бы босс так поступал. Пусть хотя бы не прикрывается подчиненными как живым щитом. Пожалуйста.
– И часто он злится? – спрашиваю я сдавленно, а голос звучит подобно приглушенному хрипу. Так, будто я только проснулась после жуткой попойки. Прокашлявшись, я продолжаю уже совсем другим тоном: – Чтобы понимать, когда бежать куда подальше.
– Злится он каждый день, мелочь, вопрос только в том, как сильно. Ты не представляешь себе, какой занозой в заднице он был лет десять назад – здание, в котором мы сидели первое время, спалил дотла. Неуправляемая зверюга, – продолжает Ксандер так запросто, будто и не о боссе болтает. Пиццы в коробке все меньше, остался последний кусок, а бутылка с газировкой давно опустела. – Будешь, кстати? – Он кивает на коробку. – А то последним эгоистом себя чувствую.
Да это же ты пиццу с ананасами заказал, сам теперь ее и жри. Но вслух я не говорю ни слова, лишь отрицательно мотаю головой и оборачиваюсь в сторону лестницы. Отсюда видны лишь высокие перила, несколько ступенек да пару неоновых картин над ними. Снова и снова я пытаюсь представить Змея вспыльчивым и несдержанным, но ничего не выходит: кажется, будто он до жути холодный и держит себя в руках ничуть не хуже принявшего обеты католика. Такой может с постным лицом просидеть без еды неделю или выйти из горящего дома так, будто ничего не происходит.
А босс наверняка сидел бы в таком и распивал бы джин. Может, еще и прикурил бы от ревущего вокруг пламени. На мгновение на губах расцветает улыбка, но лишь на мгновение – угасает она так же быстро. Не стоило вспоминать о пламени. Я не холодная и бесчувственная, как босс, мне о пожарах не хочется даже думать. В носу сразу чувствуется отвратительный запах гари, а перед глазами вырастают охваченные огнем стены, в ушах эхом отдаются крики родителей, выстрелы и хриплый голос ублюдка Бакстера.
Сука.
– Сам свою пиццу жри, – в итоге бросаю я, разозлившись на саму себя.
Сейчас Ксандер задаст мне трепку и будет прав, но тот помалкивает. Пожимает плечами и закидывает в рот последний кусок, прежде чем с довольной улыбкой откинуться подальше на спинку дивана. Вот уж кому по-настоящему плевать, что происходит вокруг. И если босс постоянно выглядит мрачным и недовольным, то Ксандер будто бы вообще ни о чем не заботится. У него всегда все хорошо, ему всегда весело.
Мне тоже иногда не помешало бы так относиться к жизни.
И только мне удается отбросить в сторону непрошеные воспоминания, как по лестнице поднимается Змей – как обычно с кривой ухмылкой на губах и слегка нахмуренными бровями, высокий и с растрепавшимися после вылазки волосами, – и на секунду старый пожар вновь всплывает в памяти. Как и чужой голос, который я слышала в тот ужасный день.
«Вставай, Алекс, иначе ты отсюда уже не выйдешь».
Я сглатываю и вновь поправляю ворот.
– Вставай, Алекс, – будто вторит голосу у меня в голове босс. Смотрит на меня сверху вниз, сверкая невозможными глазами Сатаны, и все внутри переворачивается. Кажется, будто желудок заледенел в одно мгновение, а сердце остановилось. Только кажется. – Сегодня поможешь Кейну с делами Гарольда.
Нет, мне и правда только кажется. Не может быть, чтобы три года назад я слышала голос Змея. Что ему делать в такой дыре, как Либерти-Сити, да еще и в нашем доме? Он наверняка никогда и не слышал обо мне, пока я не влипла в дело с ограблением ублюдка Бакстера.
Я шумно выдыхаю, надеясь, что волнения никто не заметит. Хотя до этих двоих мне далеко – Ксандер улыбается, будто улыбка приклеилась к его лицу, а босс выжидающе смотрит на меня, плотно сомкнув губы.
И смысл сказанного доходит до меня далеко не сразу.
– С какими еще делами Гарольда? – хмурюсь я.
– Обычными, muñequita. Проверить его людей, чтобы там не вырос еще один Льюис. Ты знаешь их куда лучше, чем я. И даже лучше, чем Кейн.
– Я бы поспорил, босс, – театрально вздыхает Ксандер, но тут же прикрывает рот, поймав недовольный взгляд Змея.
Вот, значит, как. Босс следит за всем городом, – от Овертауна да Саус-Бич – проверяет каждую собаку и наверняка терпеть не может, когда ему вставляют палки в колеса. Точно как контрабандисты из соседнего района, с которыми он ездил разбираться. Интересно, от них хоть что-то осталось, или теперь они – всего лишь разлетевшийся по ветру пепел? Твою мать, ну хоть сейчас не думай об этой дряни, а.
Я поднимаюсь на ноги и отряхиваю широкие джинсы.
– Я их не сдам, босс. Стукачей никто не любит.
Змей почти улыбается, я вижу, как дрожат уголки его губ. А может, просто показалось. Сегодня мне вообще часто что-то мерещится. Нужно было спать ночью, а не ворочаться в постели и в страхе поглядывать на окно, думая, будто кто-нибудь обязательно заберется в квартиру. На четырнадцатый этаж, ага. Конечно.
– Тебе и не придется. Просто расскажешь, кто по-твоему не особо надежный, а кому можно верить. Это не просьба. Это приказ.
