– Только Джокера, дорогая. Он достаточно опасен для нас обоих.
Услышав его имя, Кэтрин снова почувствовала такую острую боль в разбитом сердце, какую не ощущала уже много дней. Закусив губу, она ждала.
Когда боль снова немного утихла и притупилась, она пошла вокруг стола.
– Вы мне лгали. Ваши шляпы опасны. Нельзя доверять ничему, что было принесено вами из Шахматного королевства, – схватившись за спинку кресла справа от Шляп Ника, Кэт хотела отодвинуть его от стола и сесть, но Шляп Ник со стуком опустил на подлокотники трость. С силой ударив по стоявшей в кресле голове манекена, трость разорвала воздушный шифоновый чепец и разбила глину. Кэтрин отскочила.
– Соблюдайте приличия, леди Пинкертон! – сквозь зубы сказал Шляп Ник. – Для вас нет места за этим столом.
Неприязнь, словно ледяная волна, обрушилась на нее и отбросила прочь. Кэт с хрипом втянула воздух.
– Вы его не заслуживаете, – заявил Шляп Ник с изуверским блеском в глазах. Он глядел на Кэтрин изучающе, будто желая понять, какое из обвинений ранит сильнее. – Я рад, что он не видит вас сейчас. Я счастлив, что он никогда не узнает, как стремительно вы упали в объятия Короля. Вы не смогли дождаться даже, пока могильные черви начнут глодать его.
Она сжала кулаки.
– Я заключила сделку, чтобы отомстить за него. Я сделала это ради него, что бы кто ни думал. Я любила его. И все еще люблю.
– Если вы думаете, что у вас исключительное право любить его, вам нужно стать новым шутом Короля, а не женой.
Она непонимающе смотрела на него. Мысли разбегались, голова шла кругом – сначала полная неразбериха. Потом понимание.
Кэтрин выпрямилась.
– Он знал?
– Разве это имеет значение? – с резким смешком Шляп Ник сбросил со стола ноги и встал. – Он явился сюда с намерением завоевать ваше сердце, но было очевидно, что с той самой ночи, когда он привел вас сюда на чаепитие, он теряет свое.
Голос Шляп Ника сорвался на крик. Подбежав к стене, он схватил с полки одну из шляп.
Нет, не шляпу – корону.
Он бросил ее на стол. Зубья короны, сделанные из клыков Бармаглота, острых и зазубренных, были закреплены на основе из фиолетового бархата, усеянного драгоценными камнями – гнусная насмешка над настоящей короной, которую она оставила в замке.
– Это для вас. Считайте ее свадебным подарком от вашего покорнейшего слуги. От безумного шляпника – своей королеве.
– Но пока вы не безумны. – Она пожирала его глазами. – И не обязательно сойдете с ума.
Опустив на пол трость, Шляп Ник оперся на нее.
– Это мое наследство, леди Пинкертон. Такой была участь моего отца и его отца, и отца его отца. Неужели вы не понимаете? Я всегда прихожу и всегда убегаю, но Время ищет меня и подбирается все ближе. Войдя в те ворота, вы прокляли меня. Прокляли всех нас.
– Вы не должны были следовать туда за мной.
Шляп Ник зарычал.
– Я должен был последовать за ним. – Он стал расхаживать вдоль стола. – Вы пришли сюда за покупкой, Ваше Величество? За чудеснейшим головным убором, за который не жалко отдать что угодно? – Двигаясь вдоль стола, он постукивал тростью по головам манекенов. Некоторые головы падали на пол, другие разбивали лбы о край стола. – За шляпкой, которая даст вам мудрость или, может быть, сострадание, так необходимое королеве? А может, вам нужны чары забвения? Хотели бы вы забыть, что эта трагедия вообще случилась? Или вы настолько тщеславны, леди Пинкертон, что мечтаете о вечной юности? Неувядающей красоте? Я могу и это устроить. Все возможно, когда знаешь путь в Зазеркалье! – Шляп Ник размахивал тростью, как саблей, с такой силой ударяя по глиняным головам, что они разлетались на куски.
– Прекратите!
Шляп Ник замер, занеся трость для очередного удара.
– Не все возможно, – прошипела Кэтрин. – Иначе вы бы уже давно вернули его назад.
Он отпрянул, как от удара. В глазах его промелькнуло безумие. Карманные часы на столе тикали все громче, быстрее, пока их тиканье не превратилось в монотонное жужжанье.
Кэтрин опустила его занесенную руку с тростью. Шляп Ник повиновался.
– Что бы вы ни говорили, эти ваши творения противоестественны. Я запрещаю их. Довольно!
– Простите?
– С этого момента приезжать сюда из Шахматных земель строжайше запрещено. Указом Королевы.
Глаза Шляп Ника превратились в две узкие щели.
– Вы начали все это, играя с вещами, которых сами не понимали. Вы создали монстра, из-за вас погиб Джокер. Это вы привели его сюда, вы принесли тыквы, и вы дали Мэри-Энн тот капор. Все это ваша вина!
Он тяжело вздохнул.
– Да. Это так.
Кэт недоверчиво взглянула на него, удивившись, как легко он в этом признается.
– Я это знаю и заплачу за это своим рассудком, как и сказали Сестры. Я ведь тоже видел рисунки, леди Пинкертон. Я видел их все.
Кровь пульсировала у нее под кожей.
