Беспутный и желанный (Клятва верности) — страница 62 из 72

Он кивнул, безжизненно, как механическая кукла.

– Я знал, что нас ждут медовые булочки и вкусное молоко, – вмешался мальчик. – Пойдем скорее, Пэтси!

– С вашего разрешения, я отведу Майкла в дом, – сказала все понимающая Пэтси.

Эфраим дождался, когда служанка и его внук скрылись в доме, и только тогда заговорил:

– Нам лучше пройти в церковь, Ребекка.

– Наверно… – растерянно согласилась она, помня, что в этой церкви был освящен ее кощунственный брак с Амосом. А совсем недалеко, в саду, в свете луны они с Рори поклялись небесам, что будут верны друг другу до конца своих дней.

Когда они медленно проследовали через лужайку к небольшому, выкрашенному белой краской зданию, Рори не выдержал тягостного молчания. Он загородил Эфраиму путь, встал на дорожке, протоптанной священником за много лет, и высказал ему все, что накопилось в его душе.

Когда Эфраим узнал про смерть Амоса и про то, что в его убийстве обвиняют Ребекку, как будто огромная тяжесть свалилась на него с безоблачного неба, и дотоле прямая фигура священника поникла.

Самые горькие слова Рори не произнес вслух, не желая открывать шкатулку Пандоры и выпускать зло на свет, но священник все прочел в его взгляде. «Ты шантажом заставил свою дочь выйти замуж за мерзавца, скрывая мои письма. Разве есть прощение такому отцу?»

Эфраим зашатался и упал бы, но Ребекка поддержала его. Путь к церкви, ежедневный и привычный, стал для него дорогой на Голгофу. Он был жалок и стыдился себя. Ребекка не просила отца на благословение ее брака с Мадиганом. Она понимала, что, узнав, какую он совершил подлость, его руки и его слова уже не святы. Но все же это был ее отец, перед которым она преклонялась всю жизнь.

В этот момент Ребекка готова была возненавидеть Рори за низвержение своего кумира. Обняв старика, она взяла на себя ответственность за продолжение мучительного разговора.

– Не надо винить себя за прошлое, папа. Все обойдется. Рори и его брат собрали доказательства о преступлениях Амоса и его сообщников. И найдут настоящего убийцу. А Майкл… он никогда не был близок Амосу… Со временем он воспримет Рори как родного…

– Он мой сын, Синклер! – прервал ее Рори. Его челюсти напряглись. Жалкий старик все же был противником, которого надо было одолеть. – Неужели ты думаешь, Эфраим Синклер, что я не имею право любить свое дитя, что Амос Уэллс был ему лучшим отцом?

Его глаза жгли, каждое его слово разражалось раскатом грома в ушах виноватого старика. «Ты уничтожил мои письма, ты старый негодяй…» Этот упрек Рори хотелось бросить в лицо Эфраима и тем самым добить святошу окончательно. Только ради Ребекки он сдерживал свой острый язык. Для старика она была единственной зашитой.

Эфраим обрел некое мужество, обращаясь к дочери:

– Как насчет тебя, моя девочка? Ты знаешь, что скажут люди… Ты выходишь замуж за злейшего врага своего супруга, едва его труп остыл…

– Меньше думай о репутации своей дочери, священник. Больше думай о своей, – обрушил на Эфраима свой едкий сарказм Рори. – А о твоей дочери я позабочусь сам…

– Я уже заплатил за свою вину глубоким раскаянием… но дочь моя за нее не в ответе! Она должна быть свободна и в выборе супруга, и религиозного обряда бракосочетания. В старике вновь проснулся прежний Эфраим Синклер, когда он узрел перед собой воплощение богини мести в образе молодого стройного ирландца.

– Слова, слова… Какой в них толк? – Рори рассмеялся. – Беседа наша затянулась, Ребекка. Поторопимся, нам предстоит долгий путь в Виргиния-Сити.

Первое ее замужество благословил отец. Теперь он был лишен права совершить этот обряд. Ребекка знала, как он мучается при мысли о том, что его дочь обвенчает католический священник. Не произнеся больше ни слова, она крепко обняла отца на прощание и позволила Рори вывести ее под руку из холода церковного здания на жаркий солнечный свет.

После короткого расставания с Майклом с обещаниями скоро вернуться будущие молодожены отправились в Виргиния-Сити.


Они проехали несколько миль, прежде чем нарушили молчание. Каждый был занят своими мыслями. Освобождение от Амоса и обвинение в убийстве, нависшее над ней, а также крах веры в праведность любимого отца и то, что должно было решить ее судьбу на всю оставшуюся жизнь – бракосочетание с Рори, – все это сплелось в единый клубок, распутать который Ребекка сейчас была не в силах.

«Поверит ли он, что именно сейчас, в самую трудную минуту, я отдаю себя ему по любви, а не ради того, чтобы обезопасить себя? И не хочет ли он просто-напросто отнять у меня сына, прикрываясь свадебным обрядом?»

Она вдруг вспомнила, что на ней пропыленное дорожное платье, никак не похожее на наряд невесты.

– Разве это костюм подойдет? – спросила она и тут же смущенно покраснела. – Я хотела сказать, что меня могут прогнать из церкви Святой Марии.

Рори очень удивился, что ее занимают подобные мелочи.

– Мы не будем венчаться в этом храме, – успокоил ее он.

