– На такое я не пойду даже ради вас, леди Пинкертон! – крикнул он и, смешавшись с толпой, во всю прыть понесся к выходу.
– Джек! Вернитесь, валет!
Но его уже и след простыл.
Сжав зубы, Кэтрин перекатилась на спину, стараясь не задевать ногу. Боль стала невыносимой, но крови видно не было.
Из глаз сыпались искры, но Кэт решилась посмотреть, что происходит наверху. Джокер с помощью жезла душил Бармаглота, а когти и клюв Ворона оставили на кожистых крыльях чудища немало шрамов.
Кэт вспомнила истории, которые слышала в детстве. Сказки, в которых чудовище побеждали, а его огромная голова – жуткий трофей – катилась с плеч долой.
– Отрубить ему голову! – шептала она, обводя взглядом фойе. Должно же здесь найтись оружие – что-нибудь поострее шутовского жезла из полированного дерева. – Мы должны отрубить ему голову.
Голос ее звучал так тихо, что она даже сама себя почти не слышала, но в тот же миг Ворон перелетел на перила и, наклонив голову набок, заглядывая ей в глаза своими черными глазами-бусинами.
Джокер зарычал, его лицо исказилось от мучительных усилий совладать с Бармаглотом. Вдруг зверь подскочил. Джокер выпустил шею и соскользнул вниз по спине чудовища, прямо к его шипастому хвосту.
Он оттолкнулся и, сделав сальто в воздухе, встал на ноги, слегка пошатнувшись.
Бармаглот забил громадными крыльями. По всему фойе замигали и погасли свечи.
Но одно из крыльев монстра бессильно повисло.
Он был ранен.
Ворон оторвал взгляд от Кэтрин и взмыл вверх, целясь зверю в оставшийся глаз. Щелкнув челюстями, Бармаглот схватил его за зубами перья хвоста. Ворон с криком вырвался и полетел прочь.
Бармаглот, кренясь на бок, кое-как поднялся в воздух. Он нацелился на люстру, но промахнулся и тяжело опустился на пол фойе. Не успевшие разбежаться зрители бросились врассыпную. Изразцовые плитки пола потрескались от удара. Стены дрогнули.
Тяжело дыша, чудовище вращало горящим глазом. Из ноздрей спиралью поднимались тонкие струйки пара.
Монстр вновь уставился на Кэтрин, словно хищник, наметанным взглядом выбирающий самого слабого в стаде. Вывалив язык, он тяжело поднялся на лапы.
Кэт отступила, но мокрые ладони скользили по шелку платья, она запуталась в нем, а при одной мысли о том, чтобы наступить на больную ногу, хотелось плакать.
Бармаглот заковылял к ней, из приоткрытой пасти большими каплями капала слюна.
– Нет! – крикнул Джокер. – Оставь ее вонючая тварь! Сначала тебе придется сразиться со мной!
С силой оттолкнувшись, он перелетел с балкона на люстру. Свечи закачались, роняя на пол капли воска, а Джокер уже стоял на спине чудовища, между крыльями. Его лоб блестел от пота, по щекам текли черные от угля струйки, но каждое движение было легко и изящно, как будто танец.
Кэт, едва не теряющей сознание, на миг даже показалось, что она на цирковом представлении. А сейчас приглашаем на арену Джокера и Развеселого Бармаглота, лучшую акробатическую группу во всем королевстве!
Она засмеялась и никак не могла остановиться.
Ворон, поглядывая на нее, взмахнул крыльями.
Разъяренный Бармаглот, извивался, пытаясь стряхнуть Джокера, но тот вцепился в мягкую шкуру там, где из спины росли крылья, и занес жезл для удара. Кэтрин понимала, что деревянной палочкой чудище не убить. Разве что удастся выбить второй глаз, ранить, нанести увечье… Но даже искалеченный Бармаглот рано или поздно дотянется до Джокера своими клыками и когтями.
Покрытые перьями крылья задели ее волосы. Кэт с криком отшатнулась, но оказалось, что это Ворон. Он сел на пол рядом с Кэтрин, часто дыша. В когтях у птицы был трехрогий колпак Джокера.
Уставившись на Кэт черным глазом, он подпихнул колпак к ней.
Кэт протянула руку. Ткань оказалась потертой и мягкой. Колпак не был похож на часть новенького шутовского костюма – он выглядел старинным. Под звяканье бубенцов она сунул руку внутрь.
Никакой подшивки, никаких швов. Внутри была пустота, глубокая, бездонная, и рука ушла вглубь по самое плечо. Кэт шарила, растопырив пальцы, и вдруг наткнулась на что-то холодное и твердое.
Кэт сжала пальцы и ахнула от неожиданности.
Она сжимала рукоять меча.
Но не простого – Бурлатного Меча. Она чувствовала, она знала это наверняка. В теплом свете свечей его лезвие отливало серебром, эфес был украшен зубами и костями чудовищ, сраженных им прежде.
Кэт вспомнила легенды об отважном короле, настигшем Бармаглота в лесу и пронзившем его Бурлатным Мечом.
Она подняла голову. Джокер все еще держался на спине у монстра. Вот он оглянулся на нее, и глаза у него округлились.
– Кэтрин!..
Бармаглот взбрыкнул задними ногами. На этот раз Джокер не удержался и со стоном упал на пол. Его жезл откатился к зрителям, которые толпились у дверей зала, слишком напуганные, чтобы добежать до выхода. Кто-то убежал обратно в зал, другие жались к стене или прятались под лестницей.
