Кэт робко подняла глаза на Джокера. Он ласково посмотрел на нее, а потом продолжил.
– Король упоминал о каких-то тортах, принесенных вами на бал. Тогда я не обратил на это внимания – решил, что какой-то повар испек их по вашему приказу, но теперь… я понимаю, почему его величество так к вам привязан. Вы не просто талантливы, но… знаете, вы становитесь настоящей красавицей, когда говорите о кулинарии. Вы мастерица в этом деле и знаете это. И это знание словно освещает вас изнутри.
Кэт немного успокоилась, ей было лестно и приятно слышать это, и еще… очень больно. Всю ночь она не вспоминала о Короле, о его вчерашнем визите и… о том, чем он закончился. А ведь теперь он уже не просто Король. Он ее жених.
Сейчас, когда вечер подошел к концу, и всяким вероятностям и невозможностям больше не было в нем места – ее решения и действия казались невыносимо, недопустимо глупыми. О чем она только думала, сбежав из дома с придворным шутом? Если родители узнают, они с ума сойдут от ужаса. Ее репутация может быть безнадежно разрушена.
– Это всего-навсего легкомысленное увлечение, – пробормотала она, сворачивая на дорогу к Черепашьей Бухте. Каблуки застучали по булыжной мостовой так звонко, что Кэт невольно привстала на цыпочки. Джокер шел рядом, бесшумный, как снегопад. – Но все же приятно, когда умеешь делать хоть что-нибудь. Конечно, мои родители предпочли бы, чтобы я освоила что-то другое, но по мне и так неплохо… – Кэт вздохнула. – А вот вам, кажется, удается все, за что ни возьметесь.
– Не все, – возразил Джокер. – Хотите верьте, хотите нет, но я за всю жизнь так и не научился взбивать яйца.
– Какой кошмар!
Он улыбнулся, а Кэт с удивлением поняла, что ей ужасно хочется рассказать ему о кондитерской, которую они собираются открыть вместе с Мэри-Энн. Желание поделиться с ним своими мечтами было внезапным и страстным. А еще Кэт захотелось рассказать ему, как она видела его во сне. Но у них с Мэри-Энн был уговор никого не посвящать в свои планы. Исключение сделали только для Герцога, и то по необходимости, так что немыслимо было открыть сейчас все Джокеру – это было бы предательством старой дружбы. Эта мысль помогла ей сдержаться.
– Не обязательно провожать меня до самого дома, – произнесла она, чувствуя, что ноги с каждым шагом слабеют.
– О том, чтобы я ушел, не может быть и речи! После выпавшей на нашу долю ночи я просто не представляю, как можно бросить вас здесь, не доставив в целости до дверей. Или до окна.
Сил возражать у Кэтрин не было. Они шли по траве, мягкой и сырой от росы. Утренней росы? Целая ночь пролетела, а казалось, будто они только что вышли из дома.
Взгляд Кэт скользнул по лимонному дереву под окном спальни. Черное оконное стекло казалось глубоким, как яма. Огонь в камине погас несколько часов назад.
– Полагаю, сейчас вы отрастите крылья, чтобы подняться наверх?
– К сожалению, в этих обстоятельствах от моих крыльев мало проку, – Он сжал губы, в желтых глазах светилась неуверенность. – Вы спрашивали, птица я или человек, леди Пинкертон, но я ни то, ни другое.
Джокер вздохнул и повернулся к Кэт.
– На самом деле я – Рух[2], и Ворон тоже.
Кэтрин озадаченно посмотрела на него.
– Но ведь Рух – это же именно Птица, если я не ошибаюсь?
– В Червонном королевстве возможно. – Он сильнее сжал ее пальцы. – Но в королевстве Шахмат мы – защитники Белой королевы.
Кэтрин не отводила от него глаз, пытаясь понять таинственные слова и пытаясь понять, не загадал ли он ей очередную загадку.
– Шахматы?
Джокер чуть заметно наклонил голову, что могло означать согласие.
– Мы с Вороном оттуда родом.
– Шахматы, – в этом едва слышном выдохе слышался благоговейный трепет. Шахматы. Страна двух Королев, Черной и Белой.
Кэтрин никогда не встречала жителей Шахмат. Поговаривали, что попасть в их страну из Червонного королевства возможно, но на пути лежал лабиринт, и никто не знал, как его отыскать. А еще говорили, будто входом туда была дверь, вход в которую охраняет сама судьба.
Однако Кэтрин всегда казалось, что все эти слухи, обыкновенные сказки.
– Если вы защитник Белой королевы, – спросила она, – что же вы делаете здесь?
– Это… трудно объяснить, – Джокер с трудом подбирал слова. – Королева послала нас сюда с некой… миссией, от которой зависит судьба Шахматного королевства. Она сможет положить конец ее войне с Черной Королевой – войне старой, как мир.
Кэт поразилась, как она могла смотреть на этого человека и видеть в нем просто шута – проказника и фокусника.
Он из Шахматного королевства.
Он здесь с миссией, которая поможет покончить с войной.
Он защитник Королевы.
У Кэт вдруг сжалось сердце, и она удивилась, как сильно оно, оказывается, может болеть.
– И сколько же вы еще пробудете в Червонном королевстве? – спросила она, даже не стараясь скрыть неожиданную грусть.
Глаза Джокера удивленно расширились, потом его взгляд смягчился. Он положил вторую руку поверх их сплетенных пальцев.