И, бросив на меня последний взгляд, холодный и задумчивый, босс оставляет нас в зале ожидания и тяжело шагает в сторону кабинета. На часах половина одиннадцатого, он наверняка еще пару часов просидит за работой. Интересно, дома-то вообще бывает? Или торчит в клубе круглыми сутками? Я ведь видела, в кабинете есть диван. И готова поспорить, что иногда Змей на нем спит.
Наверное, мне повезло, что он не стал просить о чем-нибудь похуже. И не сделал ничего из того, о чем говорил Ксандер. Вот урод, точно же просто нагнал с три короба, а я и поверила, как дура.
– Пойдем, мелочь, у нас впереди еще куча работы. Так и быть, я закажу тебе пиццу без ананасов. Иначе Грегор рано или поздно меня прикончит.
– С какого это хрена? – усмехаюсь я, когда иду вслед за ним по коридору. Проходим мы и мимо кабинета босса, но на зеркальной поверхности дверей отражаются лишь наши темные фигуры. Мои синие волосы выделяются ярким пятном.
– Грегор Бьёрнстад терпеть не может, когда о его любимых игрушках не заботятся.
Глава 12Алекс
Работа на Змея – совсем не то, чего я ожидала. Нет, меня не отправили в самое пекло, не заставили шляться по территории других банд и даже не посадили в клубе рядом с другими танцовщицами, как я думала поначалу. Да что там, меня даже в кабинет босса пустили всего пару раз.
Нет, ничем постыдным или стремным я не занимаюсь. Хотя иногда была бы не против. Наоборот, сижу молча на втором этаже в маленькой каморке и перебираю бумажки, как секретарша, даже если босс называет это иначе. Серьезно? Из всех людей, кого мог найти Змей, на эту работу он отправил безграмотную воровку? Я, конечно, окончила школу, пусть и отвратительную, но на такую должность босс запросто мог бы найти студентку колледжа, например. Или еще кого-нибудь.
Слишком тут все цивильное, правильное, будто никакой Змей не преступник – так, агрессивный бизнесмен с изуродованной рожей. Мало таких в Майами, что ли? Некоторые и безо всяких шрамов страшные. По коридорам второго этажа, вон, кто только ни шляется – пару раз я видела и мужиков из Отбросов, и знакомых из Овертауна, и даже прилизанных торговцев мечеными в костюмах с иголочки. Ублюдки живут лучшую жизнь, наживаясь на беднягах вроде меня.
Переплетение линий на запястье отзывается покалыванием, и я взволнованно задираю рукав бесформенной толстовки: ничего не изменилось. Узор все тот же – напоминает бушующее пламя или взволнованное море, сотканное из кельтских рун. Он не стал ярче, не изменился и не подарил мне новые способности. Если не считать недоразумения в машине.
Никак не выкинуть из головы испуганный взгляд Терри и ожог на его ладони. И обжегся он точно о мою кожу, не об сиденье же. Я поджимаю губы, качаю головой и откидываю в сторону несколько бумаг. Один хрен ничего в них не понимаю, только перекладываю с места на место и делаю вид, будто очень занята. Особенно когда заходят Ксандер или босс.
Грегор. Его зовут Грегор, хотя он ни разу не сказал об этом сам. Просто так его называли и Анжелика, и Ксандер, а это что-то да значит. Дурацкое какое-то имя для короля преступного мира Майами. А уж про фамилию и задумываться не хочется.
Босс смугловат, волосы у него темные, как у кубинца, только глаза серые – ну какой из него Бьёрнстад? Такую фамилию впору носить викингу из старого сериала, а не бессердечному торговцу судьбами. Но звучит устрашающе, тут не поспоришь. И язык сломаешь, пока попытаешься выговорить.
Потому, наверное, я ни разу и не пыталась. Грегор Бьёрнстад. Тьфу, ну и дрянь.
Мысли перескакивают с одного на другое, как и желания, и уже спустя пару мгновений я брожу по небольшому кабинету от стола до дверей, провожу пальцами по запылившимся металлическим шкафчиками и думаю, как поживают ребята в Овертауне. Гарольд злится? Вряд ли. А Шерил наверняка переживает, особенно после того, как узнала о нашей с Терри неприглядной ссоре.
Да пошел он! Я торможу перед дверью, со злостью пинаю ту ногой и морщусь от боли. Сраный предатель, чтоб ему икалось там – где бы он теперь ни сидел. Страшнее всего было бы еще раз встретить его здесь, в «Садах Эдема», но вроде как Терри больше не ведет дела с боссом.
Наверное, получил что хотел и пошел на все четыре стороны. Ну и скатертью дорога!
Когда я собираюсь пнуть дверь еще раз, словно та хоть в чем-то виновата, ее открывают с той стороны. В проеме маячит высокая фигура босса – длинные темные волосы как обычно зачесаны на сторону, рубашка расстегнута на несколько пуговиц, а льдисто-серые глаза смотрят до неприличия серьезно. Боже, как же странно смотрится серебристая аура вокруг него.
Она должна быть красная. Ярко-красная, сто процентов.
– Развлекаешься, muñequita? – спрашивает он язвительно, скривив губы в ухмылке. – Переборщишь, и я выставлю тебе счет за порчу имущества.
– Иди в задницу, босс, – в тон ему отвечаю я, но взгляда в глаза не выдерживаю – отворачиваюсь и сажусь за стол, словно могу за ним спрятаться. Не хватало еще, чтобы Змей снова выкинул какой-нибудь фокус.