Находиться с ним в одном помещении – все равно что добровольно в печку влезть. И то ли это метки у нас на запястьях, то ли его способности – пару раз я собственными глазами видела, как босс щелкает пальцами, чтобы прикурить и оставляет жуткие ожоги на коже зарвавшихся клиентов. Совсем не такие безобидные, какие отпечатались на ладони Терри после нашей стычки.
Мать твою, неужели и я когда-нибудь так научусь? Но подумать об этом не успеваю.
– Мне казалось, совсем недавно я поручил тебе не закапываться в бумажки, а заняться меткой. – Он хватает со стола папку с документами танцовщиц и смотрит на нее с таким отвращением, будто та дерьмом набита. – А ты все прохлаждаешься. Не ты ли жаловалась Ксандеру, что я не поручаю тебе ничего серьезного? У тебя же столько талантов…
Босс усмехается и склоняется ко мне, облокотившись на стол обеими руками. Из-под длинных рукавов рубашки выглядывают узоры татуировок – кажется, скорпионий хвост и какие-то листья, но так и не разобрать. Да и куда там на татуировки пялиться, когда Змей стоит в паре дюймов от меня и смотрит так, словно еще пара мгновений, и сожжет заживо.
Или сожрет. Взгляд у него такой хищный, что я бы не удивилась. Интересно, он со всеми сотрудницами клуба трахался? Твою мать, о чем я думаю? У босса голова работой забита, я его даже с Анжеликой-то видела всего пару раз. Но спросом он наверняка пользуется, с такими-то руками и этими жуткими серыми глазами.
Я сглатываю и улыбаюсь. Криво и натянуто, желая сползти под стол и не вылезать, пока из головы не вылетят идиотские мысли, а босс не свалит в туман. Лучше бы прислал Ксандера, как обычно, чтобы тот капал мне на мозги по поводу метки или снова показывал досье ребят из Овертауна.
– Ты сам сказал, что это моя основная работа в клубе. Так что я…
– Не заговаривай мне зубы, muñequita, – он тянет меня к себе за ворот толстовки и улыбается, – ты прекрасно знаешь, что твоя «работа» может и подождать. Я не отправлю тебя ни на одно дело, пока ты хоть чему-нибудь не научишься. И уж тем более не дам тебе приблизиться к Моралесу, пока твой максимум – разглядывать поганое серебристое свечение вокруг меня.
– А если мне нравится разглядывать?
Я гордо вздергиваю подбородок и заглядываю боссу в глаза, но быстро понимаю – зря. В этих серебристых озерах легко утонуть, а помирать раньше времени я пока не планировала. Зря, что ли, согласилась на сделку? Но вот она я – прерывисто дышу, пока Змей буквально держит меня за горло и обжигает короткими прикосновениями к обнаженной коже шеи.
Говорят, он и гипнотизировать людей умеет. Вот влипла-то.
– Тогда любуйся в свободное время, – улыбается он, сощурившись. – Я никогда не говорил, что против.
Многовато между нами напряжения, я чувствую его даже кожей – воздух как наэлектризованный, а от каждого короткого прикосновения или выдоха вдоль позвоночника бегут мелкие мурашки. Вот же урод, мог бы и не пускать свои гипнотические штучки в ход, я же все равно на него работаю!
Я вырываюсь из цепкой хватки, выпутавшись из толстовки, и отхожу подальше от стола. Одергиваю майку с забавным принтом и смотрю на босса с явным подозрением. Но тот ни капли не похож на гипнотизера – в глазах не застыли спирали, как у змей из мультиков, а метка на запястье не вспыхнула. Мелочи это все. Сто процентов, он и без внешних фокусов умеет склонять людей на свою сторону.
Что ж тогда не заставил разбираться с меткой насильно?
– Обойдусь как-нибудь, босс.
– Грегор.
– Чего?
– Грегор. Ты прекрасно знаешь, как меня зовут, muñequita, вовсе не обязательно уподобляться Ксандеру и звать меня боссом.
В глазах его сверкают искры мрачного веселья, а вот мне вовсе не до смеха. Грегор или Змей, пусть даже босс – как его ни назови, рядом с ним некомфортно. Кажется, будто он знает гораздо больше, чем рассказывает. Будто следит за мной и в клубе, и в той квартире неподалеку, куда сам меня поселил. Нервно обернувшись на камеру в углу под потолком, я качаю головой в попытках отогнать наваждение.
Все из-за его идиотской ауры. Или метки.
– Тебе это имя не идет. Да и какого черта я должна звать тебя Грегором, когда ты меня только куколкой называешь? Как и всех своих подружек, да? Или кого похуже. Что, думал, я не погуглила?
Твою мать, надо было держать язык за зубами.
Настроение в кабинете меняется мгновенно, и кривая улыбка босса сползает с лица, уступая место раздражению и сведенным к переносице бровям. Наверное, моя метка ну очень ему важна, иначе как так вышло, что он до сих пор меня не прикончил? Желание щелкнуть пальцами и посмотреть, как я сгорю дотла, буквально написано у него на лице.
– Имена не выбирают, Алекс. Или мне стоит звать тебя Алексис?
– Ты босс, тебе решать. Мое дело подчиняться.
И кто тянул меня за язык?
Губы босса – да нет, скорее Грегора – растягиваются в противной ухмылке. Кажется, я только что добровольно залезла в капкан прямо перед лицом охотника, и сейчас он меня освежует. Что ж, заслуженно.
– Так подчиняйся, Алекс. – Он берет меня за подбородок – крепко и властно – одной рукой, а второй касается метки на запястье.
