Все молча ждали, пока крестный вскарабкался на пятый этаж. Клеман шумно мешал ложкой, не говоря ни слова. Марку показалось, что он сейчас заплачет, что ему страшно среди незнакомых людей без Марты.
Крестный принес очки, и Марк осторожно примерил их Клеману.
– Открой глаза, – сказал он ему. – Они с тебя не падают?
– Кто падает? – робко спросил Клеман.
– Очки.
Клеман покачал головой. Он выглядел совершенно изнуренным.
– Допивай кофе, и я покажу тебе твою комнату, – сказал Марк.
Он повел Клемана за руку в комнату и, когда они вошли, закрыл дверь.
– Вот, пока поживешь здесь. Не пытайся открыть ставни, они заперты снаружи. Не нужно, чтобы тебя видели. И не пытайся бежать. Хочешь что-нибудь почитать?
– Нет.
– Тебе нужно радио?
– Нет.
– Тогда спи.
– Я постараюсь.
– Слушай… – сказал Марк, понижая голос.
Клеман не слушал, и Марк взял его за плечо.
– Послушай, – повторил он.
Их глаза встретились.
– Завтра Марта придет тебя повидать. Обещаю. А теперь можешь спать.
– Самолично?
Марк не знал, что именно имел в виду Клеман.
– Да, самолично, – наугад подтвердил он.
Клеман, похоже, успокоился и свернулся калачиком на кровати. Марк вернулся в большую комнату встревоженный. Он не знал, что и думать об этом человеке. Машинально поднялся в свою комнату найти Клеману футболку и шорты, чтобы было в чем спать. Когда он снова вошел, Клеман уже уснул в одежде. Марк положил вещи на стул и тихонько закрыл за собой дверь.
– Все, – сказал он, садясь за стол. – Он самолично заснул.
– Похоже, это я утомил его своими вопросами, – сказал Луи. – Марта говорит, что я ему все мозги стер, как мыло. Подожду до завтра.
– Что ты еще надеешься узнать? – спросил Марк. – Его здорово разыграли.
– Если Марта права, то нет.
Марк встал, снова включил утюг и достал из корзины цветастое платье.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он, старательно разглаживая ткань на доске.
– Если Марта права и Клемана Воке подставили, то он не случайная жертва. Выбрали его за глупость, это без сомнения, но не только поэтому. Дураков полно и в Париже, зачем вызывать его из Невера и снимать ему номер в гостинице? Во всем этом есть смысл только в том случае, если убийце среди прочих дураков страны нужен был именно Клеман. Это значит, что тот «Другой» не только использует таланты Клемана, но еще и утоляет свою ненависть, сводит с ним счеты. Он знает Клемана Воке и ненавидит его. Все это верно, если предположить, что Марта права.
– Кстати о Марте, нужно, чтобы она пришла завтра с ним повидаться.
– Это опасно, – сказал Луи.
– Я ему обещал, придется как-то выкручиваться. А то он сбежит, так или иначе. Не выдержит парень.
– Не выдержит! – воскликнул Луи. – Да ему уже тридцатник стукнул!
– Говорю тебе, он не выдержит.
– А девушки, которых он прикончил, там наш малыш выдержал?
– Мы же только что договорились, – проговорил Марк, складывая цветастое платьице, – что мы исходим из предположения Марты, что мы верим Марте. Хотя бы один день, чтобы расспросить его, как будто он не виновен. А ты не можешь и двух минут потерпеть.
– Ты прав, – сказал Луи. – Надо подождать один день. Я зайду к нему завтра в два часа.
– А раньше не можешь?
– Нет, с утра мне надо снова наведаться в комиссариат Девятого округа. Хочу еще раз взглянуть на фотографии. Кто сегодня за сторожа?
– Я, – отозвался Матиас.
– Прекрасно, – одобрил Луи. – До завтра.
– Я с тобой, – сказал Марк.
– Слушай, – нерешительно сказал Луи, – я смотрю, ты платья гладишь. У вас что, в доме женщина?
– А что в этом удивительного? – высокомерно осведомился Люсьен.
– Ничего, – поспешил заверить Луи. – Просто спрашиваю… Это из-за него, из-за Воке.
– А я думал, что мы считаем его невиновным, – съязвил Люсьен. – Значит, и беспокоиться нечего.
Глава 13
Выйдя из дома, Марк и Луи молча поднялись по улице.
– Так что? – спросил Луи. – Да или нет?
– Нет, – отрезал Марк. – Женщин в лачуге нет, ни одной, пустыня. Но это не значит, что можно плевать в песок.
– А платья?
– Это белье мадам Туссен. Я беру гладить на дом, я же тебе говорил.
– А, ну да, твоя работа.
– Вот именно, что работа. Не нравится?
– Да что с вами со всеми? – Луи остановился. – Вы целыми днями лаетесь!
– Если ты про лачугу, то мы привыкли. Мы все время ругаемся, Люсьен это обожает. Да и Матиасу полезно, каждому от этого своя выгода. Отвлекает от забот, забываешь про безденежье и про то, что платья есть, а женщин в них нет.
Луи кивнул.
– Как думаешь, – снова заговорил Марк, – есть хоть малейший шанс, что Мартин питомец тут ни при чем?
– Думаю, что шансов гораздо больше. Подожди, там фонтанчик, пойду окуну Бюфо.
