Что нам еще оставалось?
Мы последовали за Элан в огненное кольцо на поляне, и там на меня снизу вверх посмотрел темноволосый пленник. Глаза у него были темно-карие и испуганные. По обе стороны от него стояли девушки с обнаженными кинжалами.
– Пожалуйста, – прошептал он. – Пожалуйста.
Это было все, что он промолвил, и этого было достаточно.
Я закрыла глаза…
Я могла бы рискнуть всем ради его освобождения. Могла бы броситься на королеву с ножом и перерезать ей горло от уха до уха прежде, чем та сделает следующий вдох. Да, могла бы, и катись в Хель вся болотная магия и Война Ведьм.
Я открыла глаза.
Их было вдесятеро больше, и платой за мое безрассудство, несомненно, станет не только моя жизнь, но и жизни всех моих сестер.
Проходя мимо, я наклонилась и легонько коснулась плеча пленника пальцами. Он глаз не поднял.
Элан Вульф остановилась у последнего костра. Она подняла тонкую руку и указала на темную груду в углу поляны рядом с большим огородом.
– Бросьте свои плащи в кучу, девочки. С прежней жизнью наконец покончено. Так примите же сердцем и душой богиню Фен и оставьте позади торговлю смертью.
Я подошла к куче. Из огорода пахло свежевспаханной землей, и я глубоко вздохнула. Приятный запах после тяжелого воздуха сырого болота. Я расстегнула такой привычный и такой ненавистный черный плащ Сестры Последнего Милосердия и бросила его в кучу поверх других.
Следующей шла Руна, за ней Ови, а последней – Джунипер. Она сбросила с плеч плащ, и…
И по спине ее рассыпались бледно-зеленые кудри.
Стоявшая рядом ивовая девушка зашипела. Потом еще одна. И еще.
Девушки принялись бормотать нараспев: Морская Ведьма, Морская Ведьма, поймать ее, схватить ее, искромсать ее, утопить ее, сжечь ее…
Я встала перед Джунипер, и примеру моему последовала Ови, а потом и Руна. Мы вытащили кинжалы и встали в первую боевую стойку Седьмой Степени.
– Попробуйте взять ее! – закричала я. – Только посмейте!
– Тише. – Прорезал шум голос Королевы-Затворницы. Ее подданные примолкли. Она легко обошла меня и, запустив руку в локоны Морской Ведьмы, резко сжала пальцы в кулак. – Для простой девушки милосердия у тебя слишком зеленые волосы. Объяснись.
Я обхватила рукой запястье Элан и стиснула его так, что под моей ладонью заходили ее хрупкие косточки.
– Отпусти ее.
Вспышка серебра.
Мне в сердце смотрел нож.
– Убери руку от нашей королевы.
У девушки были темно-каштановые волосы и голубые глаза. Она была высокой – почти шести футов роста – и держалась с надменным высокомерием. Ее клинок, раздвинув ткань туники, слегка царапнул мою грудь.
Хель.
План состоял в том, чтобы держаться тише воды, ниже травы, демонстрируя нашу преданность богине Фен. Не вышло, и теперь нужно выкручиваться. И немедленно.
Я отпустила запястье Элан и подняла обе руки раскрытыми ладонями вперед.
– Джунипер выросла в Мерроу, и это – правда, но она давно оставила ту жизнь. Теперь она со мной сердцем, разумом и душой. Она жаждет познать магию болота и готова следовать за Фен. Джунипер – такая же, как и я. Как и все мы.
Я заставила себя замереть, глядя в глаза Королевы-Затворницы. Она одарила меня еще одной проницательной улыбкой, а затем отпустила волосы Джунипер.
– Сегодня ночью не будет сожжена ни одна Морская Ведьма. Опусти нож, Тарт.
Высокая Ива убрала нож, но осталась стоять рядом со мной. Я кивнула Ови и Руне, и они тоже спрятали клинки.
– В своей деревне я приветствую всех бездомных, осиротевших и отверженных. – Королева-Затворница вздернула подбородок, и на лице ее заплясали тени. Она посмотрела на поляну, на девушек-тростинок. – Я принимаю тебя, хотя на моем месте мать Морских Ведьм отправила бы тебя на верную смерть в тернии.
Джунипер промолчала. Промолчала и я. В конце концов, слова Королевы-Затворницы были чистой правдой – Морские Ведьмы знали, что несчастные девушки умирают в терниях, но и пальцем не шевелили.
Элан понизила голос, снова глядя на мою зеленовласую сестру.
– А ты знаешь, что Матушка Хаш бросает тех мертвых девочек в море, принося их в жертву богине Джут? Она сама зовет их к себе – посылает морской ветер, и тот призывно шепчет девушкам, а бедолаги внемлют призыву… и заканчивают свою жизнь в шипах ежевики. Такую цену Хаш платит за свою морскую магию.
Джунипер оставалась безмолвной, когда запели девушки-Ивы. Она стояла неподвижно, когда ее за волосы схватила Элан. Она понимала, какую роль мы здесь играем, и доселе отлично справлялась со своими чувствами, но теперь ее охватила дрожь, и рука ее метнулась в карман и сжала раковины.
Кажется, она ничего не знала о жертвоприношениях богине Джут.
Джунипер, пожав худыми плечами, повернулась к Королеве-Затворнице.
– Ты говоришь правду. Я это чувствую.