И стоит слишком близко, еще полдюйма, и я окажусь зажата между его телом и холодным металлическим стеллажом. Но эти полдюйма так никуда и не исчезают. Грегор не пытается подобраться еще ближе. Только облизывает тонкие бледные губы.
Твою мать. Я отвожу взгляд, однако на этот раз этот трюк не срабатывает – Грегор буквально заставляет меня смотреть на него, сильнее надавив пальцами на подбородок.
– Пока что ты даже не стараешься.
Он разочарованно вздыхает, выпустив меня, и отступает к дверям. На лице его ни капли разочарования или раскаяния – только странное веселье, которое ну никак не сочетается с нахмуренными бровями. Ни улыбаться, ни угрожать нормально не умеет, а.
Только это ложь. Может, улыбаться Грегор и не умеет – только кривиться и ухмыляться, – но со всем остальным справляется отлично. У меня все внутри трясется от пары прикосновений, а перед глазами до сих пор стоит его лицо. Мощная челюсть, россыпь мелких шрамов, удивительно яркие глаза. Теперь и по ночам мерещиться будет.
Но не в кошмарах.
Я прочищаю горло, однако так ничего и не говорю.
– Могла бы избавиться от моей хватки в два счета, если бы подключила метку. Как избавилась от Льюиса в машине.
– Ты даже там за мной следил?! – только и выдыхаю я возмущенно и смотрю на него во все глаза. – С нами тогда был только водитель, и это уж точно был не ты!
– Я был бы отвратительным игроком, если бы не следил за подчиненными, которых может уничтожить мелкая сошка вроде Моралеса.
– Да не тронул бы он нас рядом с твоими людьми! В новой квартире ты тоже камеры поставил?
– Не забывайся, muñequita, – говорит он уже совсем другим тоном. Холодным и уверенным – такому не захочешь, но все равно подчинишься. Я умолкаю. – Я буду следить за тобой, пока считаю нужным. Пока ты хоть чему-нибудь не научишься.
Как бы я ни злилась, в одном он прав: я умею обчищать карманы, но далеко на этом не уедешь. Меня порвут на части, стоит только вступить в игру одной. Защищает меня только имя Змея и стены клуба, в остальном же я ничем не отличаюсь от той девчонки из Либерти-Сити, что жила с родителями и думала, будто местная банда будет прикрывать нас всегда.
Спасибо, один раз уже обожглась, лезть в пекло второй раз не хочется. Нечего и надеяться, что Змей будет защищать меня всю жизнь. Нечего рассчитывать, будто он может как-то иначе на меня посмотреть. Мы заключили договор, а все остальное… Ничего не изменится, даже если вдруг однажды мы потрахаемся. Разве что можно будет козырять тем, что я познакомилась со Змеем-младшим.
Горький смешок срывается с губ раньше, чем я успеваю его сдержать.
– Ты прав, босс. Но держи свои фантазии при себе, окей? Вот эти все взгляды и руки… У тебя, вон, подружка есть – с ней и развлекайся. А я обещаю научиться хотя бы бумажки поджигать к концу недели, – я киваю на отчеты на столе, – у меня их тут целая гора.
Кажется, его не радует такой расклад – Грегор вскидывает левую бровь и косится на мои обнаженные плечи, обводит взглядом фигуру и вновь смотрит в глаза. Задумчиво.
– Жду тебя завтра у себя. После закрытия клуба.
– Да я понятия не имею, где ты живешь, босс!
– В кабинете, Алекс. Я жду тебя завтра у себя в кабинете. Кто-то должен показать тебе, как это делается. – Грегор щелкает пальцами, и между нами вспыхивает серебристое пламя. Странное. – И не опаздывай, прошу тебя.
Пламя тухнет так же быстро, как и зашлось, когда он вытаскивает из кармана перчатки и прячет в них ладони. А я ведь и не заметила, что ко мне он пришел без них – поначалу казалось, что Грегор не снимает их даже на ночь. Может, и в душ ходит в перчатках. И теперь я понимаю почему.
– Ладно, босс.
– Грегор, – напоминает он уверенно, прежде чем хлопнуть дверью.
Грегор, мать его, Бьёрнстад. Один из самых странных и опасных людей, каких я только встречала за свою короткую жизнь. И лучше бы мне держаться от него подальше, но поезд уже ушел.
Придется привыкать.
И я снова сажусь за стол, чтобы разобрать оставшиеся документы. Метка подождет еще немного, правда? Как раз до завтрашнего вечера.
Глава 13Алекс
Во мраке вечерних сумерек собственная квартира кажется чужой. Я несколько раз оборачиваюсь, но замечаю лишь колышущиеся легкие занавески и скользящие за окном тени. Вот проносится мимо машина, вот мигает до боли знакомая вывеска клуба напротив.
Если так подумать, то «Сады Эдема» куда больше похожи на дом, чем эта безликая квартира. Здесь даже из моих вещей толком ничего нет, лишь одежда в шкафу и зубная щетка в ванной. Большая часть валяется в одном из ящиков стеллажей в кабинете на втором этаже клуба. Может, стоило притащить туда софу и спать прямо там.
Каждый день, возвращаясь в квартиру, я чувствую чужой взгляд на спине. За мной будто бы следят и вовсе не так, как делает это босс. Нет, не с помощью камер или подчиненных. Кажется, будто кто-то смотрит сквозь высокое окно, выглядывая из-за занавесок. Что за моей квартирой приглядывают, чтобы рано или поздно застать меня врасплох.