– Но я думала… Есть ведь только один католический храм в округе. Раз мы так торопимся в Виргиния-Сити, то я считала… – Она замолчала, вконец запутавшись.

– Тамошний судья мой приятель. Он поженит нас и никому не проговорится, пока не уляжется вся эта кутерьма. Он также позаботится о документе, удостоверяющем изменение фамилии Майкла.

Тут Рори заметил, что последние его слова поразили Ребекку, и понял, что допустил неосторожность.

– Таким образом ты получишь наконец все, чего добивался! – Ее гнев выплеснулся наружу. – У тебя будет сын и супруга, не венчанная в церкви. Ведь если католиков венчает их священник, они уже никогда не могут развестись. Не так ли?

– Они также не могут жениться на еретичке, если тебя это так интересует. В нашем случае дело обстоит именно так. Положено отвести три недели на чтение молитв, прежде чем священник получит право соединить новобрачных разной веры. – Рори терпеливо подождал, пока до нее дойдет смысл сказанного, и потом произнес: – Что тебя заставляет думать, будто я собираюсь развестись, еще не женившись?

Его прямота озадачила ее. То ли он действительно все продумал, чтобы оградить ее от невзгод, то ли дурачит женщину, волей случая оказавшуюся в его власти?

– Так, значит, развода в ближайшее время не предвидится? – спросила Ребекка с отстраненным видом, уставившись на стелющуюся перед ними дорогу.

– В ближайшее время предвидится свадьба, – подхватил он, разряжая напряженную атмосферу. – Как я заявил шерифу, мы провели брачную ночь. Не собираешься ли ты отрицать это перед судом, если таковой состоится? – Он оскалил зубы в хорошо знакомой ей усмешке.

Она промолчала.


Когда сумерки опустились над столицей штата, четверо мужчин уселись вокруг массивного круглого стола в официальной резиденции сенатора Шеффилда в Карсон-Сити.

Присутствовала вся «святая троица» проходимцев – Шеффилд, Баскомб, Хаммер. Четвертым был убийца, который занял место поодаль от всех присутствующих. Хозяин дома внимательно поглядел в лицо каждому из партнеров. Степной ястреб, выслеживающий свою добычу на огромном пространстве прерий, обладал именно таким взглядом.

Он бросил на стол пачку документов.

– Это, можно сказать, завещание покойного Амоса. Здесь не хватает некоторых очень важных бумаг. Амос хранил их в своем тайном сейфе.

– Этого сейфа мы не обнаружили в его конторе. Простой стенной сейф был открыт, и все бумаги были разложены на его столе, – оправдывался убийца.

– Тогда не стоило его сразу убивать, а сначала надо было все как следует выведать, хорошенько поджарив ему пятки. Теперь он и после смерти опасен, – выразил свое недовольство Шеффилд.

– Мы обшарили офис и особняк. Пусто. – Убийца чувствовал себя виноватым и немного робел в присутствии столь влиятельных особ.

– Может быть, он спрятал бумаги в банке Уэлсвилла? – предположил Шеффилд. Сенатор во всем проявлял редкостную настойчивость и предпочитал любое дело доводить до конца.

Хирам Баскомб нервно утер пот, выступивший на лбу.

– Я и там проверил. Везде пустота.

– Мне кажется, – подал свой голос Хаммер, – что он подсунул бумаги Слаю Хобарту. Он доверял ему, потому что считал дураком.

– Амос сам был дураком, но не до такой же степени! Он не доверял никому, – вмешался убийца. – Хобарт продал бы его тут же. Я проверил Хобарта еще до того, как отправил на тот свет.

– А если Слай Хобарт успел передать товар ирландцу?

– Попробуем разобраться с этими ирландскими братцами, – согласился убийца.

– Это самая насущная задача. Нам надо знать, куда подевались бумаги Амоса, – подвел итог совещания Шеффилд.

– Надо еще раз прощупать дом Амоса на ранчо. И покончить с Мадиганами, – добавил Хаммер.

– Приткин справится с Патриком, а я займусь Рори, – пообещал убийца.

Если бы Приткин точно воткнул нож восемь лет назад, никаких проблем бы сейчас не было. Но сообщники бывшего сенатора Амоса Уэллса ничего не знали о поножовщине в денверском салуне. С тех пор много воды утекло в реках Америки, и бывший ирландский боксер проделал путь из Невады в Вашингтон и обратно. Теперь убийца намеревался остановить его.

Стефен Хаммер с улыбкой ободрил убийцу:

– Я знаю, что мы можем на тебя положиться!

18

Вторичное замужество. Горечь от произнесения вторично брачных обетов. На этот раз церемония происходила даже не в церкви, а в конторе правительственного служащего. Их женитьба с Рори Мадиганом заняла меньше времени и была еще более невзрачной, чем похожее на пародию бракосочетание с Амосом. Невеста выглядела усталой в пропыленном дорожном костюме, обутая не в изящные свадебные туфли, а в громоздкие ботинки на низком каблуке. Ее волосы взлохматил ветер. На ней не было никаких украшений – ни серег, ни ожерелья. Даже не было времени купить обручальное кольцо.

«Может быть, это и к лучшему, – подумала Ребекка, с грустью усевшись перед зеркалом и глядя в собственное бледное растерянное лицо и затравленные глаза. Они с Рори когда-то под луной обменялись клятвами быть вместе навеки, и теперь они оба повторили их в унылой конторе государственного чиновника.