– Разумеется. – Элан закрыла глаза, и рот ее из ниточки превратился в губы. Она вдруг показалась мне молодой. Очень молодой. – Одной из тех девушек была я. Я умерла в терниях, но когда ведьмы бросили меня в море, я не опустилась в пучину, не стала пищей для рыб, как другие. – Она помолчала. – Я была воскрешена. Меня выбросило на берег приливом. Живую. Я побежала сквозь ежевику обратно и отыскала дорогу сюда. – Элан открыла глаза и вытянула перед собой руку. – Тогда здесь была лишь заброшенная деревушка средь болот. Я создала здесь все это.
– Ты дала нам, девочкам милосердия, шанс, Элан. – Я старалась, чтобы мои глаза выглядели пустыми и широко раскрытыми. – Выбор. И отныне мы хотим лишь следовать за тобой и дать обет богине Фен.
Элан Вульф наклонила голову набок и снова внимательно оглядела меня. Вот оно. Если она назовет нас лжецами, то сделает это прямо сейчас.
Я заметила у нее на носу несколько веснушек. Они казались неуместными – слишком милыми, слишком причудливыми. Королева-Затворница была на целый фут ниже Руны, но держалась она с истинно королевским величием.
Она и в самом деле была силой.
Элан моргнула, затем протянула руку и коснулась топора на моей талии.
– Так как вы заполучили топоры Элша? Мне любопытно.
– Мы откопали их на кладбище Элшей, – с вызовом произнесла Руна. – Хочешь отобрать их у нас?
Я бросила на нее предостерегающий взгляд, но Элан только рассмеялась, на мгновение превратившись в ту девушку, какой, очевидно, была когда-то.
– Украденное с кладбища оружие. Я о таком прежде даже не слыхала. Пойдем, Фрей, расскажешь мне об этом за ужином.
Итак, у нас все получилось. В конце концов, втереться к ней в доверие оказалось не такой уж трудной задачей. Теперь лишь одно быстрое убийство, и мы двинем дальше, в Голубой Ви.
– Но сначала, – сказала Элан, – тебе предстоит доказать, что ты – настоящая Ива. Вчера я поймала Квикса, который бродил по моему болоту. Так утопи его. Принеси его в жертву богине Фен.
Хель!
Я отказалась от торговли смертью, но торговля смертью от меня не отказалась.
Смерть преследует нас и отпускать не намерена.
Ови была права. Мне не избавиться от смерти, какой бы выбор я ни сделала и какой бы путь ни избрала.
Тарт подняла Квикса на ноги и подтолкнула ко мне. Теперь я отчетливо видела, что раны на спине его кровоточат, а туника изорвана в клочья. Он был сильно избит и очень слаб.
Я обняла его за талию и позволила опереться о себя.
Большинство ивовых девушек укрылись в соломенных домах, не желая, очевидно, видеть то, что произойдет дальше. В них еще жило сострадание, несмотря на Королеву-Затворницу, несмотря на отказ от торговли милосердием или от иной незавидной прежней жизни.
Но Тарт держалась рядом, как держалась рядом и еще дюжина девушек, равнодушных с виду. Особенно беспокоила меня одна – молодая, жилистая. У нее были вьющиеся каштановые волосы и ледяные голубые глаза – я на своем веку видала полуголодных волков, которые выглядели дружелюбнее.
Девушка глянула на Квикса, и руки ее непроизвольно дернулись, сжимаясь в кулаки. Она жаждала продолжения. Ей не терпелось насладиться смертью.
– Проваливайте. – Я хмуро посмотрела на Тарт, затем одну за другой оглядела остальных Ив, задержав взгляд на жилистой. – Убирайтесь все отсюда. Королева пусть смотрит. Но никто еще.
Они не двигались. Не двинулась и я.
Элан небрежно махнула рукой, и девушки отступили в тень, но Тарт осталась.
Руна сжимала кинжал в кулаке. Джунипер возилась со своими раковинами. Ови стояла в третьей исходной позиции Седьмой Ступени – одна нога чуть выставлена вперед, рука – на рукояти топора.
Квикс слегка шевельнул рукой на моем плече и вздохнул. Я почувствовала его дыхание на своей шее.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Уоррик.
Я вытащила флягу с водой и поднесла горлышко к его губам.
– Напейся, Уоррик.
Он запрокинул голову, и прохладная родниковая вода потекла ему в горло.
– Я сделаю все быстро, лапушка.
Он кивнул. Его темные глаза были печальны и задумчивы. Я выхватила из ножен на икре кинжал и перерезала веревку у него на руках.
Бежать он не пытался. Да и куда ему податься? К тому же он был очень слаб.
– Мир проклят, – прошептал он. – И все же умирать ужасно не хочется.
Я повернулась к нему лицом и встретилась с ним взглядом.
– Ты отправишься в Холхаллу воином, – пообещала я. – Поцелуй меня, как герой из саг целует свою возлюбленную перед тем, как отправиться на битву.
Его освобожденные руки скользнули по моему телу, и я прижалась грудью к его груди. Он положил руки мне на щеки, и я почувствовала, что его ладони отмечены печатями лучника – мозолями.
Мои губы приоткрылись, и он поцеловал меня глубоко и медленно, как будто никто на нас не смотрел, как будто у нас было все время в мире, как будто поцелуй был началом, а не концом.
Если Элан Вульф и была удивлена, то виду не подала.
Мы с Квиксом вошли в болото, и когда солоноватая вода достигла его раненой спины, он едва слышно зашипел.