– Если вы когда-нибудь вернетесь в Шахматное королевство, то лучше оставайтесь там навсегда, потому что я не потерплю, чтобы хоть одна песчинка когда-либо пересекла этот лабиринт.
Злоба исказила его когда-то приятное лицо.
– Вы не помешаете мне ходить туда и обратно. Это моя работа. Моя жизнь. И если только Время меня найдет…
– Я королева, Шляп Ник, и могу поступать, как мне вдумается. Я заточу Сестер в темницу. Разрушу паточный колодец. Дотла сожгу лабиринт, если потребуется. Мы достигли понимания?
Она выдержала его взгляд, не отвела глаза, и некоторое время их поединок шел без единого слова.
У Шляп Ника начала подергиваться щека. Сначала слегка, едва заметно, потом все сильнее, пока один угол рта не вздернулся в болезненной гримасе.
– Чем, – прошептал он, глядя на Кэтрин блестящими глазами, – чем ворон похож на письменный стол?
Тряхнув головой, Кэтрин забрала трость и бросила на стол, с удовольствием услышав звона фарфора и серебра.
– Стыдитесь, Шляп Ник. Вам и в самом деле должно быть стыдно. Безумие вам вовсе не к лицу.
– Разумеется, к лицу, – трескуче рассмеялся он. – А тот с УМОМ навек простится. Таков удел моей семьи, это передается по наследству. У меня это в крови. Вам ли не помнить? Я знаю, что вы помните.
Часы тикали уже с неимоверной быстротой, и Кэт боялась, что они взорвутся, лопнут – и шестеренки разлетятся по столу.
– Прощайте, Шляп Ник, – Кэт пошла к выходу, но его отчаянный смех заставил ее оглянуться. Пронзительное хихиканье. Смех-рыдание.
– И все же – чем? Чем ворон похож на письменный стол?
Кэтрин взялась за дверную ручку.
– Ничем. Они не похожи, – отчеканила она, открывая дверь. – Это просто глупая загадка. Не ищите в ней смысла. Все это полный вздор и бессмыслица!
Шляп Ник сник. На лбу у него выступили капли пота.
– Вздор и бессмыслица, – забормотал он надтреснутым голосом, – Вздор и бессмыслица, и снова, и снова. Ничего другого кругом, один вздор. Мы все безумны, а вы не знали? В моей семье это передается, у меня это в крови – а оно здесь. Время, наконец, отыскало меня, и я… – Его голос сорвался, глаза пылали. – Я понятия не имел, ваше королевское величество. Мне кажется, я просто не могу вспомнить, чем же все-таки ворон похож на письменный стол.
Глава 53
Нетерпение росло. Ненависть сжигала ее изнутри, и с каждым днем становилась все жарче. Ярость клокотала прямо под кожей, часто вырываясь в виде неожиданных гневных припадков. Слуги начали ее сторониться. Король в ее присутствии превращался в лепечущего дурачка. Придворные, которые обожали ее и чуть не носили на руках после свадьбы, перестали являться с визитами.
Особенно тяготили Кэт дни судебных заседаний. Она была Королевой и представляла себе, как железным словом обрушивается на подданных и наводит порядок в Червонном королевстве. Законы надлежит исполнять, нарушителей следует наказывать.
Вместо этого она, как в ловушке, отсиживала на судебных заседаниях, полных абсурда и неразберихи. Присяжные, которые ни на что не годились, квакали о чем-то друг с другом и мешали процессу. Среди них были цапли и барсуки, птицы киви, выдры и ежи, и ни одного хоть сколь-нибудь здравомыслящего существа.
Впрочем, это было и ни к чему, учитывая, какие дела приходилось рассматривать. Мышь считала несправедливым, что у ее брата хвост длиннее, аист – единственный в королевстве курьер по доставке младенцев – заявлял, что это дискриминация вида, и так далее. Судебные заседания были настоящей пыткой.
Кэтрин обменялась полным сочувствия взглядом с Вороном, который сидел на перекладине, отделяющей королевские троны от остального зала. Он недовольно нахохлился, плотно сжал клюв.
Кролик протрубил в фанфары.
– В суд обращаются Благороднейший Пигмалион Свинорыл, Герцог Клыкании и леди Маргарет Дроздобород, дочь Графа и Графини Перекрестий.
Подняв бровь, Кэтрин смотрела, как к ней приближается Маргарет рука об руку с Герцогом. Оба казались взволнованными. На Маргарет был знакомая дурацкая шляпа с розовым бутоном.
Они поклонились. Маргарет стрельнула глазами в Кэтрин, но тут же снова потупилась.
– Добрый день, – прочирикал Король. У него был невероятно дурацкий вид в огромном пудреном парике под перекошенной короной. – Что у вас за ходатайство?
– Ваше Величество, – сказал Герцог, – мы просим вас сочетать нас браком.
По толпе прошел удивленный шелест.
Король радостно всплеснул ручками.
– О, это мне нравится! – он сделал почти серьезное лицо и, покашливая, слегка наклонился вперед, – Насколько я понимаю, эта леди пока находится на попечении у своего отца?
– Совершенно верно, Ваше Величество, – ответила Маргарет.
– А что он ответил на ваше предложение?
– Он благословил союз.
– И по какой же причине вы желаете сочетаться браком? – спросил Король.
Герцог улыбнулся в клыки.
– Потому что мы любим друг друга.
Король просиял. Толпа умиленно закудахтала. Кэтрин закатила глаза.
– Что скажет леди?