разочарования. Почему-то я был уверен, что уж в этот раз не ошибемся.
– Куда же теперь? – бормотал я, листая список в навигаторе. – А? Отец? Не знаешь? Может, сердце подскажет, в каком направлении ехать?
Старик стянул мохнатую папаху и, вытерев бисеринки пота с лысой головы, виновато сказал:
– Не знаю, дорогой, чужие края. Не ориентируюсь я.
Тут я натолкнулся на Пушкинскую улицу в деревне Ям-Ижора, находящейся в Тосненском районе. По-хорошему, надо было заехать в нее сразу после Шушар, там езды-то минут двадцать, да я ее просмотрел.
Оно? Не оно? Что там, в этой Ям-Ижоре? Вроде, коттеджные поселки строят…
Мне вдруг вспомнился старый пластилиновый мультик «Падал прошлогодний снег…». Как там было? «Он и в третий раз ходил за елкой и добыл ее… Но это было уже весной, и он отнес ее обратно».
Я не выдержал и засмеялся. Старик удивленно посмотрел на меня, а потом тихо засмеялся вместе со мной.
Эта несчастная Пушкинская улица, дом 10, находилась именно там…
Отпустили меня не сразу. Вначале долго и витиевато благодарили всем миром. Затем затащили в одну из времянок и заставили выпить три чашки ароматного бодрящего чая из маленьких глиняных пиал. И не так страшно там оказалось, как я думал. Тесновато, да. Но чисто и аккуратно.
Деньги за поездку я взял. Не по предновогоднему тарифу, конечно, а чтобы оплатить хотя бы тот же бензин.
Домой я вернулся ближе к часу ночи. Жена, конечно же, не спала.
– И как это понимать? – сердито спросила она. – Я, конечно, понимаю, что тебе все равно, но что мы завтра будем есть? А? Завтра полки в магазинах будут полупустые. Все приличное народ уже скупил. Нам будет нечего поставить на стол!
– Цыц! – прикрикнул я. Жена поперхнулась. – Будет нам что есть.
Я размотал широкий холщовый мешок, всученный напоследок стариком, и начал доставать гостинцы: ароматные грозди винограда, десяток румяных яблок, половинку замотанного в пленку арбуза, пышные лепешки, коробочку узбекской халвы и банку сочного плова…
Наталья Измайлова
Ход конем
Все знакомые говорят, что мне очень повезло с мужем. И умный, и красивый, и работящий, и веселый. Всё так, только они не знают о его уникальной способности: находить приключения там, где их больше никто и никогда не найдет.
Хорошо хоть в такси он работает только тогда, когда на основной работе или отпуск, или выходной выпадает. А то не жизнь – а сплошное веселье было бы.
Вот и вчера.
Пришел домой, как всегда в щечку меня чмокнул, а у самого глаза, как у шкодливого кота из стороны в сторону, из стороны в сторону. Спрашиваю, что случилось, – плечами пожимает. Все, говорит, нормально. Кажется тебе. А что кажется-то. Я с ним уже почти 10 лет живу. Изучила, как говорится, и вдоль и поперек.
Махнула я на него рукой и пошла на кухню. Все-таки с работы муж пришел, хочешь или нет, а кормить надо.
А у самой в голове крутится: что да как. Но потом решила, что не буду ничего думать, а то такого накручу, ни одним ключом не раскрутишь. Только порадовалась такому решению, муж заходит и пачку денег мне подает. Именно пачку. Такого никогда еще не было.
– Ты где их взял, – спрашиваю, а у самой опять что-то нехорошее в голове зашевелилось.
– Как где, – отвечает, – натаксовал.
– Но раньше же никогда столько не было.
– Не было, – говорит, – просто я метод свой изобрел, чтобы заказчиков больше было. – А у самого глаза бегают.
Я уж его и без ужина оставить обещала, и тем, что к маме уеду, пугала, ничего не помогло.
На другой день история повторилась. Снова – глаза бегающие, снова пачка денег, да еще и заказ на следующий день хороший получил. В соседний город. Оплачивается так, что и за две смены по городу столько не заработаешь.
Из поездки довольный приехал, отдохнул – не отдохнул, и снова на работу. А у меня подозрения какие-то нехорошие появляться начали. Нет, деньги – это, конечно, хорошо. Но я должна была узнать, какова их истинная цена. Стала думать, как же мне все про своего мужа узнать, но, как назло, ничего придумать не могу.
А на душе так нехорошо, кажется, еще чуть-чуть – и что-то взорвется внутри меня. И чтобы на самом деле ни душа, ни голова от дум разных не взорвались, решила я в магазин сходить. Проветриться.
Да только ничего у меня из этого не получилось. Не успела на улицу выйти, как встретила знакомую. У нее сестра в том же таксопарке, что и муж мой, диспетчером работает. Глянула она на меня как-то странно и бочком-бочком от меня. А раньше-то мы с ней, если языками зацепимся, так и не растащишь нас. Тут-то я и поняла, что-то у меня в семье неладно.
– Эй, – кричу я ей, – ты что, не узнала меня, что ли?
– Узнала, – говорит знакомая, а у самой глаза бегают, точь-в-точь как у моего мужа в последние дни.
– Та-ак, – говорю, – ну-ка рассказывай, что случилось?
– Да что рассказывать, – мнется знакомая, – я ж боюсь, что расплачусь, так мне тебя жалко.
– А ты мне скажи, что случилось, – напираю на нее я, – может быть, вместе поплачем?
В общем, прижала я ее, и рассказала она мне о том, что муженек мой, умный да красивый, в своем таксопарке слух пустил, что разводимся мы. А так как из восьми диспетчеров шесть были незамужними, то каждая из них ничего лучше не придумала, как задобрить его хорошими заказами, в надежде на то, что именно ей счастье на голову свалится.
Вечером, едва довольный муж вошел в дом, я вооружилась кухонным полотенцем и пошла в наступление.
Правда, добившись клятвенных заверений в вечной любви, я лишилась большей части его заработка, ну так что ж, такова жизнь.
Всегда приходится чем-то жертвовать.