Бармаглот вновь вспомнил о Кэт, как будто Джокер был просто назойливой мошкой, и только она казалась лакомой добычей. Будущим обедом.
Увидев меч в ее руке, чудище замерло.
Меч задрожал и стал горячим – он тоже почуял добычу.
На миг Кэтрин позволила себе испугаться и даже заплакать. Всего миг панического ужаса, в который она решительно, совершенно точно отказывалась встать, опереться на сломанную ногу и встретить чудище с древним, легендарным оружием в руках.
Потом она стиснула зубы и резким движением выдернула из-под себя юбку, не обращая внимания на звук рвущегося шелка. Сначала она встала на здоровую ногу, при каждом движении ощущая нестерпимую жгучую боль в сломанной лодыжке. Одной рукой удерживая меч, второй она ухватилась за лестничные перила. Было трудно дышать, кожа покрылась липким потом. От усилия, требовавшегося, чтобы устоять на ногах, кружилась голова.
И все же она стояла.
Выдохнув, она отпустила перила и перенесла вес на сломанную ногу. Подавив рвущийся наружу крик, она все же устояла и не упала. Обхватив рукоять меча обеими руками, она подняла его вверх, стараясь унять дрожь.
Бармаглот подвинулся ближе, но насторожился. Он шумно втянул воздух, как будто учуял запах металла – или, может быть, крови, когда-то его обагрявшей.
Еще один шаг, медленный, всеми четырьмя ногами.
Кэтрин хотела сглотнуть, но пересохшее горло отказалось слушаться.
Еще шаг.
Кэт представила, как делает это своими руками. Замахивается мечом изо всех сил. Наносит удар, рассекая хребет. Голова чудовища катится, подпрыгивая, по полу.
Она представила это снова и снова, и снова.
Отрубить ему голову.
Эти слова как будто были выжжены в ее мыслях.
Страшный зверь сделал еще шаг. Потом второй.
Соленая бусинка пота попала Кэт в глаз, защипало. Она моргнула.
– Кэтрин… – голос Джокера звучал напряженно.
Бармаглот прожигал ее горящим углем единственного глаза. По другой стороне морды у него все еще текла кровь. Пасть была распахнута, челюсти усеяны острыми зубами. Клыки, ряд за рядом, и все такие большие, что Кэт засомневалась, сможет ли чудовище закрыть пасть, даже если захочет.
И она тоже оскалилась, обнажив зубы.
Отрубить ему голову. Голову с плеч. Отрубить…
Внезапно по туше Бармаглота прошла судорога. Он повернул в другую сторону, бросился куда-то, скребя когтями по паркету. Крылья он сложил и прижал к спине, чтобы пролезть в открытые двери. Над пустыми улицами в свежем ночном небе мерцали и переливались звезды.
Выбравшись на крыльцо, Бармаглот распахнул крылья. Левое крыло поначалу дрожало, но, хотя и с трудом, монстр все же поднялся в воздух. Мгновение – и он улетел, только тень мелькнула по крышам. Его вой постепенно удалялся и замирал в ночи.
Глава 35
Меч выпал из рук Кэтрин и со звоном упал на пол.
Боль пронзила все ее тело, в ноге пульсировала боль, лодыжку жгло раскаленным железом. Застонав, она осела на пол, и пышная юбка снова окутала ее, Сердце отчаянно колотилось, горячая кровь стучала в пальцах.
Толпа снова ахнула, все испуганно замерли. Никто не понимал, что делать. Все ждали, когда кто-то другой примет за них решение. Кто первым совершит какой-то поступок.
Ждали героя, вождя, короля.
Но вот беда – Червонный Король стоял среди них, такой же бледный и дрожащий, как любой из его подданных.
Кэтрин поняла, что плачет. Из носа капало, но она не вытирала его. Ну и пусть кожа в красных пятнах, платье разодрано, а нос хлюпает, и все это видят – разве может быть иначе после пережитого ужаса. Пусть смотрят.
К ней, прихрамывая, подошел Джокер, не обращая внимания на зевак. То, что он хромает, казалось даже более странным, чем размазанные по лицу разводы угля.
– Кэтрин. Кэтрин, – склонился он над ней, – Где болит? Нога?
Собрав волю в кулак, Кэт кивнула, и даже от такого простого движения накатил приступ тошноты. Она бессильно откинулась на спину, и Джокер исчез у нее из поля зрения, но она чувствовала, как он приподнял подол ее платья – совсем ненамного. Достаточно, чтобы увидеть.
На Кэт вдруг накатил смех, она истерически захохотала и не могла остановиться.
– Ну, это уж… это просто… неприлично, – выговорила она кое-как, задыхаясь от смеха. Слезы крупными каплями скатывались на спутанные волосы. – Ой, черви-козыри, как же больно!
Джокер дотронулся до ее щиколотки, и она вскрикнула. Мир вдруг закружился и засиял вспышками огней. Кэт потеряла сознание.
– Л-л-леди Пинкертон?
Она застонала. Голова склонилась набок, и Кэт увидела Короля, Белого кролика и Мэри-Энн – они спускались по лестнице. Мэри-Энн, бледная от ужаса, обеими руками комкала передник, ее нарядный новый капор сбился на сторону.
– В-Ваше Величество, – сказала она. Ей хотелось, чтобы все ушли и оставили ее в покое. Хорошо бы лишиться чувств, забыться. – Бармаглот…
Вот и все, что она успела выговорить, и тут ее накрыл новый приступ невыносимой боли. Король сбежал по лестнице и, опустившись рядом с Кэтрин на колени, взял ее за руку.