Марк скривился:
– Ты с собой жабу взял?
– Да, я только что сходил за ним. Он умирал со скуки в корзинке для карандашей, сам подумай – и поймешь, каково это. Надо иногда проветривать зверюшку. Я же не прошу тебя его подержать.
Марк с отвращением смотрел, как Луи побрызгал водой свою большую сероватую жабу, дал ей какие-то наставления, а потом снова посадил в большой правый карман своей куртки.
– Мерзость какая, – только и сказал Марк.
– Пива хочешь?
Они уселись на террасе почти пустого кафе. Марк сел слева от Луи, потому что в правом кармане сидела жаба. Было половина двенадцатого, холодно не было.
– Я думаю, – начал Луи, – что Мартин приемыш самый настоящий идиот.
– Согласен, – кивнул Марк, поднимая руку, чтобы позвать официанта.
– А значит, сам он не смог бы сочинить историю с хозяином ресторана, даже чтобы спасти себе жизнь.
– Ты прав. Этот тип существует.
– Какой тип?
– Ну тот, – сказал Марк, не опуская руки, – который управляет марионеткой. «Другой». Убийца. Он существует.
– Рука твоя не работает, – заметил Луи.
– Вижу, – ответил Марк и уронил руку на колено. – Никогда не могу подозвать официанта.
– Тебе не хватает врожденного авторитета, – предположил Луи и в свою очередь поднял руку.
Он быстро заказал официанту два пива и повернулся к Марку.
– Ерунда, – сказал Марк. – Подумаешь. Мы говорили о том, что тот тип где-то есть.
– Вероятно. Нельзя сказать наверняка. Если он существует, то мы уже кое-что знаем о нем: он знаком с Клеманом Воке, он его ненавидит, и он не серийный убийца.
– Не понял.
Луи поморщился и отхлебнул пива.
– Видишь ли, этот тип считает. Он считает. Первая женщина, вторая, третья… Помнишь, что рассказывал Воке? По телефону ему говорили: «первая девушка»… «вторая девушка»… Он их считает. А если ты считаешь, значит, знаешь, на чем остановишься, хочешь прийти к какому-то числу. Иначе зачем считать? Есть какой-то предел, цель. Обычно, когда убивают, счет жертвам не ведут. Не будешь же считать до бесконечности, зачем? Я думаю, этот убийца придумал себе определенное количество женщин, и его список когда-то кончится. Это не серийный убийца. Это убийца одной серии. Улавливаешь разницу? Он односерийный убийца.
– Да, – неуверенно сказал Марк. – Ты много значения придаешь мелочам.
– Цифры не мелочь. Прибавь к этому, что серийный убийца никогда бы не стал искать козла отпущения. Тот, кто это сделал, рассчитывал использовать Воке для определенного количества жертв. Воке послужил болванчиком в тщательно спланированной операции, а бесконечная резня тут ни при чем. Если за этим кто-то стоит, он очень опасен и прекрасно знает, чего хочет. Он выбрал козла отпущения и выбрал женщин. И действует он не случайно, ни в коем случае. А чтобы его серия была оправдана, у нее должен быть смысл. В его понимании, конечно.
– Оправдана?
– Оправдана символически, образно. Убить семь женщин, это как бы уничтожить всех женщин на планете, к примеру. И ты прекрасно понимаешь, что эти семь женщин не могут быть выбраны случайно. Они должны составлять единый ансамбль, вселенную, их должно что-то объединять.
Луи побарабанил пальцами по стакану.
– Уверен, что так он и действует, – продолжил он. – Если подумать, все очень банально и просто. В любом случае смотри в оба – надо во что бы то ни стало спрятать Клемана Воке, особенно если он невиновен. Если случится третье убийство, мы, по крайней мере, будем знать, что этот кретин ни при чем. У него будет железное алиби.
– Думаешь, будет третье убийство?
– Да, старик. Тот «Другой» только начал. И беда в том, что мы не знаем ни как велика его серия, ни какой в ней смысл.
Луи вернулся домой пешком, по дороге болтая со своей жабой.
Глава 14
На следующий день в одиннадцать утра Кельвелер был в комиссариате Девятого округа. По дороге он купил утренние газеты и молил небо, чтобы евангелисты, как их называл Вандузлер-старший, оказались хорошими сторожами: фоторобот предполагаемого убийцы был напечатан на первой странице, и сходство с оригиналом было поразительное.
Луи был озабочен и в полицию вошел с тяжелым сердцем. На этот раз его попросили подождать. Луазелю наверняка не нравилось, что он так быстро вернулся. У Луи Кельвелера была репутация ищейки, которая глубоко копает и везде сует свой нос. А поскольку любой тщательный поиск чреват неприятными находками, то никто не хотел, чтобы Кельвелер лез туда, куда его не просят. Возможно, Луазель уже сожалел, что вчера так необдуманно разоткровенничался. В конце концов, Кельвелер уже в отставке, он никто.
Луи подумывал, как не вылететь из седла, но тут Луазель открыл дверь и сделал ему знак зайти.
– Здорово, Немец. Что стряслось?
– Хочу еще раз кое-что посмотреть и поделиться с тобой одной догадкой. А потом пойду в Девятнадцатый округ.
– Не трудись, – улыбнулся Луазель, – теперь оба дела поручены мне.
– Отличная новость. Рад, что смог оказать тебе услугу.
– Ты о чем?