– Сам не знаю. Когда наша миссия будет выполнена… может быть, у меня появится причина вернуться и остаться здесь.
– Разве… – У Кэт перехватило горло, пришлось откашляться, чтобы продолжить. – Разве вы не нужны своей королеве?
– На время нашего отсутствия она назначила нам с Вороном заместителей. – Джокер нахмурился, глядя куда-то вдаль поверх плеча Кэт. – Странных человечков, близнецов Труляля и Траляля. Он вечно дерутся, мутузят друг дружку, но… надеюсь, достаточно хорошо соответствуют своей роли. Так что я, возможно, больше там не нужен, да и Ворон тоже.
Помедлив, Джокер добавил нерешительно:
– Конечно, если только у меня будет причина остаться здесь.
– Разумеется, – Кэт машинально облизала пересохшие губы.
Шумно вздохнув, Джокер опустил руку и, отступив на полшага, потер шею.
– Прошу простить меня, леди Пинкертон. Я слишком вас задержал.
– Нет, я… – Кэт сложила руки перед собой, удивившись тому, как быстро пальцы стали ледяными. – Я благодарна вам за то, что поделились своей историей. Обещаю сохранить вашу тайну… По крайней мере, я думаю, что это тайна. Король в курсе?
– Никто не в курсе. Только вы… Ну, еще Ворон, конечно, а также Шляп Ник и Зай Ятс.
Брови у Кэт поднимались все выше.
– И они тоже из Шахмат?
Джокер покачался на каблуках.
– В каком-то смысле. Но их секреты мне не принадлежат, я не могу их раскрыть.
Кэт понимающе кивнула, хотя сгорала от любопытства.
– В любом случае, раз уж я защитник, то не могу считать дело законченным, пока не верну вас в ваши покои. – Сняв с головы трехрогий колпак, Джокер надел его на голову Кэт. – Подержите, если вас не затруднит.
– Мне следовало бы догадаться, что без шляпы здесь не обойдется.
– Собственно говоря, она мне просто мешала. К тому же, я был прав. Вам она идет намного больше.
Джокер поднял руку, ухватился за длинную ветвь и, подтянувшись, забрался на дерево. Кэтрин слегка попятилась, вглядываясь в тени. Смотреть на него, такого подвижного и быстрого, было одно удовольствие.
Перегнувшись вниз, Джокер протянул ей руку в перчатке.
– А теперь дайте мне руку.
Она внимательно осмотрела ветки и сучья на дереве, до самого своего окна.
– У вас закончилось волшебство?
– Кое-что лучше делать без применения волшебства, например, лазать по деревьям. Вашу руку, миледи.
Кэтрин скривила рот.
– Вы не понимаете. Я не… не такая, как вы.
Его рука повисла.
– Не как я?
– Не такая ловкая. И сильная. Вы бы удивились, если бы знали, как часто меня сравнивают с моржом. А моржи не лазают по деревьям.
Джокер перестал улыбаться. Он помедлил, пытаясь подобрать слова, а потом убрал руку.
– Из всей чепухи, которой я наслушался за ночь, эта самая худшая. Но поступайте, как считаете нужным. – Он оседлал ветку и сидел, болтая ногами. – Ступайте, входите через парадную дверь, если хотите. Я подожду здесь.
Кэт потуже натянула на голову колпак и снова оглядела дерево. Она обдумала предложение и уже почти слышала, как скрипит входная дверь – этот скрип был знаком ей с раннего детства.
С тяжелым вздохом она протянула руки к Джокеру.
Его улыбка тут же вернулась, и он скользнул ниже, занимая более устойчивое положение.
Когда Джокер крепко схватил Кэт за запястья, ее охватил панический страх – вдруг она такая тяжелая, что ему не справиться? Но в следующее мгновение он поднял ее, будто перышко. Подождав, пока Кэт придет в себя и ухватится за крепкую ветку, Джокер начал подниматься.
Лезть на дерево оказалось проще, чем она думала. Джокер показывал, за какие ветки хвататься, куда лучше наступить. Это было совсем как в детстве – лазать по деревьям и представлять, что она родилась в семье шимпанзе. Кэт хотелось смеяться, но она сдерживалась, боясь разбудить кого-нибудь в доме.
Окно в ее спальню так и стояло открытым. Джокер спрыгнул на подоконник первым, потом помог перебраться ей. Решиться на это было труднее всего – сделать шаг над пропастью, поверить, что она сможет дотянуться. Кэт даже не дышала до того самого момента, пока не ступила на подоконник. Джокер схватил ее за талию и втянул в комнату, звеня бубенцами на колпаке.
Ахнув, Кэт едва не упала, но надежные руки поймали ее. На миг Кэт повисла на Джокере – одна нога еще на подоконнике, вторая почти на ковре. Биение ее сердца было слышно обоим, а хихиканье (уж не опьянела ли она от чая?) грозило нарушить утреннюю тишину.
Джокер тоже улыбался, и хотя было слишком темно, чтобы увидеть его глаза, Кэт прекрасно представляла себе, какого они сейчас цвета.
Задыхаясь, она сняла колпак и надела на голову Джокеру.
– Спасибо, – прошептала она в надежде, что он понимает: эта благодарность не только за то, что помог влезть на дерево и в окно. Она благодарит за все. За восторг и трепет, за веселье, за тайны, которыми он поделился. Эта ночь запомнится ей ужасом и паникой, и все же целую ночь от нее не требовалось быть дочерью маркиза.